— А твои, вон, уже храпят вовсю, — Джина покосилась на храпящих вовсю Моррота и Тоса.

— Утомились… — ответила Филика. — Твои тоже, как погляжу, кроме Брока.

— Брок, если хочешь, можешь ложиться, мы с Филикой подежурим за тебя, — крикнула Джина сидящему по ту сторону костра люрту.

— Я не так хочу спать, — забасил Брок. — Но силы надо завтра. Посплю. Разбудишь, когда надо?

— Разбужу, обязательно разбужу! Как только спать захочу — разбужу, — согласилась Джина.

Брок улёгся рядом с Тоной на настил из травы и листьев. Не прошло и нескольких минут, как подгорье огласилось его мощным храпом.

Разговор не клеился. Вернее, протекал не в том русле, в котором хотели обе собеседницы. Они перечисляли видневшиеся сквозь редкие ночные тучи созвездия, говорили о погоде, о совершённом путешествии в подземелье, об Альчироне и его ненасытной тяге к драгоценностям, о различных соках деревьев, что используются для подкраски волос, о предпочтениях той или иной мази от морщин и маслах для гладкости кожи… Но вот к сути разговора, которая лежала под всей этой бесполезной болтовнёй, дойти всё никак не удавалось. Говорили одно, абсолютно ненужное, а на уме было у каждой совсем-совсем другое…

Первой не выдержала Филика и изящно перевела разговор в задуманное русло:

— В Сарских магазинах можно встретить чудные материи, пестрящие красотой узоров и красок. Их завозят из Диды. Правда, сейчас всё реже можно встретить их в продаже, да и то — по завышенным ценам…

— И не мудрено. После того, как Дида сгорела… — согласилась Джина.

— Сгорела? — Филика сделала годами отточенное удивлённое выражение лица.

— Ну да, сгорела, — ответила Джина. — Разве ты не знаешь? Я думала, что Смертельные Ищейки в курсе всех дел, происходящих на Материке.

— Так-то оно так, — пожала плечами Филика, — но вот про Диду конкретно ничего не слышала.

— Хм… — хмыкнула Бабочка, — ты ещё скажи, что, будучи профессиональной наёмницей, ничего не слышала про Парфлая, бывшего помощника, а ныне — продолжателя Тризолуса.

— Не-а, — самым что только возможно безразличным образом отмахнулась Филика.

— Ну ты даёшь! — лицо Джины украсила ветреная улыбка, хотя её глаза всё так же пристально вглядывались в собеседницу. — При Тризолусе он был капитаном Форта Террора… Хоть про Форт Террора ты слышала?

— Да так, приходилось слышать кое-что… — полным женской хитрости голосом ответила командирша.

— Ну так вот, смерть Тризолуса, увы, не означала полную гибель его начинаний, — заговорила Джина. — Этот наркоман-стрек решил продолжить… Ох, знала бы — убила его тогда, в покоях технокрепости! Но не до него было. На первом месте — бой его хозяину. Куда там морочить голову мелкими сошками? Хотя, сошкой Парфлай только показался. На самом-то деле он оказался куда проблематичнее, чем можно было предположить. С момента уничтожения Форта Террора вместе с большей частью армии техномонстров и до недавнего времени — от стрека не было ни слуху, ни духу. Мы занимались своими делами: истребляли попадавшихся на пути техномонстров, путешествовали, помогали нуждающимся… И думать не думали о том, что преподнесёт нам этот подлый стрек. А оказалось, что всё это время Парфлай готовил планы возмездия. Но какие именно планы, увы, для нас остаётся загадкой. Знаем мы только то, что он со своим войском (каким — остаётся только догадываться) спалил дотла Диду. Это злодеяние совершил он крайне блестяще: в городе камня на камне не осталось! Никто не уцелел…

— Подожди, Джина, подожди, — замахала руками Филика. — Если камня на камне не оставили, чего это вдруг ты утверждаешь, что именно Парфлай всему виной? Откуда такие сведения? Птичка мимо пролетавшая нашептала?

Лежащие рядом Моррот и Тос уже и не притворялись, что спят: они, затаив дыхание, вслушивались в разговор двух сильных и волевых женщин.

