- Ваше высочество, зачем Вы здесь? - проговорила я предельно спокойно и вежливо, дабы не злить Змея.

  Он глубоко вздохнул, как ловец жемчуга перед прыжком в бездонный омут, и задал весьма странный вопрос:

  - Ты боишься крокодилов?

  Мне стало откровенно не по себе:

  - Ваше высочество, вы пьяны...

  - Меньше, чем хотелось бы. Запасы любимого родственника разочаровали... но, знаешь, это не так уж страшно. Не поможет: сколько бы я ни выпил, я всё равно слышу, как щёлкают их челюсти, как бьют по воде хвосты... я ненавижу этих тварей, - язык у принца слегка заплетался, а речь, обычно четкая и ясная, сделалась путанной и бессвязной.

   - Вас когда-то покусал крокодил? - как ни старалась, я не смогла скрыть дрожь в голосе. Богиня великая, неужели Серебристый Змей безумен?

   Он странно хмыкнул и негромко заговорил:

  - В Шердонии есть милый обычай - так, небольшое развлечение для венценосных особ. В самом центре одного из тронных залов Лазуритового Дворца, где Император принимает гостей, устроен потрясающе красивый бассейн, кишащий крокодилами разных размеров. В обычное время милых зверушек кормят вышколенные слуги, знающие, что в случае ошибки они сами станут обедом. Однако же, если Император желает развлечься, тварей некоторое время держат впроголодь, после чего бросают в бассейн несколько обречённых на смерть людей, как правило, военнопленных или заговорщиков. По правилам игры, те, кому удаётся продержаться в обществе крокодилов больше пяти минут, получают помилование. Так вот: сейчас я танцую на крокодиловых спинах.

   Я осторожно села, кутаясь в одеяло. Что сказать небывало разговорившемуся императорскому отпрыску, которого потянуло на поэзию и аллегории, не было ни малейшего понятия. Неужели он сам не понимает, что жизнь его никогда уже не станет спокойной и умиротворенной? Как, в таком случае, объяснить, что ни один Император не знает наверняка, наступит ли для него завтра - и это правило неизменно, борется ли он за власть или уже получил её?..

   В комнате было холодно - но, быть может, то было просто ледяное прикосновение страха. Я смотрела внимательно на сидящего рядом со мной человека и знала точно: ничем не смогу ему помочь, и никакие слова не сделают его свободным от себя самого. Мне ли не знать?

  Осторожно наклонившись вперёд, я сжала его ладонь в своих, чуть дрожащих, пальцах. Он вздрогнул от моего прикосновения, однако не спешил отдергивать руку.

   - Не бойтесь, - голос мой звучал негромко, но уверенно, - Я здесь, с Вами. Всегда. И наша судьба будет общей.

  Он как-то зло рассмеялся:

  - Я должен тебе верить?

  - Нет, - сказала я, отдёргивая пальцы, - Вы никому и ничего не должны.

   То, как его ладонь дёрнулась вслед за моей, стало маленькой победой того вечера.

   Ещё пару мгновений мы посидели в тишине, слушая затянувшийся шелест дождя за окном. Странно, но голос воды лучше всяких книг подсказал мне, что я должна сказать в тот момент.

  - Шли бы вы... спать, ваше высочество, - проговорила я с напускным раздражением, - Когда станете Императором, у вас будет куча наложниц в Павильоне Цветов. Вы напишете мемуары о том, как тяжка и сложна жизнь Императора, и, попивая вино в компании ближайших соратников, будете зачитывать их этим темноглазым красавицам. Поверьте, они пожалеют Вас быстрее и качественнее, чем я. Умываясь слезами, они споют о Вас печальную песнь и вышьют умопомрачительную батальную сцену с Вашим участием. У меня же, принц, не ищите ни жалости, ни сочувствия: я бы убила, я бы всем рискнула, чтобы пару дней побыть на Вашем месте. И, глядя, как Вы жалеете себя, я испытываю лишь одно желание: оказаться от Вас подальше.

   Он взбесился - хоть какая-то, а эмоция. Вскочив, судорожно сжав кулаки, Серебристый Змей с яростью смотрел на меня:

  - Да как ты смеешь! Ты хоть осознаешь, тварь, с кем разговариваешь?!

