— Стромви возобновили свое щелканье, — некстати пробормотал Джейс.

«Он и в самом деле спокоен и невозмутим, как калонги», — с удивлением подумала Тори, ибо Джейс Слейд, по-видимому, не обращал ни малейшего внимания на происходящее вокруг. Она почувствовала, что вспышка истощила весь ее гнев.

— Ритм замедлился, — заметила девушка, внимательно прислушиваясь и радуясь возможности переменить тему. — Они повторяют только два слова: «Вахта смерти».

— Восприимчивый народ эти стромви.

На Деетари гром всегда предшествует проливному дождю и ветру с гор. Подняв взгляд от безответного передатчика корабля Ходжа, Гиса ожидала встретить глазами небо, покрытое стремительно несшимися черными тучами, но увидела только открытую дверь ангара, полоску заросшей мхом посадочной площадки за ней, заднюю стену дома и Талию, выбежавшую из кухни. Затем буря обрушилась на площадку, но небо извергло огонь вместо воды. Казалось, пламя стекало с крыши дома Ходжей и рассеивалось, прежде чем коснуться влажных садов.

Гиса свистом подозвала сестру, но Талия промчалась мимо музейного крыла дома в направлении сада. Тропинка должна была привести ее к зарослям винограда на необработанной территории стромви, но Талия, как прорицательница, могла инстинктивно находить безопасный путь. Лишь несколько метров виноградника отделяли сады от заднего крыла дома — возможно, Талии удастся найти один из заброшенных проходов. Если бы лужайку не залило пламенем, Гиса предпочла бы последовать за Талией, чем довериться собственному чутью.

— Буря пришла, — прошептала Гиса, зная, что велят ей делать пророки. Она боялась, и ее вера ослабла. Гиса снова попробовала выйти на связь, но дисплеи лишь беспорядочно мерцали.

Огненный дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Гиса усмотрела в этом очередное зловещее знамение, принуждающее ее исполнить предопределенное. Она захлопнула дверцу корабля и включила двигатель.

Но судно не откликнулось. Через ветровое стекло Гиса увидела тень, метнувшуюся к ее убежищу. Она ощутила толчок и услышала крик боли, когда огненный луч коснулся тени. Тень на миг застыла, обретя смутные очертания человека в причудливом темном капюшоне. Он отскочил от корабля Ходжа, который заняла Гиса, подбежал к стоявшему рядом судну со знаками Сессерды и склонился перед запертой дверью.

Гиса снова попыталась привести в действие двигатели. Дисплеи наконец ожили.

Женщина-соли в ярко-оранжевом платье бежала через площадку мимо ангара от розовых садов в направлении виноградника. Гиса даже не пыталась разглядеть ее. Почти на полной скорости она вывела корабль Бирка из ангара. Внизу замелькали разноцветные розы. С усилием оторвав взгляд от поверхности планеты, Гиса посмотрела на большой серебряный диск наверху и отпрянула, когда огненная буря разразилась вновь.

— Ты видел, куда побежала твоя жена? — спросила Сильвия, осторожно скользя по патио следом за Калемом.

— К ангару, — ответил ей брат. Подбежав к концу патио, он попытался заглянуть за угол дома, но прижался к стене при виде беззвучного огненного дождя, заливавшего задний двор.

— Что это? — прошептала Сильвия. — Что ты увидел, Калем?

— Думаю, энергетический огонь, — отозвался он. Калем не хотел думать, почему пламя со звуковым шоком обрушилось на Стромви. Харроу предупреждал его, как бы в шутку, что заказчик релавида выражает недовольство. — Нам нужно найти отца.

Бирк должен знать, что делать.

Сильвия стояла на месте, не давая Калему вернуться в дом.

— Что ты предполагаешь? — спросила она, обнаруживая признаки свойственной Ходжам силы духа, некогда делавшей ее любимицей Бирка.

— Недовольные клиенты, — кратко пояснил Калем. — Думаю, они поджигают дом.

— И где ты собираешься спрятаться? — Нервозность Сильвии уменьшила ее презрение. — На сей раз твоя никчемная Риллесса оказалась права. Нам следует сесть на корабль и убраться отсюда.

— Не будь дурой, Сильвия. Двор под огнем.

— Мы можем пробраться к ангару кружным путем через сад.

