Большинство судов в заливе Тёртл принадлежало «Саузерн коммершиэл компани», директором которой был японец Аббэ. После окончания маневров американского флота Аббэ на короткое время выехал в Японию. Он повез с собой собранные и обобщенные сведения обо всем том, чем занимался американский флот на маневрах.

Мексиканские рыбаки не придали значения тому, что возлюбленный Карменситы не вернулся работать на «Тайо–мару № 3». Это судно не заходило ни в один из американских портов после того, как покинуло залив Тёртл. Кроме того, за истекшее время оно не могло дойти до Японии и вернуться обратно в Тёртл. Тем не менее вся команда этого судна была заменена!

На другом японском судне — «Минато–мару» то и дело менялись капитаны. 30 ноября 1935 года с командой из восьми офицеров и двадцати восьми матросов «Минато–мару» направилось под флагом Тобата в Сан–Диего. Командовал судном капитан Фукино. 20 декабря оно прибыло в порт Бальбоа, при входе в Панамский канал, находившийся в тысячах миль от курса «Минато–мару», и в противоположном от Сан–Диего направлении.

Через два дня оно покинуло Бальбоа и направилось в Сан–Педро. 17 января 1936 года зашло в Салина–Крус, в Мексике, сменив флаг Тобата на флаг Токио. 14 марта остановилось в Гуаймасе, где капитан Фукино посетил фабриканта содовой воды Мацумия. Наконец, «Минато–мару» прибыло в Сан–Педро, но теперь уже не под флагом Токио, а под флагом Симоносэки, а его капитаном был не Фукино, а Суэкити Имамура.

Пробыв в Сан–Педро четыре дня, «Минато–мару» направилось в Масатлан. Раз в четыре месяца оно должно было заходить в Сан–Педро. Когда это судно 19 сентября прибыло туда, вместо Суэкити Имамура, им командовал Юкио Ямасита. В следующий визит «Минато–мару» в Сан–Педро, в конце декабря, капитаном на нем был Юкацу Окомото.

«Минато–мару» не единственное судно, где так часто менялись капитаны. То же самое наблюдалось на «Сэндай–мару», «Бансиу–мару», «Тайо–мару» и других судах.

Ни одно из этих судов на пути в Сан–Педро и обратно не заходило в другой порт; по времени они не могли дойти и до Японии. Замена капитанов проводилась в открытом океане. Капитаны прибывали с японских военных кораблей. Все владельцы японских рыболовных судов, плавающих в американских водах, являлись офицерами японского военно–морского флота и руководителями шпионских групп.

Подавляющая часть японских шпионов действовала под видом рыбаков. Шпионов, прикрывающихся другими профессиями, в Центральной Америке и на Западном побережье Соединенных Штатов было, несомненно, гораздо меньше. Установлено, что в самый разгар японского шпионажа в Америке число шпионов составляло почти десять тысяч.

Результаты, достигнутые шпионской армией Японии, могли быть получены сравнительно небольшим количеством агентов. Однако у японцев было явно выраженное стремление использовать в качестве шпионов астрономическое количество людей. Точно таким же образом они действовали и в важной зоне Панамского канала, но агентами там были не рыбаки, не кули и не фабриканты содовой воды.

* * *

В 1937 году в городе Панама работало не менее сорока семи японских парикмахеров и в Колоне — не менее восьми. Панама расположена при входе в Панамский канал со стороны Тихого океана, Колон — при входе в канал со стороны Атлантического океана.

В Панаме японские парикмахеры открыли свои заведения на самых аристократических улицах: на красивой Авенида Централь и на Калле Карлос А. Мендоза.

Японских парикмахеров было настолько много, что они организовали свою ассоциацию, в которую принимались только лица японской национальности. На собрания ассоциации парикмахеров приходили японские рыбаки. Их всегда встречали как дорогих гостей. Собрания ассоциации проводились в комнате на втором этаже в доме 58 по Калле Карлос А. Мендоза.

Основателем ассоциации парикмахеров был не владелец салона, а всего лишь помощник парикмахера по имени Сонада.