  - И с кем же? - уточнила я, - Что Вы пока что сделали выдающегося - кроме того, конечно, что родились в нужной семье? Пусть придворные прихлебатаи и лгуны отвешивают комплименты, пусть жены и наложницы ублажают, моя работа - помочь Вам стать Императором. Я не обязана во всём соглашаться с Вами. Настоящая преданность не в этом, и тот, кто не понимает цену лести - просто дурак.

   Эйтан покачал головой:

  - Ты или очень смела, или очень глупа.

   - Наверное, и то, и другое... - не стала отрицать ваша покорная слуга справедливость его слов, - Но я хочу стать Советником Тальи, пусть и младшим. А это возможно лишь в одном случае - если Вы станете Императором. Мне нет пути назад - так же, как и Вам. Спокойной ночи, Ваше Высочество.

   И, не обращая больше внимания на застывшего в шаге от кровати принца, я сжалась под тонким одеялом и устало прикрыла глаза, стараясь не обращать внимания на то, как прилипли к спине влажные ещё волосы.

   Разум сразу окутала вязкая полудрёма; как уходил Эйтан, я уже не слышала.

   Утро третьего из семи дней, отведенных нам с Эйтаном, встретило меня абсолютно невозможным происшествием: я проспала! Привыкнув за всю свою сознательную жизнь к бессоннице и изнуряющим ночным кошмарам, я никогда не держала у себя медного соловья, зачарованного петь в строго определённое время: зачем он понадобится человеку, способному проспать не больше часа в сутки?

   Потому, проснувшись с потрясающим ощущением тепла и уюта, наивная муэти в моём лице глаз открывать не спешила: минуты сладкой неги выдавались редко. Было так приятно никуда не торопиться и просто лежать, слушая доносящиеся с улицы звуки города, кутаясь в толстое мягкое одеяло, вдыхая дурманящий запах свежего рыбного супа...

   Ощущение неправильности происходящего накрыло с головой, вырывая из дрёмы. Я подскочила на кровати, ошеломлённо рассматривая нахальный солнечный зайчик, проскользнувший сквозь плотно задёрнутые шторы. По его яркости и расположению можно было легко определить, что время приближается к полудню...

   Судорожно вздохнув, я отбросила тёплое одеяло. Вывод напрашивался сам собой: Мари, найдя меня спящей, решила проявить заботу и позволить мне вздремнуть подольше, потому и принесла из комнаты Смотрителя одеяло, а окно задёрнула шторами...

   Невольная благодарность смешалась в моей душе с искренним раздражением: она, конечно, дружеские чувства проявила, а у меня возникло несколько маленьких проблем. Ну, мелочь, конечно: чары учёта не активировала, утреннюю запись в журнале не сделала, принца, в подвале запертого, не покормила...

   Вскочив на ноги, метнулась исправлять упущенное. Что сказать? Мари расстаралась на славу: все таблички-заклинания горели зелёным, подтверждая, что магия была активирована верно, покормленные собаки довольно ворчали, а аромат рыбного супа, распространившийся по кухне, вызывал острое чувство голода.

  - Проснулась, соня? - Марита широко улыбнулась мне, отворачиваясь от разделочного столика и кокетливо пряча за спину немаленький тесак, - Рада, что ты, наконец, выспалась! У меня тут, как видишь, все путём, Библиотеку открыла, правда, только малый зал - там всего-то несколько посетителей, магия не позволит им что-то учудить. Кушать хочешь?

   - Не откажусь, но для начала - спущусь вниз, взгляну быстро, что да как. И, Мари, спасибо, что принесла одеяло... - я запнулась на полуслове, заметив изумлённый взгляд черноволосой, и даже не удивилась, услышав в ответ:

  - Ты о чём, Омали? Я не заходила к тебе в комнату сегодня. Тебе что-то приснилось!

  - Это уж точно, - пробормотала я в ответ, - Приснилось.

   Дурное предчувствие, никогда ранее меня не подводившее, настигло ещё на верхней ступеньке лестницы, ведущей на первый этаж. На самом деле, мне, конечно же, стоило обратить на разыгравшуюся интуицию внимание, но - увы! - глупые переживания слишком занимали меня в тот момент.

  Не обращая внимания на неприятный холодок в груди, я слетела вниз лёгкой птичкой, не касаясь резных перил, и тепло улыбнулась нескольким посетителям, вольготно расположившимся на невысоких диванчиках. Объяснить чем-то своё хорошее настроение я не могла ... вернее сказать, попросту не хотела.