Послышался шорох. Моисей сморгнул и увидел под окном уже знакомую ему девочку 13 лет. Вытягивая шею, девочка просунулась сквозь прутья решетки и, протянув в разбитое стекло записку, исчезла.
«Жанна в опасности. Ее нужно спасать…»
Моисей смял записку и подошел к двери. Странно, но дверь была не заперта, и охранник как будто спал, привалившись к стене. Ему было лет тридцать. Он был родом армянин, хотя пугающий горбатый нос и выпяченная нижняя губа делали его похожим и на еврея, и на грека…
Между тем охранник не спал. Душа его блуждала вслепую в лабиринте беспросветности и раскаяния. В памяти кадр за кадром прокручивался весь этот злополучный четверг…
Как обычно он шел на дежурство пешком. У Горбатого моста кто-то окликнул его. Он обернулся. Вика возникла перед ним как будто из воздуха, точно сумеречное видение, в лиловой мантилье, лицо укрыто тенью от шляпки, на ногах тускло отблескивали черные ботики. За ней, как привязанный на поводке, бежал странный мопсик в заплатанной жилетке. Как-то вскользь глянув на него, она подняла мопсика на руки и скрылась за дверью музея Восковых Фигур.
Сдерживая невольную дрожь, он вошел в сумерки вестибюля. Дверь в галерею была приоткрыта, оттуда доносились голоса. Что-то лиловое мелькнуло перед глазами, заслонилось синим. Пахнуло полынью, шалфеем. Незнакомец обернулся. Это был Начальник Охраны.
— Вам что-то нужно?.. — спросил Начальник Охраны и выжидательно посмотрел на него.
Вика обернулась.
— Это же мой муж… — Пухлой ладонью она незаметно провела по бедрам, оправила юбку и без робости, как будто даже лукаво, представила его Начальнику Охраны.
— Рад, очень рад, приятно познакомиться… — Начальник Охраны улыбнулся одними губами, отвел глаза.
— Собственно говоря, я уже опаздываю на дежурство… — Исподлобья, дико охранник глянул на жену. Она стояла у зеркала спиной к нему…
Уже на улице Начальник Охраны догнал его.
— Нам нужно объясниться, кое-что обсудить… вы, наверное, подумали что-нибудь лишнее и напрасно, уверяю вас…
— Да нет… я все понимаю… — Охранник нашел в себе силы улыбнуться.
— Ну, в таком случае… — Начальник Охраны слегка приподнял шляпу.
Начальник Охраны уже утонул в мутном уличном мороке, а охранник все еще стоял на Горбатом мосту, не зная, на что решиться. Поведение жены его просто поразило. Все это было незаслуженно, унизительно.
«Дурак я дурак, выслушивал ее выдумки…» — бормотал он захлебывающимся шепотом и проклинал жену за то, что она в один миг разрушила. Проклятия не уменьшали его мучений и лишь обостряли воспоминания об этом самозванце из Тоцка, которого он вдруг увидел. Среди прохожих как будто только он один был реален, а все остальные лишь призрачными тенями. Вспомнился фотографический снимок, почти единственное украшение в ее комнате, если не считать заводную балерину. Изображение незнакомца, лицо которого на снимке было трудно различить, он наделил чертами Начальника Охраны, правда, то же не совсем ясными, он видел его всего два-три раза в течение нескольких минут. Лицо жены на снимке иногда мутнело. Он уже не видел ее лицо, и не мог вспомнить, какое оно, какие у нее глаза. При одной мысли, что она может вот так, в один миг исчезнуть из его жизни, не оставив после себя ничего, кроме ощущения пустоты и боли, он неожиданно покачнулся, как будто кто-то подтолкнул его в спину, и полетел вниз. Он даже не успел испугаться. В воде он пришел в себя и поплыл к берегу, с трудом выполз на камни и сел, подогнув ноги к самому подбородку. Может быть, час или два он сидел неподвижно, лишь иногда вдруг судорожно вздрагивал. Какой-то шум отвлек его. Он испуганно поднял голову и приподнялся. Во весь опор к нему мчался пес бледной масти.
— Фу, Блейк, фу…
Уже сбитый с ног, падая навзничь, охранник увидел приближающегося к нему человека в черном плаще на красной подкладке.
— Уберите этого дьявола… пошла прочь… — выкрикнул охранник в порыве раздражения и осекся. Незнакомец неожиданно улыбнулся знакомой по портретам улыбкой и, взмахнув крыльями плаща, удалился, сверкая и позвякивая шпорами.
