Колин, должно быть, что-то почувствовал, потому что повернулся к ней и прошептал:

— Ты в порядке?

Она кивнула, и они пошли дальше. Из открытой двери в коридор падал свет, и, зайдя в комнату, первым, что заметила Эллис, был провал в экране телевизора и осколки стекла на восточном ковре около него. Потом взгляд ее упал на Гарри, и она с трудом его узнала. Глаза Гарри глядели с отсутствующим выражением, а нездоровая бледность лица напоминала об онкоотделениях и растениях, лишенных солнечного света. Держа на коленях пистолет, он сидел на кожаном канапе напротив мэра. У него было лицо человека, который оказался в этой ситуации совершенно случайно. Оуэн, вжавшийся в кресло, выглядел измученным.

Эллис мягко сказала:

— Привет, Гарри.

Он медленно повернул голову и посмотрел на них ничего не выражающим взглядом. Но потом лицо его прояснилось, на губах заиграла слабая улыбка.

— Эллис. Что ты здесь делаешь?

— Мы пришли повидаться с тобой. Ты ведь помнишь Колина? Адвоката Джереми? — Она указала на Колина, который кивнул Гарри. Лицо его было осторожно-нейтральным.

— Думаешь, мне нужен адвокат? — Гарри горько усмехнулся. — Только не там, куда я отправлюсь. Боюсь, что для этого уже слишком поздно.

— Слишком поздно будет, когда ты нажмешь на курок, — спокойным тоном заметил Колин, указывая на пистолет в руках Гарри. — Мажешь поверить парню, который знает. Только в моем случае оружием был литр спиртного в день.

— В таком случае угощайся, — Гарри великодушно махнул рукой в сторону деревянного бара. — Боюсь, что вечеринка уже началась, но чем больше народу, тем веселее. — В его голосе слышна была нотка почти маниакального веселья. В освобождении от здравого смысла и броске в пустоту было какое-то странное наслаждение, и Эллис знала об этом. — Вы знакомы с хозяином дома, мистером Уайтом. — Он махнул рукой в сторону мэра, который, несмотря на очевидный испуг, смотрел достаточно вызывающе. — Собственно говоря, мы только что говорили о тебе, Эллис. Мистеру Уайту кажется, что для твоего сына будет только лучше, если он, как и ты, некоторое время посидит в тюрьме.

Эллис глубоко вздохнула. Это все, что она могла сделать, чтобы не посмотреть на Оуэна, опасаясь, что от одного только взгляда на него ее с таким трудом достигнутое самообладание в одночасье рухнет. А сейчас не стоило провоцировать Гарри.

— Ты не сообщил мне ничего нового, — сказала она, стараясь сохранять спокойствие в голосе.

— Да, но ты не все знаешь, — продолжал Гарри. — Никто в том управлении не может даже сходить поссать без его разрешения.

Колин сделал шаг вперед и сказал:

— Почему бы тебе не позволить нам разобраться с этим? Зачем тебе в это вмешиваться?

Гарри издал нервный смешок, и собака, стоявшая рядом с Колином, тихо зарычала.

— Вмешиваться? Господи, да я по уши в этом дерьме. Он заставлял меня делать вещи, которыми я не горжусь. — Что-то изменилось в его чертах, словно неисправная лампочка мигнула, и постепенно проявилось знакомое лицо мужа ее сестры. — Прости, Эллис. Ты заслуживаешь лучшего. — Его голос сорвался. — Я не хотел причинить тебе боль. Я всего лишь пытался защитить свою семью.

Значит, Гарри тоже был в этом замешан? Для Эллис это было больше, чем просто предательство. Стоило вспомнить, сколько раз он заезжал в ресторан, как ей стало стыдно за себя. Она-то наивно полагала, что он приходил просто поздороваться. Насколько же глупо она, наверное, выглядела, когда просила его о помощи! Но все, что она могла сделать сейчас, это говорить с ним спокойно.

— Никто не винит тебя, Гарри. — Она подумала о Дениз и о том, насколько это будет ужасно для нее и для детей, если все закончится трагедией. — Мы только хотим, чтобы ты вернулся домой.

Гарри сочувственно посмотрел на нее, словно это она потеряла связь с реальностью.

— Я не могу. Разве ты не видишь? Никогда уже ничего не будет так, как прежде. И ты должна это знать, как никто другой.

Эллис сделала шаг к нему.

