— советская разведка тем не менее заинтересована в сохранении этой группы источников, чтобы отказом от связи с ними не навести англичан на поиск другой нашей агентуры, а также потому, что эта группа агентов все же дает ценные сведения о противнике.

Общий вывод автора справки сводился к тому, что связь с «Кембриджской группой» надо сохранить, но методы работы с ней изменить.

Вся справка отражала определенный склад менталитета ее автора и односторонность его позиции. Именно поэтому отстаиваемая им «теория двойников» пришла в конфликт с реальностью, что привело его к двусмысленным выводам.

В самом деле, не было ничего из ряда вон выходящего в том, что разведка постоянно проводила проверку своих источников, — это обычное требование безопасности разведывательных операций, в том числе безопасности самих источников. Она, естественно, не оставляла без внимания отдельные непонятные, а потому подозрительные, их действия. Но попытки разобраться в сущности этих непонятных действий предпринимались с заведомо предвзятых позиций. Чтобы себя обезопасить, автор в каждом случае предполагал худшее, возможно, неверно применяя на практике действующий в разведке принцип считать, что противник умнее и сильнее тебя. Автор не попыталась взглянуть на интересующую ее проблему с другой стороны. Так, поездки Берджеса и Бланта в Советский Союз истолковываются как операции по связи с английским резидентом, но не высказывается даже предположения о том, что они могли быть обусловлены интересом, испытываемым к стране социализма двумя сочувствующими коммунистической идее людьми (что и имело место в действительности). Или предложения Берджеса о вербовках, тайная работа Филби и Берджеса с АБО — не проявлялось ли в этом желание источников сделать порученное им дело как можно лучше? Наконец, самый острый вопрос о «ликвидации» ФЛИТА. Не диктовалась ли готовность Берджеса, невзирая на мучившие его угрызения совести, пойти на этот отчаянный шаг стремлением обезопасить себя и Бланта, а значит, и всех остальных, от возможного провала? Автор справки не видела в Берджесе неординарного человека, пытавшегося избавиться от дамоклова меча страха таким книжно-киношным способом. В 1945 году по этому вопросу сложилось совсем другое мнение. «Сейчас, когда прошло несколько лет и мы получили возможность убедиться в его честности, — писал автор очередной справки, — его предложение о ликвидации ФЛИТА можно объяснить ничем иным, как неуравновешенностью характера ХИКСА (Берджес. — О.Ц.) и обычным чувством страха быть разоблаченным…»

Далее, делая упор на дезинформации, Якобы распространявшейся через кембриджских источников английскими секретными службами, Е. Модржинская не приводит ни одного примера таковой, но говорит лишь о сокрытии сведений о работе МИ-5 и МИ-6 против Советского Союза или о ее преуменьшении. Но и это было не так. МИ-5, следуя своей собственной концепции, работала против советского посольства, но не непосредственно, а через компартию. И об этом Блант сообщал. Эвакуированному вместе со всеми другими иностранными представителями из Москвы в Куйбышев резиденту МИ-6, да еще в том режиме, который умел создать НКГБ, работать в СССР было непросто, если не сказать невозможно. И об этом говорил Филби. И он, и Блант также не скрывали, что англичане работают против СССР через чехов и поляков. Наконец, раскрытие перед советской разведкой самого факта обладания ИСОС и передача ей этой продукции сверхсекретного дешифровального проекта ULTRA вряд ли были платой за то, чтобы подставить ей нескольких агентов, пятеро из которых работали в самых чувствительных, с точки зрения национальной безопасности, учреждениях.

Руководствуясь этими или, возможно, иными соображениями, как, например, высокая ценность информации, передаваемой «Кембриджской группой», народный комиссар госбезопасности В. Меркулов, как следует из записи в деле Берджеса, «предостерег от преждевременных выводов и предложил более тщательно проверить искренность работы с нами этой группы источников». Тем не менее 25 октября 1943 года в Лондон ушло достаточно грозное письмо с инструкциями Центра.

Подобно тому, как подозрения начались со «странного» поведения одного из членов «Кембриджской группы» — Берджеса, а затем «подкрепились» дисциплинарными проступками Филби, Бланта и опять же Берджеса, в силу их осведомленности о работе других членов группы, были перенесены на всех остальных ее участников (труднее всего было создать «дело» против Маклейна — Модржинская считала, что его используют «втемную»), точно так же кризис благополучно разрешился с помощью одного человека — Филби.

