После измерения глубин в узком фарватере, который вел к поселку Поханг, Атчесон и его подчиненные высадились на песчаный пляж длиной около 900 м. Через переводчика дружественно настроенные рыбаки предупредили его о мелководье в прибрежной полосе. Атчесон в одних трусах и с ластами на ногах взял лотлинь и нырнул в воду. Он обнаружил, что профиль морского дна в прибрежной полосе не очень пригоден для высадки, и понял, что небольшим десантным катерам придется остановиться там, где вода будет по пояс солдатам, а большим танко-десантным кораблям придется задержаться из-за отмелей на таком большом расстоянии от берега, что потребуется навести понтонный причал. Однако в хорошую погоду и при небольшой волне высадка была возможна.
Поскольку мы являлись хозяевами положения и местное население было настроено к нам дружелюбно, войска могли высадиться на берег в условиях относительной безопасности. В том случае, если бы северокорейским войскам удалось прорваться к Похангу до прибытия американских войск, нам пришлось бы проводить высадку десанта с боем — весьма трудную операцию в условиях данного берега и ввиду отсутствия опыта десантных операций у высаживающихся войск.
Разведывательное донесение подводных пловцов было принято с удовлетворением. Под руководством командира соединения амфибийных сил контр-адмирала Джеймса Доля, участника боев в Тулаги и Гуадалканале, 1-я мотомеханизированная дивизия быстро провела учение по высадке десанта, после чего началась переброска войск, техники и боеприпасов из Сасебо в Поханг. Южнокорейские войска прочно удерживали свои позиции к северу от Поханга, несмотря на усиливающийся нажим со стороны противника. 18 июля мотомеханизированная дивизия в полной боевой готовности была высажена с кораблей соединения амфибийных сил на участок берега протяженностью 900 м. Высадка заняла всего лишь один день. В Поханге дивизия численностью 10 000 человек была погружена в эшелоны и отправлена по железной дороге на фронт, где 2 дня спустя она вступила в бой и остановила наступление северокорейских войск. Так в результате тесного взаимодействия армии и флота с применением таких «устаревших» средств ведения войны, как наземные войска и корабли, положение в Корее было временно стабилизировано.
Однако война продолжалась. Корея — горная страна, с огромными крутыми горными хребтами, которые тянутся от центральной части полуострова к морю. Основные шоссейные и железные дороги, по которым шло снабжение войск Северной Кореи, проходили вдоль линии берега и в некоторых местах по скалам у самого обрыва к морю. Корабли и авиация американского флота обстреливали мосты и туннели, бомбили длинные колонны машин и железнодорожные составы и даже взрывали скалы, чтобы вызвать оползни на наиболее важных шоссейных дорогах.
Вице-адмирал Тенер Джой, командующий военно-морскими силами на Дальнем Востоке, предложил организовать небольшие десантные отряды для засылки в тыл противника с целью нарушения его коммуникаций.
Старший лейтенант Атчесон, который оказался в Корее раньше других офицеров-подрывников, к его большому удивлению был вызван в штаб генерала Макартура на совещание с адмиралом Джоем и адмиралом Дойлем. На этом совещании было принято решение организовать налет на Йосу, важный морской порт и железнодорожную станцию. Этот порт, расположенный на южном побережье Кореи, находился в 45 милях позади линии фронта, которая постепенно сжималась вокруг Пусанского плацдарма.
Впоследствии команды подрывников неоднократно получали подобные задания; обычно все начиналось с приказания: «Выделить группу в 10 человек в распоряжение адмирала!»
Уязвимость Йосу определялась наличием трех мостов и туннеля, расположенных всего лишь в 300 м от берега. Ночью 5 августа быстроходный транспорт «Дьяченко», тот самый, который доставил команду подрывников к Инчхону 5 лет назад, приблизился к йосу и спустил на воду десантный катер. Приглушив мотор, катер подошел к берегу. Затем на воду была спущена резиновая лодка с людьми и взрывчаткой.
Последние 200 м до берега перед лодкой плыли Атчесон и боцман Фоли; выбравшись на берег, они убедились, что противника поблизости нет. Атчесон взял с собой герметизированный пистолет и 4 ручные гранаты. Разведчики забрались на крутой волнолом, который на 12 м возвышался под скалистым берегом, и приблизились к мосту у северного выхода туннеля. Вокруг царило полное спокойствие, но поднимающаяся луна ясно освещала резиновую лодку, десантный катер и транспорт. Атчесон послал Фоли к берегу, чтобы тот ускорил выгрузку людей и взрывчатки.