— Я понимаю, Гарри, поверь, понимаю. Но для меня действительно не было пути назад. Ты же еще не перешел эту грань. Ты все еще можешь поступить правильно.

Гарри покачал головой, и слезы навернулись ему на глаза.

— Дениз и детям будет лучше без меня.

— Это неправда. Они будут убиты горем. — Гнев Эллис сменился сочувствием. Она знала, какие страдания он сейчас испытывает, знала, что в этом состоянии можно натворить. — Подумай о Райане и Тэйлор, которые будут расти без отца. И Дениз… Она этого не переживет. Она любит тебя, Гарри.

— Она бы не смогла любить меня, если бы знала, что я наделал.

— Ты не прав, — настаивала Эллис. — Нет ничего такого, чего она не смогла бы тебе простить. Да, она будет злиться, и это может затянуться на несколько дней… — Тут Гарри улыбнулся. — Но ты же ее знаешь, она отходчивая.

— Как твой Рэнди? — с иронией спросил он.

— У нас все было по-другому, — сказала она. А может, просто обстоятельства были другими: со смертью Дэвида любовь Рэнди стала слабеть, пока не упала до нуля. — Ты и Дениз… — Она пыталась подобрать слово, которое было наиболее применимо к ним до того, как начался весь этот кошмар. — Ваш союз очень крепкий. Я всегда завидовала тому, что вы действовали как команда. Один из вас всегда подхватывал ношу, когда второй был занят или переживал тяжелые времена. И это делалось не в рамках большого одолжения, а просто потому, что люди всегда так поступают, когда кого-то любят.

Краем глаза она уловила какое-то движение, и это заставило ее взглянуть на Колина. Но он стоял совершенно спокойно, и она поняла, что это его взгляд привлек ее внимание. Он смотрел так внимательно и сосредоточенно, что это было почти ощутимо физически.

Она вспомнила, сколько раз ему приходилось рисковать из-за нее, и поняла, что настал ее черед рискнуть собой. Она протянула руку:

— Дай мне пистолет, Гарри. Пожалуйста. Ты ведь не хочешь этого делать. Подумай о своей семье.

— Им лучше будет без меня, — сказал он, покачав головой.

— Нет, не будет. — Она думала о Дэвиде и о том, что пошла бы на что угодно, лишь бы вернуть его. Она сделала еще один аккуратный шаг к нему. — А сейчас дай мне пистолет.

Момент был бесконечно долгим. Гарри смотрел на нее, словно заглядывая ей внутрь. Единственными звуками было тихое рычание Шепа и далекий шум с улицы. Для Эллис все происходило словно в замедленной съемке. Во всем этом не было той ошеломляющей быстроты, с которой ее собственное здравомыслие исчезло в день, очень похожий на этот, когда все предшествующие ему дни слились в одно огненное пятно, которое заставило ее утратить контроль над собой. Время словно остановилось. С ней была лишь тишина и измученный человек, который даже не представлял, что заберет с собой, если покончит со своей жизнью.

— Пожалуйста, Гарри, — умоляла она.

Но он все так же качал головой, невидящим взглядом, словно был уже мертв, смотрел на нее и повторял:

— Я не могу. Ты же знаешь, что такое тюрьма. Я не могу туда попасть.

— Нет. Я поговорю с ними, объясню все так, что они поймут. А сейчас тебе нужен доктор. Ты болен, Гарри, но можешь поправиться. Поверь мне. Я ведь поправилась.

Он посмотрел на нее так, словно видел впервые в жизни. Посмотрел не как на бывшую заключенную, за которой шпионил, не как на сумасшедшую сестру своей жены. Он увидел в ней сильную, решительную женщину, какой она была в глазах Колина.

Гарри словно обмяк и, когда она потянулась, чтобы вытащить пистолет из его рук, не сопротивлялся. В этот момент ее охватил транс, и она просто стояла, и только теплый револьвер в ее ладони казался реальным. Она наблюдала, словно со стороны, как подошел Колин с собакой, помог Гарри подняться и вывел его из комнаты. Гарри волочил ноги, словно древний старик. К тому времени, как Эллис пришла в себя, в комнате не оставалось никого, кроме нее и Оуэна.

Вернувшееся сознание настойчиво шептало ей: «Ты можешь его убить». Она могла бы заявить, что это был несчастный случай, что пистолет просто выстрелил у нее в руках. А почему нет? Не могло быть случайностью, что она стояла перед ним, держа в руке пистолет, без единого свидетеля. Возможно, она была карающим мечом в руках провидения.