«Так вот он какой…» — Невольная улыбка раздвинула губы охранника. Никогда он не видел Тиррана так близко.
Домой охранник вернулся около полуночи. Вика уже спала. Не раздеваясь, он вошел в спальню, разбудил ее.
— Ах, опять начинается… — Не скрывая раздражения, Вика оттолкнула его руки. — Ты просто невыносим… я тебя умоляю, не устраивай представление… посмотри, на кого ты похож?.. выслеживал меня… все-таки это мерзко и подло… и смешно…
— Да, я все понимаю, на самом деле это мерзко и смешно, извини… — Он снова попытался обнять ее, поймал ее руки, прикоснулся губами. Он почувствовал тепловатую гладкость кожи, нежность, желание спрятаться в этих ладонях и выплакать всю свою не такую уж и веселую жизнь.
— Ах, оставь меня… ты весь мокрый… — Руки Вики выскользнули из его рук. Спрятавшись за улыбку, она смяла какую-то записку, возможно уличающую ее неверность, и попросила принести ей воды. Бусинки пота выступили на его верхней губе. Он жутко, нехорошо улыбнулся и вышел. Отсутствовал он довольно долго…
Среди ночи Вика проснулась от жажды. Она выпила воды с каким-то странным привкусом, попыталась встать и не смогла. Странное состояние. Она ясно слышала пение птиц на веранде. Уже несколько лет охранник разводил птиц. Он обучал их петь и говорить, и отпускал на свободу. Где-то далеко-далеко тикали стенные часы.
«Он отравил меня… — Вика в ужасе глянула на стакан с водой и поспешила отогнать от себя эту страшную мысль. — Скорее всего, это из-за беременности…»
Утром Вика умерла.
Час или два охранник сидел у ее постели. Обрывками что-то вспоминалось, прояснялось то ее лицо в каком-то странном мрении, то губы, то глаза. Глаза были открыты, в уголках рта засохла грязь. Он закрыл ей глаза, и весь в слезах почти выбежал из комнаты…
На дежурство он опоздал, чем удивил деву в черном. Передавая ему ключи, она спросила его о чем-то. Он не ответил, молча расписался в журнале, громыхнув тугим засовом, открыл дверь, заглянул в комнату, где содержался Моисей.
— Ты какой-то странный сегодня… что-то случилось?.. — Вскинув руки, дева поправила волосы.
— Нет, ничего не случилось… — пробормотал охранник.
— Ну, тогда я пошла… мне кажется, ты дверь забыл закрыть…
— Нет, не забыл… — Охранник как-то странно улыбнулся и сел на кушетку, привалившись спиной к стене. Он следил за дверью и ждал…
Дверь приоткрылась. На цыпочках Моисей вышел из комнаты в коридор и, оглядываясь на спящего охранника, поднялся по винтовой лестнице в комнату девы, из которой был выход на крышу…
Загремело железо…
Охранник как будто очнулся. Минуту или две он сидел неподвижно, потом достал приготовленную заранее веревку, сделал петлю, примерил ее на своей шее, накинул на подходящий крюк. Уже обвиснув в петле, он услышал глухой шум шагов. Он слегка скосил глаза. В желтоватой тусклости стекол открылась дорога, по которой шел его отец, сопровождая Этап в пески Средней Азии. Он шел и шел все медленнее и медленнее, остановился…
35
В арке было темно и сыро. Почудилось, что кто-то окликнул его по имени, которое он уже забыл. Имя донеслось как дуновение или легкий вздох. Моисей замедлил шаг, обернулся, двигаясь на ощупь, точно во сне, испытывая странную нерешительность, дальше, дальше, вдруг он на что-то наткнулся. Это был Астролог, который сидел на ступеньках, скрестив ноги.
— Кто здесь?.. — Нащупав в кармане очки, Астролог пристроил их на носу, сощурился. — Где-то я вас уже видел… нет, наверное, нет… впрочем, не знаю… — Астролог привстал. — Куда-то мне нужно было идти?.. впрочем, не важно, теперь уже все равно…
— Мне кажется, вам нужна помощь…
— Скорее вам нужна помощь?.. а мне?.. как вам сказать… чувствую я себя довольно скверно, постоянно проваливаюсь в какой-то бред… душа уже не держится в теле… тянется к смерти, как бабочка к свету… и страшно, и любопытно…