И всё же его величество наседал на Илью. Он брал напором, подкреплённым неплохой техникой и фехтовальным искусством. Богатырь отступал под градом ударов, огрызаясь изредка быстрыми ответными атаками — булава врезалась в щит, шлем или наплечник короля. Именно напор его величества сыграл с ним дурную шутку. Королю удалось провести быстрый финт, заставив Илью открыться. И король среагировал молниеносно. Отшвырнул свой щит в сторону, перехватил меч двумя руками, занёс его над головой — да так и замер, не в силах шелохнуться.

— Эрл Керцио, — бесстрастным тоном произнёс маршал пешего турнира, — допустил серьёзное нарушение схватки со щитом и мечом. — Он особенно акцентировал внимание на последних словах. — За это нарушение эрл Керцио дисквалифицируется и снимается с турнира.

Короткий знак маршалу-магу, который, собственно, и остановил его величество, и король, словно кукла отступает на пару шагов и опускает меч.

— Капитан Илья из Четвёртой крепости, — продолжал тем же скучным тоном маршал, — вам присуждается техническая победа над противником. Однако это обстоятельство не даёт вам права на звание победителя турнира в дисциплине схватки со щитом и мечом. Ибо это звание можно получить, лишь победив в поединке своего противника. Таким образом, звание победителя в дисциплине схватки со щитом и мечом остаётся невзятым в этом турнире.

После этих слов его величество и Илья покинули площадку.

— В третий раз, — покачал головой пожилой эрл Югон. — Его величество всё ещё путает турнир с настоящим поединком, в котором все средства хороши.

— Хорошо бы, — заметил герцог, — чтоб он не спутал войну с турниром. А так можно всё королевство сгубить.

Я тогда не придал особого значения словам Лотензака, хотя стоило бы. Но я поспешил вслед за товарищами по конной схватке к ристалищу. Надо было ещё шлем снова на голову цеплять да на коня забираться, хотя и голова, и зад протестовали против такого насилия над собой.

И вот трубы поют начало последнего, самого зрелищного состязания. Нас осталось только четверо, три схватки пройдут подряд. Сначала определится пара участников финального поединка, а следом, без перерыва на иные дисциплины, в которых уже определились победители, они сойдутся в схватке за звание Первого копья.

Когда я выехал к барьеру, то понял, что сейчас и закончится моё участие в этом турнире. Быть может, с эрлом Югоном я бы ещё и справился, как-никак, я моложе и сильней, но против герцога или, боги упасите, аквитанца у меня не было никаких шансов. А противником моим был именно тан Монтеглайф в своём архаичном доспехе со шлемом-горшком, тут даже герцог советов давать не стал. Только сейчас я как следует разглядел его скакуна — знаменитый аквитанский боевой конь. Они прославленны по всему миру, во многом из-за того, что вывоз их за границу Королевства рыцарей строго запрещён и карается не иначе как смертной казнью. Эти скакуны плод долгих лет селекции и выезжают их для того, чтобы носить рыцарей в тяжёлых доспехах, ведь броня аквитанцев, не смотря на архаичность, ничуть не уступает самым современным образцам.

Участников последних схваток герольды приветствовали трубами. Под их напевы мы помчались навстречу друг другу. Копья опустили практически одновременно. Аквитанец крепче прижал щит. Я выбрал слабину поводьев.

Удар!

Опомнился я уже у противоположного конца ристалища. Как ни странно, я ещё в седле и даже слуга суёт в руку мне новое копьё. Я развернул коня и пришпорил его. Летят из-под копыт комья земли. Аквитанец опережает меня всего на секунды. Судя по всему, я попал ему в щит — вместо одной из птичьих голов на нём красовалась основательная вмятина. Куда угодил мне своим копьём аквитанец, я даже не понял. Зато второй удар почувствовал, казалось, всем телом, но и сам ударить сумел. Вот только наконечник моего копья попал тану снова в щит, на сей раз между птичьими головами, а его копьё врезалось в нагрудник моей кирасы. Он выбил воздух из лёгких, заставив надсадно закашляться, спазм скрутил меня, рванув всё тело вперёд и не дав вывалиться из седла.

