— А какие планы, кстати? — спросила Аленький Цветочек.

— Пока не знаю, — пожал плечами Джон. — Но уже начинаю догадываться. Ближайшее дело у нас с тобой будет, скорее всего, убить Рона Вильямса.

— А это еще кто такой? — удивилась Аленький Цветочек. — Ты про него в газетах прочел?

— В газетах, — кивнул Джон. — Это долгая история и сложная, сразу не расскажешь. К тому же, я сам еще не все понимаю… В общем, примерно так. До последнего времени основной политической силой в Барнарде были правительственные чиновники, примерно как в Китае первой эпохи.

— Ничего не поняла, — сказала Аленький Цветочек.

— В том-то и дело, — сказал Джон. — Ничего не понимаешь, а требуешь внимания и уважения. Иди, займи себя чем-нибудь, не мешай.

— Можно, я возьму долларов десять и на базар схожу? — спросила Аленький Цветочек. — Орки говорят, тут большой базар есть неподалеку. А то хожу как оборванка, пристают всякие… Я ему говорю: «Отвянь, я наложница», а он говорит: «Наложницы в рванье не ходят, они должны быть чистенькие, ухоженные, на пальцах кольца, в ушах серьги…»

— Так вот зачем ты ко мне пристаешь! — рассмеялся Джон. — А я-то думал… Хорошо, возьми десять долларов и приоденься, как подобает наложнице. И мне тоже что-нибудь прикупи рыцарю. А то тоже хожу как оборванец…

— Тогда десяти долларов не хватит, — заметила Аленький Цветочек.

— Пятьдесят возьми, — махнул рукой Джон. — Только не увлекайся слишком. И, это… помнишь, амулет такой, я его лошади в гриву заплетал? Повесь себе на шею. Если что случится нехорошее, нажмешь пальцем на камень в центре. Только нажимать надо сильно, он заедает.

— А что со мной может случиться? — удивилась Аленький Цветочек.

— Понятия не имею, — ответил Джон. — Но амулет возьми. А еще лучше — Длинного Шеста с собой возьми.

— Обязательно, — сказала Аленький Цветочек и сморщила носик в презрительной гримаске.

Если бы Джон сейчас смотрел на нее, он бы понял, что последнюю реплику она произнесла с сарказмом. Но Джон смотрел на очередной газетный лист и ничего не заметил.

Аленький Цветочек ушла, Джон остался один. Он по-прежнему сидел за столом, его пальцы перелистывали страницы, зрительный центр мозга передавал образы изображений в мозговой чип и далее на спутник, а основная часть мозга была занята отвлеченными мыслями. Он пытался построить в своем разуме хотя бы приблизительное представление о мире, в который попал Джулиус Каэссар спустя миллион дней противоестественного сна в памяти древнего компьютера.

Промышленная революция началась десять-двадцать тысяч дней тому назад. Жители Барнарда еще не вполне осознали это, но миллион дней безвременья окончательно остались позади, третья эпоха уже началась. Между Барнард-Сити и Лазурным Берегом протянута первая железная дорога, а инженеры из дома Рокки Адамса недавно подняли в воздух первый аэроплан. Но при этом орки на плантациях обрабатывают землю деревянными мотыгами, это никого не удивляет, и никто не собирается менять этот порядок вещей. Издержки рабовладельческого строя.

Очень похоже, что первоисточником революционных перемен стал орден жрецов-пилигримов. Что конкретно послужило первым толчком — по газетам не определить, но догадаться можно. Очередной искатель артефактов, раскапывая очередной древний курган, откопал там не ржавый бластер с разряженным аккумулятором, не игровой компьютер в рабочем состоянии и даже не набор нанотехнологических формул, а большую подборку технической информации, изложенной достаточно доступно для погрязшего в варварстве общества. Среди первых лиц ордена нашелся умный человек, и то, что раньше было одним из множества бесполезных ритуалов, стало прибыльным бизнесом. Хоть Джон и не вчитывался в газетные страницы, но рассказы о славных подвигах пилигримов то и дело мелькали перед глазами, их невозможно не заметить. Похоже, за прошедшие тысячи дней артефакты выгребли почти подчистую, иначе Питер Пейн не отправился бы в опасное путешествие к самым границам эльфийского Чернолесья.

