Рабби Сендерс остановился. Два старика, сидевших за нашим столом, переглянулись и кивнули. Рабби Сендерс продолжил тем же тихим, напевным голосом, по-прежнему раскачиваясь в кожаном кресле и поглаживая бороду.
— Все люди приходят в мир одинаково. Мы приходим в мир в боли, как сказано: «в болезни будешь рождать детей»[34]. Мы рождаемся нагими и бессильными подобно праху. Подобно праху рассеяться может ребенок, подобно праху непрочна его жизнь, подобно праху ничтожны его силы. И подобными праху многие остаются всю свою жизнь, пока не обратятся в прах и уйдут в землю к червям. Будет ли Царь Вселенной внимать воле того, чья жизнь подобна праху? Чему же учит нас великий праведный Рабан Гамлиэль?
Голос начал набирать силу.
— Что же он говорит нам? Хочет ли он сказать, что Царь Вселенной будет исполнять нашу волю? Волю людей, что остаются в прахе? Невозможно! Тогда — волю каких людей? Волю тех людей, которые не остаются в прахе, — вот что надо сказать. Слушайте же! Вот важнейшая вещь, которую говорят нам законоучители.
Он снова остановился, и я заметил, как Дэнни бросил на него взгляд и потом снова уперся глазами в свою бумажную тарелку.
— Рабби Алафта, сын Досы, учит нас: «Когда десять человек вместе заняты изучением Торы, Бог присутствует среди них, ибо сказано: „Бог стал в сонме божественного“. А явится ли Он, если их всего пятеро? Да, ибо сказано: „Он … отряд Свой нашел на земле“. А явится ли Он, если их трое? Да, ибо сказано: „…среди судей произнес суд“. А явится ли Он, если их всего двое? Да, ибо сказано: „Но боящиеся Бога говорят друг другу: „Внимает Господь и слышит это““. А явится ли Он всего перед одним? Да! Ибо сказано: „…на всяком месте, где Я положу память имени Моего, Я приду к тебе и благословлю тебя“». Слушайте, слушайте это великое поучение! Собрание из десяти человек. Нет ничего нового, что Божественное присутствие является среди них. Отряд из пяти человек. И здесь нет ничего нового — что Божественное присутствие является среди пяти. Судей — трое. Не присутствуй Бог с ними, не было бы в мире правосудия. Так что и здесь ничего нового нет. В том, что Бог там, где двое, тоже ничего непостижимого нет. Но Божественное присутствие, способное возникнуть там, где один! Один! Всего один! Если один человек изучает Тору, Бог — с ним. Если один человек изучает Тору, Царь Вселенной присутствует в мире. Потрясающие слова! И ввести в мир Царя Вселенной — это и значит поднять себя от праха. Тора поднимает нас от праха! Тора дает нам силу! Тора покрывает нас! Тора вносит Божественное присутствие!
О напеве больше не шло и речи. Он говорил сильным, громким голосом, который звенел в мертвенной тишине синагоги.
— Но изучение Торы — не такая простая вещь. Тора — это работа на весь день и всю ночь. Это работа, сопряженная с опасностью. Не учил ли нас рабби Меир: «Тот, кто, находясь в пути, повторяет сказанное в Торе и отвлекается от этого, восклицая: „Как прекрасно это дерево! Как прекрасна эта пашня!“, — уподобляется Торой тому, кто играет со смертью»?
Я заметил, как Дэнни быстро взглянул на отца, затем снова опустил глаза. Его тело словно обмякло, на губах заиграла улыбка, и мне даже показалось, что он еле слышно вздохнул.
— Играет со смертью! Со смертью! Столь это великое дело — изучение Торы. А теперь слушайте, слушайте мои слова. Кому заповедано изучать Тору? К кому обращено требование Царя Вселенной: «Размышляй над ней день и ночь»? К миру? Нет!!! Что миру до Торы? Мир — это Исав! Мир — это Амалек! Мир — это казаки! Мир — это Гитлер, да будет стерто его имя и память о нем! Так к кому же тогда? К народу Израилеву! Мы предназначены к изучению Торы! Мы предназначены восседать в свете Присутствия! Это то, для чего мы созданы. Не учил ли нас великий праведный рабби Йоханан, сын Заккая: «Сколь много не изучал ты Тору, не тщись заслугу себе приписать, но Тому, Кто сотворил тебя». Не мир, но народ Израиля! Народ Израиля должен изучать Его Тору!