В этот момент из туннеля неожиданно показалась дрезина, на которой ехал вооруженный патруль северокорейцев. Дрезина остановилась, и солдаты стали внимательно смотреть в сторону моря. Атчесон, который находился в это время под эстакадой, в 3 м от патруля, сжался в комок и ждал, что будет дальше. Солдаты стали освещать берег фонарями. Как потом рассказывал Атчесон, в этот момент «у всех мороз пошел по коже».
Фоли бросился в воду навстречу подплывающей лодке, схватил автомат и в сопровождении Остина и Маккормика, высадившихся с лодки, побежал обратно, на помощь Атчесону. В это время Атчесон неслышно прополз вверх и, оказавшись позади патруля, бросил одну гранату в дрезину и другую в туннель. Патруль открыл стрельбу. Фоли забрался на волнолом и побежал по направлению к мосту. Атчесон принял его за корейца. О том, что было дальше, рассказывает сам Атчесон.
«Я выстрелил в Фоли и одновременно то же самое сделали корейцы. Я промахнулся, но они попали. Фоли упал с волнолома. Корейцы находились по ту сторону путей. Я выглянул из-за рельсов, и Остин пулей сбил с меня шапку».
Фоли был ранен в руку и ногу и получил сильные ушибы при падении с волнолома на каменистый берег. Маккормик отнес Фоли в лодку. Атчесон и остальные подрывники остались невредимыми; добравшись до лодки, они стали яростно грести по направлению к десантному катеру, который, несмотря на огонь противника, близко подошел к берегу и, взяв разведчиков на борт, доставил на транспорт.
Неудача не смутила высшее командование. Вслед за первым отрядом подрывников был организован второй, более сильный. В него вошли бойцы 1-й команды во главе с капитан-лейтенантом Велчем, которые прибыли в Корею в составе 1-й сводной бригады морской пехоты, и солдаты морской пехоты под командованием майора Дупраса. К этому отряду были прикомандированы еще 3 офицера-подрывника — Атчесон, Уильсон и Смит. Всего в этом наспех сколоченном отряде диверсантов насчитывалось 25 боевых пловцов и 16 солдат морской пехоты. Солдаты морской пехоты должны были занять оборону вокруг объекта нападения, а боевые пловцы — взорвать объект.
Отряд погрузился на транспорт «Хорейс А. Бас», который прошел 160 миль на север вдоль восточного побережья Кореи, оставив далеко позади границу Северной Кореи. Весьма заманчивый объект, к которому направлялся отряд, представлял собой железнодорожный мост и 2 туннеля, выходы из которых находились в непосредственной близости от моря, неподалеку от Танчхона.
12 августа, в полночь, 7 резиновых лодок с солдатами морской пехоты, боевыми пловцами и взрывчаткой были спущены на воду с десантного катера и вскоре приблизились к берегу. Ночь была безлунной, но из-за света фонарей и большого движения в районе туннелей подрывники не смогли скрытно заложить взрывчатку и были вынуждены возвратиться на транспорт.
На следующий день транспорт продвинулся еще дальше на север, к другому участку железной дороги и туннелю, которые, судя по аэрофотоснимкам, также представляли собой подходящий объект для диверсии.
Ночью отряд подрывников снова направился к берегу; лица бойцов были покрыты зеленой и черной краской. Лодки до предела нагружены подрывными зарядами, взрывателями и оружием. На этот раз, когда лодки подошли к берегу, в районе туннеля все казалось спокойным; часовых нигде не было видно.
Неожиданно старший лейтенант Смит натолкнулся на какого-то худощавого северокорейского солдата. Кореец в страхе побежал прочь, бросив свое «оружие» — деревянную винтовку с привязанным штыком. Когда подрывники подходили к железной дороге, показался товарный состав и им пришлось спрятаться; состав представлял собой «запрещенную цель» — ничего не должно было отвлекать их от выполнения основной задачи. У входа в туннель и под железной дорогой на участке протяженностью в 10 м было заложено около 1 т тринитротолуола. После этого солдаты и подрывники возвратились на берег, а у железной дороги остались только майор Дупрас, 2 офицера и 2 рядовых пловца. Уильсон и Атчесон привели в действие взрыватели, которые были рассчитаны на большое замедление, и все побежали к берегу. Лодки благополучно отошли от берега, и через некоторое время темноту ночи осветил яркий взрыв, в результате которого выход из туннеля был разрушен.