Центр и резидентура применили классический прием проверки источников информации — сравнение одних и тех же сведений, полученных по независимым каналам. 22 августа 1944 года наркому госбезопасности В. Меркулову был доложен рапорт следующего содержания:

«В процессе выполнения Ваших указаний от 13 октября 1943 года о проверке искренности работы с нами источников лондонской резидентуры 3., М., Т., Л. и С., нами было дано указание 3. достать материалы по сотрудничеству Министерства экономической войны и советской разведки. 13 июня 1944 года нами через 3. получено агентурно-наблюдательное дело ГОСТИНИЦЫ № 95 670 «О связи и сотрудничестве между английской и советской разведками».

Далее в рапорте говорилось, что аналогичные материалы были получены по другому, независимому и надежному каналу, и при сравнении их с материалами, переданными разведке Кимом Филби, «текст отдельных документов полностью совпал».

В качестве примеров приводились шифртелеграммы СИС за № 1507–1511, в которых рассматривается вопрос о причинах ухудшения отношений между Управлением спецопераций (СОЕ) и НКВД; о деле перебежавшего на сторону англичан немца Фермерена и об отказе англичан предоставить советской стороне его показания; о деятельности немецкой разведки против СССР через Турцию; о подозрениях НКВД в отношении деятельности СОЕ в Прибалтике; о деле двойника индуса Бхагат Рама и его беспричинной задержке в Индии.

Кроме этого, в деле МИ-6 имелся ряд документов, «содержание которых исключает какую-либо преднамеренность ИС передать их нам через 3.». В качестве примера в рапорте цитировался документ заместителя начальника МИ-6 от 3 июля 1942 года, где говорилось, что «мы (то есть МИ-6) не должны допускать ошибки — мы не можем доверять русским так же, как, скажем, чехам или американцам, или давать им информацию, способную выдать важный или деликатный источник, или позволить офицерам местной советской разведки где-либо изучать нашу организацию». В другом документе МИ-6, датированном 17 июля 1942 года и озаглавленном «О сотрудничестве с русскими», его автор писал:

«Наша политика в отношении сотрудничества с русскими в настоящее время выглядит следующим образом: мы не можем открыто сотрудничать с ними, дабы не компрометировать себя… в любой момент мы имеем возможность прекратить это так называемое сотрудничество без ущерба для себя».

Помимо этих, скорее политически, нежели оперативно невыгодных английской разведке документов, в рапорте приводился также ряд случаев подтверждения полученных от Филби сведений другими источниками, не связанными с «Кембриджской группой». Окончательный вывод рапорта П. Фитина:

«Учитывая, что источники связаны между собой и каждый знает о связи остальных с нами, полученные доказательства подлинности материалов, переданных нам источником 3., положительно характеризуют работу этой группы в целом».

«Хорошо! — начертал резолюцию Меркулов. — Это заставит нас еще с большей осторожностью осуществлять связь с этой группой. 22 августа 1944 года».

Таким образом, кризис доверия в отношениях с «Кембриджской группой» благополучно разрешился для обеих сторон. К предмету настоящей книги — противоборство советских и английских спецслужб — этот любопытный эпизод имеет прямое отношение. Поскольку секретные службы борются друг с другом главным образом не выстрелами из-за угла и доставкой противнику яда в шоколадных конфетах, а путем вербовки, перевербовки и подставы агентов, наружного наблюдения и прослушивания телефонов и помещений, то вышеописанный случай представляет собой в этом смысле классику. Интересно, однако, что обе секретные службы — как советская разведка, так и английская контрразведка — били мимо цели. В силу ряда причин, в первую очередь субъективности, недостаточного знания реалий английского общества и психологии конкретных личностей, а также автоматическрго переноса своего опыта и образа действия на практику английских секретных служб, Центр ошибочно, как он в этом сам потом убедился, заподозрил в двойничестве группу совершенно надежных агентов. Потребовалось два года, чтобы убедиться, что «Кембриджская группа» — не творение оперативного ума «конкурентов» и что МИ-5 работает в ином направлении. С другой стороны, избранный английской контрразведкой метод проникновения в Компартию Великобритании и поиска ее связей с советской разведкой, принесший ей успех в деле «Вуличского арсенала», в данном случае положительного результата не дал. И все же в этой дуэли с завязанными глазами советская разведка вышла победительницей хотя бы потому, что умудрилась не прострелить собственную ногу — повязка на ее глазах была менее плотной.