— Даже если мы доберемся до ангара, мы что, по-твоему, сумеем незаметно сбежать?

— Мы должны попытаться хоть раз в жизни сделать что-то самостоятельно. Или ты предпочитаешь позволить инквизиторам и каким-то безымянным врагам превратить нас в случайные жертвы очередных папочкиных хитроумных планов? У нас нет выбора, Калем.

— Мы не можем всех бросить, — возразил Калем.

— Думаешь, папа нуждается в нашей помощи? Оставаться здесь — верное самоубийство. У нас еще есть шанс на спасение, и я им воспользуюсь с тобой или без тебя.

— Ты не понимаешь, это не игрушки, — буркнул Калем, но поспешил за сестрой в сторону алых кустов роз.

Нгина вытащила последний тяжелый мешок из мелкого туннеля, куда их спрятал Нгои. В этих местах царствовали заросли пангуулунга, и она двигалась осторожно, стараясь избегать ядовитых волокон, которые окружали трубообразные глотки хищных растений. Нгина трижды проделала поход от туннеля к старой смолистой пещере и почти полностью обессилела. Она только радовалась, что не попыталась вынести Нгои за границу садов. Другие молодые стромви, вызванные ее тревожным щелканьем, позаботились о Нгои, предоставив ей возможность завершить его работу.

Нгина попросила бы помочь ей таскать мешки Нгои, если бы на ее призыв мог откликнуться кто-нибудь из старших, но сквозь заросли винограда ее могли услышать только Нгаре и Нгиланг, которым она поручила доставить Нгои в лазарет. Сама же Нгина не решилась промедлить с выполнением последнего приказа Нгои.

Южные пещеры были заброшены уже в раннем детстве Нгины, но она хорошо знала привычки своего народа. Заросли пангуулунга, серебряных лилий и тростника маги никогда не оставались без присмотра, в отличие от дикого винограда и цветов необрабатываемых территорий.

Нгина без труда нашла пещеру, которую Нгои выбрал в качестве тайника. Он подготовил ее для использования, подрезав разросшиеся корни и даже расчистив старый доступ к корневой передаточной сети, распространявшей по всей планете щелканье стромви. Знакомые мягкие звуки подействовали на Нгину успокаивающе. В маленьком помещении, как и в теплице Нгури, хранились образцы корней.

Нгина представила себе множество миллиспанов усердной работы Нгои, скрытой от всех, кто мог бы сравнить ее с трудами лучших садоводов, вроде Нгури. Все знали, что Нгои работал бригадиром, потому что его ум был слишком неповоротлив для стромви. Нгина никогда не задумывалась о том, что Нгои мог робко мечтать о дарованиях, которыми никогда не обладал. Она сожалела о его несбывшихся мечтах, заволакивая последний мешок из виноградных волокон в угол пещеры, где уже лежали его собратья.

Земля задрожала, и корневая сеть донесла в маленькую пещеру оглушительный грохот. Один из мешков опрокинулся, и пакеты рассыпались по полу. Нгина инстинктивно схватила пакет, упавший на ее переднюю ногу.

Мечтам Нгои не суждено было сбыться. Откуда-то появился враг и превратил пещерную нимфу в страшную пустую королеву. Волна ужаса захлестнула Нгину. Она быстро защелкала, передавая по корневой сети отчаянное предупреждение своему народу.

Глава 18

«Сказать Калему. Сказать Сильвии. Сказать Риллессе, если хоть капля разума может пробиться сквозь пелену самообмана, в котором она пребывает. Сказать наследникам Ходжа, что Бирк мертв, и пусть они сами разбираются со всеми последствиями. Поручить Джейса Слейда заботам Калема и избавиться от всех до завтра, когда у инквизитора появятся причины тщательно допросить всех соли».

Тори казалось, что она обдумывает свои планы с достаточной степенью прагматизма. С одной стороны, ей хотелось обсудить ситуацию с кем-нибудь из представителей своего вида, с другой — она отвергла это желание как абсолютно детское, поскольку общество кого-либо из находящихся в пределах досягаемости соли едва ли подходило для нынешних обстоятельств. Что касается деетари, то Талия чересчур глупа, а Гиса поглощена пророчествами. Стромви слишком раздавлены горем, чтобы разделить страхи соли. Пожалуй, лучше было найти какую-нибудь работу и заняться ею на своем чердаке.