— Ну… понимаешь… — растерялась было Бабочка, но потом собралась с мыслями и продолжила: — Ты можешь не верить. Но… В общем, мой мужчина, Дрим Плувер, он ведь маг. Вы прекрасно это знаете. Но маг он не простой. В его крови живёт могущественное потустороннее существо, ранее жившее в крови великого мага Алерадуса, кровного врага Тризолуса. Именно кровного, поскольку злобный Верховный Маг был его сыном… — Джина сделала театральную паузу, дав собеседнице переварить сказанное, и вновь продолжила: — Это существо способно видеть вещи, которых простому смертному видеть не положено. Но мало этого, оно делится своими видениями с мыслящим, в чьём теле проживает. Дрим видел, как уничтожали Диду, хоть и находился тогда в сотне километров от неё. Как он сам говорил, размытые образы сливались в чудовищное пламенное полотно, забрызганное кровью. На этом полотне, посреди дрожащих смертью языков огня чётко виднелся только один мыслящий. И этот мыслящий был не кто иной, как Парфлай!

— Мда… — усомнилась Филика. — И этот стрек виновен лишь потому, что твой любовник увидел его в сомнительном сне?

— Да-а-а, Филика, мало ты в этой жизни ещё знаешь, — явно разозлилась Джина. — Я не собираюсь тебя как-то переубеждать. Хочешь не брать на веру мои слова — дело твоё. Но запомни навсегда: видения Дрима правдивы. Они случаются очень редко. Но если случаются…

— А вы чего уши развесили, дармоеды? — рявкнула на подслушивающих Моррота и Тоса Филика.

— Нет, командирша, и в мыслях не было! — попытался скрыть смущение Моррот и перевернулся на бок, спиной к ней.

Тос молчаливо последовал примеру товарища.

— О чём мы с тобой говорили? — обратилась к Джине Филика.

— Давай сменим тему? — Джине совсем не хотелось продолжать разговор.

— У тебя есть выпить? — озвучила мимолётное желание командирша.

— Слушай, ты читаешь мои мысли! — воодушевилась Бабочка, поднялась с места и подошла к спящим Бирюку и Дриму. Порылась в походной сумке и вернулась с бурдюком. — Думаю, любимый не обидится, — прыснула она и протянула бурдюк Филике.

— Твоё здоровье, — пожелала командирша и отхлебнула. Лицо её скривилось, словно от ужасных мучений, но потом залилось краской, сделалось спокойным, умиротворённым. — Крепкое, зараза!

— Плувер Младший последнее время по чёрному винцу ударяется, — объяснила Джина и приняла бурдюк из слегка охмелевших рук собеседницы. Сделала смачный глоток и почти не скривилась: — Я уже привыкать потихонечку начинаю…

— Хорошо тебе, — вздохнула Филика. — Мне, вон, сразу в голову стукнуло.

— Да это от усталости, — успокоила Джина. — День сегодня трудный выдался.

— Ну что, за женскую дружбу? — спросила Филика, разглядывая ногти на руке, свободной от бурдюка.

— За неё, родимую, — улыбнулась Джина, со времён неудачного замужества с Санто молчаливо ненавидящая всех женщин, в особенности красивых, способных привлечь внимание её мужчины…

Вино неотвратимо делало своё дело: собеседницы хмелели. Разговоры опять пошли отвлечённые, но на этот раз более раскрепощённые. Тут и про количество соблазнённых мужчин, и про близкие отношения с другими расами и полами пошли расспросы и признания…

Теперь претворялись спящими не только Моррот с Тосом. Кажется, все спящие у костра пробудились и навострили уши. Даже Бирюк перестал подёргивать ухом и настороженно поднял его. Щепетильные подробности хмельной беседы Джины и Филики (которые даже не силились говорить тихо) заинтересовали всех. Дрим — так тот после этого заснуть не мог от пробивающихся в голову распутных образов возлюбленной. Много вещей, о которых раньше даже не догадывался, ревностными иглами кололи его самолюбие. Но вместе с тем… любовные чувства и желания крепли, зажигались с новой силой.

— У тебя очень красивое тело, — призналась Джина, задумавшая повернуть разговор уже в своё задуманное русло.

— Да ладно, не правда это, — отмахнулась Филика, — обычное себе тело…

— Нет, правда, — стояла на своём Джина. — И лицо. Такое смуглое, округлое… была бы я мужчиной — тут же влюбилась…

— Что ты прибедняешься? — возразила Филика и отхлебнула из бурдюка. — Вина, кстати, на пару глотков хватит.