Высадившиеся пехотные дивизии и 1 дивизия морской пехоты продолжали свое продвижение вперед, с тем чтобы захватить Сеул и отрезать большую часть северокорейской армии, которая сражалась с американскими войсками в районе Пусана. Всю следующую неделю команды подводных подрывных работ занимались обвехованием фарватеров, взрывали затонувшие джонки, для того чтобы расчистить фарватеры, по которым доставлялись танки, боеприпасы и продовольствие. Подрывники обнаружили и подорвали несколько мин, выброшенных на берег.

Это было лишь предвестием той большой работы по расчистке минных заграждений, которая ожидала их в будущем. К счастью, северокорейские войска успели только начать минирование подступов к Инчхону.

Через неделю после высадки в Инчхоне 3-я команда погрузилась на «Хорейс А. Бас», который, пройдя вдоль западного берега Кореи, стал на якорь в 2 милях от побережья Кацупайопо. Отсюда предполагалось нанести удар по крупному железнодорожному и шоссейному узлу Тэджон, с тем чтобы еще больше раздробить северокорейскую армию, которая в это время отступала как на севере, так и на юге. Боевые пловцы должны были установить, насколько этот участок берега и подходы к нему пригодны для высадки.

Была светлая лунная ночь, тем не менее десантный катер, которым командовал капитан-лейтенант Маккини, подошел на четверть мили к берегу и спустил на воду 5 надувных резиновых лодок. Лодки приблизились к берегу; первая из них шла вдоль скалы, находившейся справа по ходу движения.

Главетаршина Ветенкамф, рулевой второй лодки, так рассказывает о том, что произошло дальше:

«Когда мы были на расстоянии 25–30 м от берега, один из пловцов вылез из лодки и, держа конец линя, вплавь добрался до берега. Мы делали замеры глубин. Не успели мы подойти к берегу, как раздался винтовочный выстрел. Оглянувшись направо, мы увидели, как трассирующей пулей в первой лодке была разбита рация. После этого началось что-то страшное. Я помню, как кто-то в нашей лодке сказал: «Что же будет с ребятами в первой лодке?»

Я отдал приказание грести в сторону моря.

Никто не поддался панике, все сидели совершенно спокойно, как на учениях. Отойдя достаточно далеко от берега, мы задержались, чтобы подобрать нашего пловца, который непрерывно подавал сигналы своим маленьким электрическим фонариком.

В это время к берегу направились два десантных катера, для того чтобы прикрыть нас огнем своих пулеметов. Нас подобрали первыми. В бинокли нам было видно, что первая лодка все еще держится на воде. Мы подобрали 3 человека из этой лодки, еще 2 подобрал другой катер, но двух человек не хватало. Мы искали их повсюду, хотя и думали, что они погибли. Наконец по радио нам сообщили с транспорта, что эти двое найдены».

Старший лейтенант Бойнтон, находившийся в первой лодке, рассказывает следующее:

«Море здесь вдавалось в берег, справа находилась большая скала. После разведки берега я должен был произвести замеры глубины у самой скалы. Разведчики были одеты в полевую форму зеленого цвета, каждый имел привязанные к поясу ласты. Ярко светила луна, и видимость была, к сожалению, слишком хорошей. Когда до берега оставалось не более 100 м, я выслал вперед двух пловцов. Едва они достигли берега, как с холма справа от нас донеслись слова команды и сразу же на лодку обрушился шквал ружейно-пулеметного огня.

Все стали прыгать из лодки в воду. На шее у меня был подвешен бинокль, а у ног стояла рация. Не успел я опомниться, как рация была разбита, а из изрешеченной пулями лодки стал выходить воздух.

Оказавшись в воде, мои подчиненные поплыли в разные стороны, и я совершенно не знал, сколько человек было потеряно. Я нырнул под воду и затем поплыл в открытое море. Каждый раз, когда я выплывал наверх, чтобы набрать воздуха, противник усиливал стрельбу. В конце концов мне удалось выйти из зоны обстрела, но я продолжал плыть все дальше в море, с трудом преодолевая весьма сильное течение, которое проходит у западного побережья Кореи.

