Много времени отнимали всевозможные коктейли, ленчи, обеды у шведских официальных лиц и в аккредитованных в Стокгольме посольствах. Об объеме этой на первый взгляд необременительной работы можно судить хотя бы по тому, что в зимнее время количество таких мероприятий достигало 60 в квартал.
Обычно они, за исключением ленчей, проводились после работы — с 18 до 21 часа. Но к ним, при желании получить полезную отдачу, нужно было серьезно готовиться, вплоть до изучения соответствующей лексики, продумывания вопросов и т.д. При посещении таких сборищ с определенной оперативной целью наши офицеры всегда испытывали определенное напряжение, что основательно изматывало их, поскольку в каждом из таких приемов они видели не развлечение, а серьезную, иногда опасную работу.
Помимо путешествия «в гости», обременяли в значительной мере приемы собственных гостей из числа шведских офицеров и ВАТ капиталистических стран. Ленчи, ужины, обеды требовали составления специального календаря, чтобы, упаси бог, не забыть, кто, когда и с кем должен быть принят и на каком уровне: интимном, официальном с флагами, товарищеском с обильной выпивкой, с подарками или без оных. Требовалась представительская точность. Если на коктейли можно было прийти когда угодно, то на обеды и ленчи требовалось прибывать точно в указанное в приглашении время, не раньше и не позже. Отклонения допускались лишь в 5–7 минут.
Рабочий день в советском посольстве при после Ф.Т.Гусеве начинался так называемой пресс-конференцией, на которой сотрудники посольства, знающие иностранные языки, докладывали обзор закрепленных за ними шведских и иностранных газет. При этом обсуждались проблемы, имевшие отношение к советской колонии. Причем, как ни странно, зачастую, на мой взгляд, пустячный вопрос перерастал в конфликт, которого легко было избежать. В августе 1961 года на пресс-конференции у посла целое смятение вызвал репортаж корреспондента газеты «Свенска Дагбладет», который подробно обрисовал свою встречу с сотрудниками американского посольства у посла США в Стокгольме. Описывались деятельность этих сотрудников, распорядок дня посольства и пр. Статья заканчивалась: «Следующий репортаж из стен советского посольства». Несмотря на наши настоятельные советы, посол не решился без санкции свыше принять шведского интервьюера и запросил МИД. Последовал ответ: «Корреспондента в посольство не пускать. Интервью не давать». Указание было выполнено неукоснительно, после чего газета начала поливать грязью не только посла и весь состав посольства, но и страну, которую они представляли. А этого можно было без ущерба для нашего престижа избежать и с помощью нашей гостеприимности, икры и водки добиться, по крайней мере, лояльного репортажа, который прочла бы вся шведская читающая публика.
Значительную часть рабочего времени занимало составление различных ответных и информационных материалов, ответы на срочные телеграфные запросы зачастую по проблемам, уже ранее освещавшимся в соответствующих донесениях. Так было, например, с вопросами гражданской обороны Швеции, подробно освещенными нами в 1961 году по материалам учений в Стокгольме и повторно запрошенными у нас же в 1962 году. Сложность в повторных ответах состояла в том, что архивов мы не имели, большинство сведений приходилось сохранять в памяти, а она иногда могла и подвести.
Приходилось отвечать по ряду вопросов и шведским официальным лицам, и отдельным гражданам, интересующимся военной историей России и СССР, развитием космической техники, советскими военачальниками, военной литературой.
Особое место в работе отводилось добыче образцов радиоэлектронных устройств, микромодулей, миниатюрных магнитофонов, клистронов, ламп бегущей волны. Все эти предметы были запрещены к продаже в социалистические страны, и для их добычи приходилось применять различные ухищрения — покупать через подставных лиц, с отправкой в третьи страны и пр. Учитывая высокий уровень военной и смежной с нею гражданской техники в Швеции, приходилось внимательно изучать международные технические выставки, организуемые весьма часто в Стокгольме. Эту работу приходилось иногда проводить совместно с инженерами торгпредства, т.к. наших познаний в ряде отраслей техники явно не хватало.