Голос рабби разносился в тишине. Я поймал себя на том, что тоже затаил дыхание, кровь стучала в ушах. Я был не в силах отвести глаза от его лица, такого одухотворенного сейчас, от черных глаз, полных огня. Он пристукнул по столу рукой, и я почувствовал, как холодею от страха. Дэнни тоже теперь смотрел на отца, а младший брат уставился на него словно в забытьи, его рот был открыт, а глаза затуманены.
— Мир убивает нас! Мир сдирает кожу с наших костей и бросает нас в огонь. Мир насмехается над Торой! А если не убивает, то искушает нас! Вводит в заблуждение! Заставляет смешиваться с собой! Участвовать в его мерзостях, в его несправедливостях, в его уродстве! Мир — это Амалек! Это не миру заповедано изучать Тору, а народу Израиля заповедано! Слушайте же, слушайте это великое учение!
Голос его неожиданно утих и успокоился, стал задушевным.
— Ибо написано: «Этот мир подобен прихожей перед входом в будущий мир. Приведи себя в порядок в прихожей, чтобы смог ты войти в зал»[35]. Смысл здесь понятен. Прихожая — этот мир, а зал — мир будущий. Слушайте же. В гематрии числовое значение слов «этот мир» — сто шестьдесят три, а слов «мир будущий» — сто пятьдесят четыре. Разница между ними — девять; девять — это половина восемнадцати. Восемнадцать — это значение слова «хай», «живой». В этом мире только половина «хай». Мы лишь наполовину живы в этом мире! Лишь наполовину!
По столам прошел шепот. Все закивали головами и заулыбались. Они, очевидно, ждали этого — гематрии и теперь приготовились слушать. Один из моих школьных учителей рассказывал мне о гематрии. Каждая буква еврейского алфавита обозначает также число, так что каждое слово имеет числовое значение. «Этот мир» по-древнееврейски читается «олам хазе», и, складывая значение каждой буквы, действительно можно получить число сто шестьдесят три. Я уже слышал, как этим занимались другие, и сейчас рад был услышать, потому что выкладки эти бывали остроумными и порой просто блестящими. Я снова почувствовал себя спокойно и стал внимательно слушать.
— Слушайте же. Как мы можем сделать нашу жизнь полной? Как мы можем наполнить нашу жизнь так, чтобы она была восемнадцатью, «хай», а не девятью — только половиной «хай»? Рабби Йошуа, сын Леви, учил: «Тот, кто не трудится над Торой, навлекает на себя неудовольствие Бога». Он — нозуф, человек, ненавидимый Царем Вселенной! Праведный человек, цадик, изучает Тору, ибо сказано: «для наслаждения дарована ему Божественная Тора, и над Торой Его размышляет он день и ночь». В гематрии «нозуф» равняется ста сорока трем, а «цадик» — двести четырем. Какая разница между цадиком и нозуфом? Шестьдесят один. Кто есть тот, кому посвящает цадик свою жизнь? Царь Вселенной, «ла-эль», то есть «Бог». В гематрии ла-эль — это шестьдесят один! Жизнь, посвященная Богу, — вот в чем разница между нозуфом и цадиком!
По толпе снова прошел ропот одобрения. Рабби Сендерс силен в гематрии, подумал я. Мне теперь все очень нравилось.
— А теперь слушайте дальше. В гематрии значение слова «траклин», «зал», — тот самый зал, которому уподобляется будущий мир, — равняется тремстам девяноста девяти, а слова «проздор», «прихожая», — пятистам тринадцати. Отняв «траклин» от «проздора», мы получаем сто четырнадцать. Слушайте же. Праведный человек, как мы уже установили, — это двести четыре. Праведный человек живет Торой. Она для него как «майим», вода, великие и праведные раввины всегда сравнивали Тору с водой. Слово «майим» в гематрии — это девяносто; отнимите «майим» от «цадика» — опять получите сто четырнадцать. И из этого следует, что праведный человек, лишив себя Торы, лишает себя будущего мира!
Восхищенный шепот на этот раз был куда громче, мужчины кивали головами и улыбались. Кое-кто даже толкал соседа локтем в бок, чтобы выразить удовольствие. Он действительно молодец, подумал я опять. И стал мысленно повторять его рассуждения.
— Итак, мы видим, что жизнь без Торы — это только половина жизни. Мы видим, что без Торы мы прах. Мы видим, что без Торы мы мерзость.