В 600 м от берега находились десантные катера, однако они были далеко от меня. Я доплыл до нашего транспорта, который стоял на расстоянии 2 миль от берега, и здесь меня подняли на борт корабля».

После того как все пловцы были подобраны, «Хорейс А. Бас» и поддерживающий его эсминец осветили скалу с помощью осветительных снарядов и подвергли залегших там снайперов противника артиллерийскому обстрелу.

После Инчхона отпала необходимость в проведении новых десантных операций в этом районе, так как армия Северной Кореи уже была близка к поражению.

На восточном побережье войска Южной Кореи продвигались к северу, в направлении на Вонсан, преодолевая слабое сопротивление северокорейских войск. Вне зависимости от того, когда удастся захватить Вонсан, высшее командование приняло решение провести еще одну большую десантную операцию, по замыслу сходную с операцией в Инчхоне. На этот раз на корабли были посажены части 10-го корпуса под командованием генерал-майора Э. Алмонда. Предполагалось, что примерно 20 октября 1-я дивизия морской пехоты высадится в Вонсане, а 7-я пехотная дивизия — несколько севернее, в Ивоне, чтобы быстро продвинуться к границе Маньчжурии. Одновременно 3-я пехотная дивизия этого же корпуса должна была соединиться с 8-й армией генерала Уокера, наступавшей на север со стороны Сеула. Предполагалось, что все это приведет к быстрейшему разгрому войск Северной Кореи и объединению искусственно разделенной страны.

Первым препятствием на пути к осуществлению этого плана явились минные поля у Вонсана. Небольшая глубина моря в этом районе исключала возможность применения больших тральщиков, переоборудованных из эскадренных миноносцев. Траление мин было поручено трем тральщикам водоизмещением 1200 т каждый: «Пайрит», «Пледж» и «Инкредибл», а также вспомогательным моторным тральщикам с деревянным корпусом.

Здесь было впервые применено новое средство для расчистки минных заграждений, т. е. вертолет, базирующийся на крейсер, и команда подводных подрывных работ. Утром 11 октября транспорт «Дьяченко», на борту которого находилась 3-я команда во главе с капитан-лейтенантом Маккини, приблизился к внешнему фарватеру, ведущему к Вонсанской гавани.

Город Вонсан уже был захвачен южнокорейскими войсками, но никто не знал, в чьих руках находятся прибрежные острова. Американское командование знало о том, что гавань заминирована, но ему не было известно ни число поставленных мин, ни их типы. Минирование производили местные моряки, капитаны сампанов, которых затем выслали в другие районы, чтобы они не могли раскрыть секрета минных постановок в гавани.

«Дьяченко» встал на якорь и спустил на воду 2 катера с подрывниками. На расстоянии 0,5 мили от корабля подрывники вскоре обнаружили 2 якорные мины со зловеще торчащими рожками.

К концу дня подрывники обнаружили и отметили буйками 50 мин, причем ближайшая мина находилась в каких-нибудь 100 м от корабля. После этого команда вернулась на «Дьяченко», и он, осторожно маневрируя, вышел из этого района.

Утром 12 октября началась воздушная бомбардировка прикрывающего подходы к Вонсану островка Рей-то самолетами, базировавшимися на авианосец, затем островок был подвергнут артиллерийскому обстрелу с крейсера и эсминцев. После этого к нему приблизились десантные катера, которыми командовали капитан-лейтенанты Маккини и Новак, и 18 пловцов бросились в ледяную воду. (Все они были снабжены защитными костюмами, которые состояли из двух частей и капюшона; костюмы закрывали бойцов с ног до головы, оставляя открытым только лицо, на которое надевалась маска. Обе части костюма соединялись при помощи «молний», которые должны были обеспечить водонепроницаемость. Однако практика показала другое: в результате резких движений пловцов в костюмы начинала проникать вода, — тем не менее эти костюмы помогали сохранять естественную теплоту тела.)

Под водой пловцы безуспешно искали электрические кабели для взрыва мин с берега острова. В дотах на острове, казалось, никого не было, а если кто и был, то не подавал никаких признаков жизни.