Отводилось время и на приемы визитов убывающих и прибывающих коллег ВАТ. Запомнилось своеобразное представление вновь прибывшего ВАТ бригадного генерала Гамаль Сейф Насера в начале 1963 года. В наше посольство вошел молодой, лет 30, генерал, который с серьезной миной на хорошем русском языке доложил: «Товарищ генерал! ВАТ ОАР Гамаль Сейф Насер прибыл в Ваше распоряжение». Понимая шутку, я заметил, что рад встретить в Стокгольме земляка, да еще из ОАР. Оказалось — этот араб почти два года учился в нашей Военно-воздушной академии в Монино. На мой вопрос, не является ли он родственником президенту, Насер отвечал: «Почти нет, очень дальним». Про себя я оценил его скромность, но понял, почему он проявил свои воинские таланты в 30 лет. Полагая, что о таком человеке в Центре должны быть подробные данные, я запросил на Насера характеристику за время его обучения в СССР. Каково же было мое удивление, когда через месяц мы получили лаконичное сообщение: «Насер нам не известен». Как плохо мы знаем наших друзей. Может быть, поэтому они часто становятся нашими врагами.
Все проезжающие через Швецию военнослужащие армий социалистических стран считали обычно своим долгом нанести визит советскому ВАТ, и по заведенному у нас неписаному правилу их нужно было встречать хотя и скромно, но с возлиянием и соответствующей закуской. Досадно, но средств на такие частные приемы не отпускали, и их приходилось проводить за свой счет. Парадоксально, но оплата завтрака с американским представителем безоговорочно утверждалась финансистами. Если же расходы были произведены на встречу с польским ВАТ или румынским генералом, возвращавшимся из Лондона на родину через Стокгольм, их нужно было оплачивать из своего денежного содержания.
В порядке изучения страны и ее инфраструктуры всему оперативному составу аппарата ВАТ приходилось много путешествовать, совершая иногда многодневные экскурсии. Понятно, что местная контрразведка отлично знала, чем вызывалась такая охота к перемене мест, но тем не менее каждый выезд нужно было как-то легендировать: посещением архитектурных памятников в Гетеборге и Мальме, ознакомлением со старейшим в Европе Упсальским университетом, наблюдением за зимними спортивными соревнованиями в Кируне, изучением выставки «Все для моря» в Гельсингборге и т.д. К каждому такому турне нужно было тщательно готовиться и составлять подробный план заездов по маршруту с тем, чтобы не открывать давно известное и не пропустить новое. При этом нужно было всегда иметь в виду постоянную работу под контролем наружного наблюдения шведской контрразведки, бдительно следившей за всеми нашими страноведческими устремлениями.
Шведы разрешали свободное передвижение почти всюду. Запрет был наложен в основном на северную и северо-восточную область страны, где имелись укрепленные районы. Существует историческая байка, будто бы Бисмарк смеялся два раза в жизни: первый — когда ему сообщили о кончине его тещи, а второй — прослушав доклад о шведской крепости не то Крипсхольм, не то Шипсхольм. Шведы, очевидно, не хотели, чтобы над другими их укреплениями смеялся еще кто-либо, и не пускали на север иностранцев вообще и нас в особенности.
В многочисленных поездках в самых разнообразных направлениях можно было, помимо вопросов собственно инфраструктуры, заметить ряд любопытных мелочей.
Жизненный стандарт среднего шведа во всей стране примерно одинаков. За Полярным кругом в Хапаранде обилие продуктов и предметов широкого потребления, равно как и цены на них примерно те же, что и в Стокгольме. Тот же сервис в жилье, обслуживании, те же добротные, правда, не очень широкие, дороги. Исключение, пожалуй, составляют на севере кочевники лопари, которые вынуждены бродить по тундре со своими громадными стадами оленей, не пользуясь в полном объеме всеми благами цивилизации. Но и в их быт проникает наука, техника. В ярангах можно увидеть изделия из нейлона, транзисторные приемники. Дети их учатся в средних школах, находящихся в крупных населенных пунктах, откорм оленьего поголовья проводится под контролем ветеринаров, для связи между кочевьями используется радио, лопари управляют автомобилями, вездеходами.