Новые технологии пошли в дело. На задних дворах дворцов высших чиновников запыхтели паровые генераторы, а в самих дворцах свечи и факелы сменились электрическими лампочками. Некий чиновник по имени Джейкоб Адамс построил в Рокки Маунтс первый за миллион дней металлургический комбинат, и впервые за миллион дней стальные ножи перестали быть предметами роскоши. А самого Адамса стали с тех пор называть Рокки Адамс, и он стал первым олигархом Барнарда.

Первым, но не единственным. Виктор Пауэр основал текстильное производство, Стивен Тринити наладил промышленный выпуск синтетических удобрений для плантаций. Джордж Дюкейн, Фредди Лу, Пол Макдак и кое-кто еще тоже организовали какие-то полезные бизнесы. Мир начал преображаться.

Вот только не понимает никто в полной мере, насколько сильно преображается мир. И жрецы, и чиновники, да и сами олигархи пока продолжают жить и рассуждать в старых понятиях. Дескать, металлургия — это очень здорово, но хорошего раба ничто не заметит. Торговать сталью — дело прибыльное, но только дурак откажется прикарманить плохо лежащие государственные деньги. Вот и Рокки Адамс не удержался, наложил лапу на субсидии, выделенные округу Иден на оборону от эльфов, а теперь жалеет. А поздно уже жалеть, раньше надо было думать.

Жил-был в провинциальном городке Идене скромный чиновник по имени Рональд Вильямс. И так получилось, что именно ему прокуратор Джеральд Смит доверил текущую работу по распилу бюджетных средств. Поначалу Вильямс выполнял эту работу безупречно, а потом вдруг пропал неизвестно куда. А через двадцать дней появился в Барнард-Сити и подал жалобу на вопиющее беззаконие, столь вопиющее, что чиновники направили ее сразу в верховный суд, минуя все промежуточные инстанции. А копию жалобы Вильямс передал журналистам, и на следующий день о вопиющей коррупции узнала вся столица.

Мозговой чип отвлек Джона от мыслей. Маячок Аленького Цветочка подавал тревожный сигнал. Джон связался со спутником, спутник передал картинку того места, где сейчас находилась боевая подруга… Мда… Большой базар, однако. Проще пешком дойти, чем на спутниковой картинке высматривать нужную голову среди сотен похожих. Интересно, что с ней случилось? На снимке ничего особенного не видно, обычная рыночная толчея. Может, случайно кнопку нажала? Нет, случайно эту кнопку не нажмешь, там все продумано. А вот еще раз нажала… Надо сходить, разобраться.

3

Отправляясь на рынок, Аленький Цветочек не стала звать с собой Длинного Шеста. Потому что вчера вечером они поругались. Не сильно поругались, по мелочи, но обращаться за помощью к Длинному Шесту ей не хотелось. Тем более что когда они поругались, он был прав, а она нет.

Джон тоже был прав, когда говорил, что Аленький Цветочек привыкла к хорошей жизни, расслабилась и слишком много хочет. Сто дней назад она и мечтать не могла, что на ее пути встретится рыцарь, который скажет: «Я тебя люблю», и это будет не просто рыцарь, а божий аватар. И что этот аватар будет к ней относиться не как к орчанке, а как к человечихе, будет ласкать ее так, как люди никогда не ласкают орчанок, будет терпеливо сносить ее оскорбления, глядя на нее, как мать глядит на неразумного младенца. Но к хорошему быстро привыкаешь. Проходит немного времени, счастье перестает быть счастьем, становится обычной нормой жизни, и ты начинаешь мечтать о большем. И мелкая неприятность, которая еще вчера осталась бы незамеченной, ранит до самого сердца, и ты понимаешь, что неправа, но от этого только больнее.

Вчера она поднималась по узкой лестнице, впереди нее шел Звонкий Диск, он показывал дорогу, а сзади нее шел Длинный Шест, в одной руке он тащил мешок с консервами, в другой — сундучок с артефактами и деньгами. Звонкий Диск наклонил голову, чтобы не задеть притолоку, вошел в прихожую гостевых апартаментов, посторонился, давая дорогу, и сказал:

— Чулан тама. Туды барахло ставить. Вона лежанка, тута спать оба-два. Тама комната господская.