Никаких заминок перед третьей сшибкой, как в схватке с гвардейцем, не было. Мы подхватили копья и пришпорили коней. И снова никаких финтов и уловок — простой и эффективный удар. Копья разлетаются на куски. Я попал аквитанцу в щит и в третий раз. Но следом за этим в смотровой щели моего армэ мелькнуло небо, появилось ощущение полёта, свободного падения, а потом утоптанная до каменной твёрдости земля с мстительным, наверное, удовольствием ударила меня в спину. К счастью, ноги мои весьма удачно вывернулись из стремян, и конь поскакал дальше уже без седока. Меня же, минуту спустя, подхватили слуги, и ощущение полёта вернулось.

Потом меня уложили на землю, освободили от доспехов, незнакомый доктор осмотрел меня.

— Всё в порядке, — заверил он меня. — Обезболивать повторно вас нельзя, так что придётся потерпеть.

— Помогите встать, — попросил я слуг. — Я должен увидеть схватку герцога с эрлом Югоном.

Меня подхватили под руки, поддержали под мышки, потому что ноги меня держали ещё не слишком хорошо. Однако схватку эрла с герцогом я рассмотрел во всех подробностях.

Первая сшибка ничего не решила. Копья сломались, но оба всадника удержались в сёдлах. А вот вторая стала примером давнего обычая, который редко можно увидеть в последних схватках турнира. Эрл и герцог съехались, но слишком медленно, явно не для сшибки. Остановившись посередине ристалища, Югон поднял щит, а Лотензак ударил в него тупым концом копья. После чего эрл бросил своё оружие на землю. Это было вариантом технического поражения его величества в дисциплине со щитом и мечом. Обычай этот существовал с давних пор и позволял рыцарю, рискующему лишиться здоровья, а то и жизни, в сшибке уйти с ристалища без травм и потери чести, которая последовала бы, откажись он от боя.

Теперь ко мне присоединился эрл Югон. Он также освободился от доспехов и спешился. Что самое интересное, его, как и меня, пришлось поддерживать двум слугам.

— Ноги не держат, — пожаловался эрл, — а ведь даже не так и сильно получил, и всего раз. Правильно говорят, из седла не копьё, так старость выбьет. Это — мой последний турнир, не хочу остаться жалким инвалидом с отнявшимися руками-ногами.

— А что за заминка? — спросил я у него, чтобы отвлечь от неприятной темы. — Где финальная схватка?

— Тан Монтеглайф оказался человеком чести, — ответил эрл. — Он проверяет свои доспехи перед финальной схваткой, но это — для виду. На деле же, даёт герцогу время отдохнуть после схватки со мной.

Герцог ждал тана у своего края ристалищного барьера, не проявляя никаких признаков нетерпения. Только конь его нервно рыл копытом землю, точнее царапал её подковой, потому что она была утоптана до каменной твёрдости. Наконец, тан выехал к нему, отсалютовал копьём.

Герольды протрубили трижды, чтобы отличить финальную схватку от прочих.

И снова всадники рвут с места в карьер. Наверное, в этот раз всё решится в первой же сшибке. Доспех герцога был из самых современных — с утолщённым наплечником, что давало ему большую возможность для манёвра. Но противник вряд ли даст ему шанс воспользоваться этим преимуществом. Он крепко прижал к себе щит, новый, птицы на нём как огнём горели.

Они сшиблись со страшным грохотом, который мог бы испугать слабого сердцем рыцаря, заставив его навсегда позабыть о турнирах. Копья разлетелись в щепу, но никакого иного итога не было. Противники ветром долетели до краёв ристалища, подхватили новое оружие и пришпорили коней.

Новый удар!

Грохот, треск, — и никакого эффекта. Оба всадника в седле, только на сияющих белых доспехах герцога появилась пара круглых вмятин, а щит тана перестал выглядеть столь парадно, да наконечник копья разорвал на его груди сюрко, в опасной близости от нижней кромки шлема-горшка.

Снова трещат копья — вот теперь видны результаты сшибки. Пусть оба верхом, но герцог сидит как-то криво, удар выворотил его из седла с высокими луками, а шлем аквитанца украсила-таки основательная вмятина.