— Нет, нет, не сейчас… не вовремя… позже… может быть завтра… — пробормотал он.

— Милый, никогда ничего не бывает вовремя…

Серафим понял, что его с кем-то перепутали.

Запоздалая паника, отступление в глубь коридора. Пропадающие и вновь возникающие двери, жутко скрипящая лестница, арка, как вход в преисподнюю, тусклые пузыри фонарей, шум дождя, уже подлинного…

В шум дождя вмешался тупой скрежет. Из переулка выполз трамвай и остановился у дома с террасой, затянутой проволочной сеткой. Из трамвая выпрыгнула белая сука. Следом за сукой спустился полковник. Он подволакивал ногу и шел как-то странно, как будто кто-то подталкивал его в спину. Увидев Серафима, полковник осветился улыбкой, тут же и помрачнел.

— Обратите внимание, на каждом углу агенты… не иначе, что-то готовится… — забормотал он, захлебываясь. Он спешил выговориться, излить душу. Жил он одиноко и никого бы не огорчил своей смертью. Он был похож на дядю Серафима. То же блеклое, подергиваемое тиком горбоносое лицо, те же белесые, одурманенные бессонницей глаза, обведенные красным с расширенными зрачками и слипшимися ресницами. — Город стал похож на Вавилон… они ждут мессию, чтобы спастись от одного рабства и попасть в оковы другого… нет, на самом деле, разве вы ничего не слышали об Избавителе?.. все только о нем и говорит… и это не призрак, я вас уверяю… я догадываюсь, кто выбрал сюжет и краски… заметьте, преобладают коричневые тона… и я знаю, кто скрывается за этим именем, — зашептал полковник, доверчиво ухватив Серафима за пуговицу. — Это отнюдь не миссия, а Старик… он все еще мечтает вернуть себе утраченную власть… правда, у меня нет доказательств, одни подозрения… почти 30 лет я был его тенью, но вынужден был уйти в отставку, когда застал его в гардеробной, где он тискался с кузиной… ей было всего 13 лет… — Полковник косо глянул на Серафима, как будто подозревая и его в чем-то подобном. — Она пыталась повеситься, но неудачно, веревка была надрезана в нескольких местах и порвалась… я нашел ее с петлей на шее… надо сказать, что она была очень даже ничего себе, и не зря Старик влюбился в нее… его было просто не узнать… но эти утомительные и восхитительные приключения всех нас приводят к одной и той же гавани… как-нибудь я расскажу вам историю Старика…

Слушая полковника, Серафим наблюдал за домом с террасой, из окна которого одна за другой вылетали птицы и исчезали в наползающих на город тучах.

— Странно, что птицы улетают и не возвращаются… — пробормотал полковник и пошел дальше своей шаткой, оступающейся походкой. Как все старики и неудачники он жил прошлым.

Проводив полковника взглядом, Серафим перешел на другую сторону улицы.

В некоторых окнах уже горел свет. Люди занимались обычными делами, не имеющими последствий для их спасения.

Серафим шел и оглядывался. Дома, деревья, облака, подсвеченные желтым светом фонарей, представлялись ему всем, чем угодно, но только не фонарями, и редкие для этого часа прохожие вели себя как-то странно, как в театре, точно какие-то сценические персонажи, вначале нечеткие, расплывчатые, размытые, не имеющие лиц и очертаний, они обретали форму, цвет…

У дома Графини Серафим неожиданно столкнулся с Иосифом, которого не видел почти 7 лет. Он отступил, прижался к стене. Иосиф вскользь глянул на него, невнятно улыбнулся и прошел мимо…

2

Иосиф нетерпеливо дернул шнурок звонка.

— Вы ко мне?.. — Графиня вышла из арки, прижимая к груди мопсика в заплатанной жилетке и с бантом на шее. Она приоткрыла лицо, скрытое под вуалью, тонко очерченное, утонченное, явно несущее в себе черты декаданса. — Эй, вы меня слышите?..

Иосиф обернулся.

— Бедный песик, я нашла его под лестницей… да что с вами?.. у вас такой вид, будто вы с луны свалились… — Графиня улыбнулась уголками рта.

— Несколько часов назад было совершено покушение и, по всей видимости, по вашему сценарию, Графиня… — Иосиф отвел глаза.

— Не понимаю, о чем вы?.. — Графиня быстро и немного испуганно взглянула на него.

