– И даже не десять, – совершенно спокойно ответил Ричард. – Но куда мне до славного стремительными атаками Томаша?

– Не врали о твоих познаньях, не врали, – воевода довольно погладил усы.

Хоть и разлапистые, но собранные в косички: чтоб врагу в сраженье труднее было ухватиться.

– Ну, раз все здесь…Рассказывайте… – Томаш требовательно посмотрел на Олафа.

Командиру пристало обсуждать войну только с командиром.

– Повторяться не буду, расскажу главное… – кивнул Везучий.

И точно, Олаф быстро, очень быстро поведал о случившемся. К счастью, он опустил ключевую роль своего отряда в деле возращения забытого кошмара.

– Демон, значит? – переспросил Томаш.

Все молчали. Ричард знал многих, кто здесь собрался. Едва ли не две трети воинов, сейчас стоявших в доме старосты, были из наемников, прошедших огон, лед и магию. Со всеми он сражался: плечом к плечу или глаза в глаза. Он знал, что эти люди не из пугливых. Но все-таки, демон?..

– Совсем близко глоркастерское войско. Пусть я ненавижу их, но вдруг они помогут нам в битве? Тысячу лет никто с ними не дрался, и… – Томаш ухмыльнулся удачной шутке. – И даже сами демоны не знают, как с этим гадом сражаться.

– С глоркастерцами? – начали переспрашивать собравшиеся.

– Хм…

– Чтоб им!

– Все-таки, демон…

– Ради такого можно и забыть…

– Но только – на одно сраженье.

– Эй! Очнитесь! Это же глоркастерцы, да они нас!..

– Глоркастерцы, командир.

Голос этот отличался от сонма других. Первым обратил внимание на вошедшего в дом черно-зеленого воина Олаф.

– Глоркастерцы, командир, – повторил воин громче, и на него начали смотреть.

– Глоркастерцы! – и замолчали все…

Пестрел воздух от красно-желтых знамен. Глоркастерское воинство выстраивалось в двух полетах стрелы от рыбацкой деревушки. Их было много, очень много! Шлемы сверкали в лучах полуденного солнца. Ветер игрался с плюмажами и накидками.

А впереди возвышался лорд в баснословно дорогих латах – и человек в наглухо надвинутом шлеме и странном, невиданном доспехе. Сами глоркастерцы удивлялись, как этот выскочка легко и властно командует самим лордом! Но тот – подчинялся, из страха и желания победить давних врагов. Всех врагов. Навсегда. И только трое знали, кто он таков, этот человек в странном доспехе и белом плаще с "рожками".

Глоркастерские герольды привезли в деревню предложение сдаться. Им обещали жизнь. Томашу стоило только сжать кулаки, и бахвалы поняли, что к чему. Мироринцы шли на бой.

Черно-зеленый строй выстроился напротив красно-желтого. Он был много, много уже и слегка короче.

– Как мало, боги, как мало! – не выдержал Олаф.

– Сколько бы ни было, они будут сражаться до конца – и чуть дольше, – отстраненно произнес Ричард.

Сейчас он думал о глазах, о ее глазах…Где же, когда же он их видел? Он силился вспомнить, но…

И кровь…И крики…И кровь…Пламя…Мама…Мама!!!

Не раздалось ни криков, ни пенья труб, ни ругани. Воины просто пошли друг на друга, а небо прорезали стрелы…

Последняя глава

Всему в этом мире приходит конец. Быть может, там, над небесами и под звёздами всё иначе, но только не здесь. Быть может, где-то там, далеко-далеко, есть лучший мир, в котором всё кончается хорошо. Мир, В котором герои получают должное, злодеи погибают, а матери и невесты дожидаются своих близких.

Но в этом мире, мире, кроме которого у них не было ничего, всё было иначе. Здесь злодеям верили, а правдолюбов почитали за сумасшедших, а что до героев…Оно ведь лучше, когда их нет, так ведь?

Ричард Магус, Олаф Везучий и Рагмар жили в этом мире. Другого у них не было – но иного не пожелали бы никогда, ни прежде, ни после. Хотя "после" – после у них не было. И вообще не было ни того, что до, ни того, что после – у них было только сейчас. Сейчас, растянутое до вечности и сжатое до крупицы мгновения. А это и так очень много, не правда ли.

Похоже, больше никого не осталось. Вон там лежал десятник Эйхгорн, тот самый, над губой которого начал пробиваться первый пушок и которым юноша человек так гордился. А вон там, пронзённый двумя пиками, валялся поверх тел своих бойцов воевода Томаш. Даже мёртвый, он рукой своей, устремлённой в вечность, направлял души своих воинов. Кажется, он улыбался, довольный тем, что и после смерти останется во главе столь милого его сердцу воинства. А вон там…Да…Прислонившись спиной к камню, отправился на поиски лучшего из миров Эмиль Картавый. Глаза его остекленели. Не моргая, он смотрел на врага, без страха. Никто не смог бы упрекнуть Эмиля в том, что он смалодушничал. Родители могли бы гордиться своим наконец-то повзрослевшим – к сорока-то годам! – сыном. Они примут его в свои объятия там, в другом, самом прекрасном и вечном мире.

Ричард Магус, Олаф Везучий и Рагмар жили в этом мире. "Жили" – это значит, что настала пора с ним прощаться. Никто ведь не думает, что втроём они выстояли бы сейчас против этой армии? Нет, оно не было тем сказочным, легендарным вражьим воинством, что протянулось до самого горизонта. Потрёпанное, изъеденное проплешинами пустоты, войско это едва стояло на ногах. Кто-то опирался на копьё, чьё острие откололось в пылу боя. Кого-то держали под руки товарищи, бессильного, обливающего потом и истекающего кровью. Их осталось совсем немного. Но – их было бесконечно больше троих. Всего лишь троих человек…

И всё же они не подходили. Они боялись. Каких-то трёх чел…То есть двух человек и орка. А может, одного человека, одного орка и одного мага. Кто их знает, чароплётов. В крови, чужой и своей, запёкшейся под палящим солнцем Двенадцатиградья, они стояли втроём против целого мира. Знали бы они, что в ту же минуту также стояли шестеро против целого света. Но там были ангел и демон, двое рыцарей, некромант и алхимик. А они, втроём, что они сейчас могли?

Солнце клонилось к закату. Ричард, приложив мокрую и липкую от пота руку ко лбу, любовался алым шаром, спешащим отдохнуть от забот мирских. Говорят, то огнегривые кони несли златую колесницу, увозившую души подальше от мира. Магус был в конце своего пути на площадку этой колесницы. Он должен был успеть в последний момент – пока колесница не исчезла бы в закатных небесах – ступить на подножку колесницы и уйти вместе с другими.

Кажется, Магус улыбался – а может, то просто губы его дрожали. Или (кто знает?) он шептал что-то напоследок. В ушах его свистел ветер, принёсший последние слова учителя. Мир принёс последнее "прости" Дельбрюка. Расслышав последнее слово, то самое слово, что не успел прошептать учитель, Ричард не изменился в лице. Отнюдь! Он только шире стал улыбаться. Весть была доброй и…нужной, что ли? Магус кивнул собственным мыслям и слову учителя, что было принесено ветром.