Японский консул в Панаме Тецуо Умэмото регулярно посещал собрания ассоциации. Он и Сонада садились всегда рядом, лицом к присутствующим. О положении, которое фактически занимал Сонада, можно было судить по тому, что консул никогда не садился прежде помощника парикмахера.

Но если на собрании присутствовал еще один член ассоциации, то Умэмото и Сонада, стоя, низко кланялись до тех пор, пока им не подавался знак, что они могут сесть. Этого члена ассоциации звали Такано, он был владельцем очень небольшого парикмахерского заведения в менее богатом районе города на Авенида Б., 10.

Другим важным членом ассоциации являлся Катарино Кабаяма, пожилой бизнесмен с вкрадчивым голосом и аристократическими манерами, проживающий по адресу Калле Колон, 11.

Кабаяма не всегда был бизнесменом, в молодости его видели в обличий босоногого бездомного рыбака. Но и в те времена, когда однажды он в своих лохмотьях поднялся на борт японского военного корабля, приплывшего в Панаму, его встретили свистом боцманской дудки. Вся команда приветствовала «рыбака». После двухчасовой беседы с командиром он покинул корабль снова под свист боцманской дудки.

Кабаяма был близким другом консула. В то же время он неизменно сопровождал Такано, когда тот посещал капитанов японских судов, заходивших в Панаму. Это вызывало недоуменные вопросы, ответ на которые у Кабаяма был готов: у него на японских судах есть дела со стюардами.

Кабаяма не единственный японский коммерсант, который считал, что вести дела в зоне Панамского канала выгодно. Такого же мнения придерживался некий Тахара, прибывший в Панаму как представитель вновь созданной «Японской ассоциации импортеров и экспортеров в Латинскую Америку». Он снял комнату в помещении пароходного агентства «Бойд–Бразерс». Для крупного коммерсанта, за кого Тахара себя выдавал, он вел совсем незначительную переписку. Именно это и послужило причиной различных предположений. Японское начальство решило, что Тахара скомпрометировал себя, и отозвало его в Токио.

В это же время в Панаме в качестве представителя «Федерации японских импортеров и экспортеров» действовал Такахиро Вакабаяси. Фактически он представлял ту же организацию Тахара только под несколько измененным названием. Вакабаяси обосновался в отеле «Тиволи», который содержался правительством США. Очень скоро он весьма активно начал вести переговоры о закупке марганца. Ему приходилось много ездить по Панаме. С целью экономии времени японец нанял частный самолет. Закупленное им количество марганца было незначительным, но Вакабаяси добился большого успеха в фотографировании с самолета военных сооружений во всей зоне канала.

Не совсем обычным был магазин рубашек на Калле, 10–а, между Авенида Херрера и Авенида Амадор Гуерреро. Его владелицей была приятная восточная дама, называвшая себя Лола Осава. Настоящее имя Лолы — Тиё Морасава, она прибыла из Йокогамы в Бальбоа 24 мая 1929 года на пассажирском пароходе «Анё–мару». Сойдя на берег, Лола тотчас исчезла в толпе. Прошло не менее года, прежде чем она появилась на другом конце канала в собственном магазине рубашек.

Лола и ее муж жили в комнатах над магазином. Муж Лолы приехал в Панаму нелегально, без визы, под видом торговца. В действительности это был офицер запаса японского военно–морского флота. Он и Лола специализировались на фотографировании объектов военного значения в зоне канала. Этим делом они беспрепятственно занимались более десяти лет.

Когда страны оси согласились сотрудничать в области шпионажа, канал вызвал у них самый большой интерес. Объяснялось это тем, что установление контроля над каналом автоматически влекло за собой господство во всей его зоне и могло полностью воспрепятствовать передвижениям флота США.

Страны оси начали добиваться расположения со стороны государств, которые граничили с Республикой Панама. Италия пела серенады Коста–Рике и Никарагуа, в то время как Германия очаровывала Колумбию.

У японцев были свои замыслы. В долине реки Каука, в пятидесяти километрах от города Кали[66] и двух часах полета от канала, они основали колонию из нескольких сотен своих соотечественников. Территория колонии, плоская равнина, в течение нескольких часов могла быть превращена в аэродром для самолетов с авианосцев или собранных на месте.