— Графиня, мы уже опаздываем… — Путаясь в полах длинного и широкого плаща, на террасу вышел Начальник Тайной Канцелярии. — Что здесь происходит?..

Слегка побледнев, Иосиф извлек из кармана рукопись пьесы.

— Возможно, это недоразумение… собственно говоря, все дело в этой рукописи… в ней описан сценарий покушения и с такими подробностями… — забормотал Иосиф.

— Хотелось бы полюбопытствовать… ага… так-так… кажется, я забежал вперед… побочный сюжет… это явно пристегнуто… этот мотив повторяется… все, занавес… и этот ужасный набросок вы хотите превратить в картину?.. а где факты, мотивы… нет, на этом ничего не построишь… — Начальник Тайной Канцелярии спрятал рукопись за отвороты плаща и, уже не обращая внимания на Иосифа, увлек Графиню вниз по лестнице к лимузину, стоявшему в переулке.

— Надеюсь, мы вас еще увидим… в четверг, в любой четверг… — полуобернувшись, с неожиданной теплотой в голосе сказала Графиня.

— Да, конечно… — пробормотал Иосиф, не сводя глаз с Начальника Тайной Канцелярии. В его поведении было что-то странное, сомнительное, и Иосиф уже сожалел, что впутался в это дело.

«Нужно было сжечь рукопись, как того и хотел Автор… он как будто предчувствовал возможность злоупотребления текстом… — Лимузин стронулся и исчез за поворотом улицы. — Нет, сегодня явно не мой день… эти двойники… эти самоубийства, уже третье за неделю… и это странное покушение, ведь никто не пострадал, если не считать лимузина и Автора пьесы…»

Смерть Автора пьесы всего за несколько часов до покушения сама по себе была загадочна, хотя и казалась простой и необходимой развязкой для всей этой как будто преднамеренно запутанной истории.

Иосиф невольно ускорил шаг и вдруг приостановился на углу улицы. У него возникло подозрение, что рукопись, которую ему дала Графиня, всего лишь уловка, призванная отвлечь внимание.

«Или привлечь… некоторые страницы написаны явно не Автором… странно все это, более чем странно…» — Перебирая свои опасения и домыслы, Иосиф вспомнил как несколько дней назад получил приказ от Начальника Тайной Канцелярии. Он должен был срочно явиться к Графине.

Иосиф воспользовался служебным лимузином. Отпустив машину, он поднялся на террасу и, помедлив, дернул шнурок звонка.

Дверь Иосифу открыл грум. Не говоря ни слова, он проводил его в приемную.

Графиня была в пеньюаре, в волосах бигуди. Обмахиваясь веером, она предложила Иосифу вина, но он отказался. Минуту или две она говорила о каких-то пустяках, потом дала ему рукопись пьесы и попросила сыграть роль Автора. По четвергам она ставила в своем домашнем театре одноактные пьески, непременно драматически окрашенные.

— Даже не знаю, что сказать… — Иосиф полистал рукопись. Такой случай трудно было упустить, но он еще сомневался.

— Сыграйте эту маленькую роль… Автор просто ходит по сцене и разговаривает, не очень связно…

В комнату вошел незнакомец и сел в кресле спиной к окну.

— Это ваш соперник на роль… — сказала Графиня, представив незнакомца Иосифу, после чего подала ему знак следовать за собой и повела через лабиринт коридоров, темных лестниц и крытых галерей, освещаемых только смутным мерцанием уличного фонаря. На стенах проступали фигуры, лица в рамах. Откуда-то, доносились голоса, слабые, далекие. Они звучали сухо и равнодушно.

Открылась дверь, и Иосиф очутился в небольшом зале с вращающимся подиумом вместо сцены. Шла репетиция.

— Присаживайтесь… может быть, выпьете что-нибудь?.. малага, херес?..

Иосиф молча кивнул головой, сел, несколько неловко, пролил вино на стоящего у стены незнакомца. Одет он был довольно необычно, как будто сошел со страниц одной итальянской хроники.

— Извините… — пробормотал Иосиф.

— Ничего страшного… вы опять опоздали… встречаемся в девять, там же, где и обычно… у меня для вас есть одно весьма деликатное дело… здесь неудобно об этом говорить, слишком много любопытных ушей… — Незнакомец запахнул полы плаща и пошел, преследуемый полным непонимания взглядом Иосифа. Приглашение незнакомца несколько озадачило и смутило его. Возможно, незнакомец его с кем-то перепутал. Некоторое время Иосиф размышлял над всем этим.