— Виновным, — ответил я.

Ты никогда не пожалеешь об этом

Так и порешили: Дэвид оставит все Пэту. Если один из них умрет, другой будет по крайней мере финансово обеспечен на всю оставшуюся жизнь. Дэвид считал: это самое малое, что он мог сделать для человека, поддерживавшего его в течение стольких лет, несмотря на то что он не всегда хранил ему верность.

Они знали друг друга почти всю жизнь, потому что еще их родители были близкими друзьями с незапамятных времен. Обе семьи надеялись, что Дэвид возьмет замуж Руфь, сестру Пэта, и не смогли скрыть своего удивления, а отец Пэта и недовольства, когда они стали жить вместе, особенно потому, что Пэт был на три года старше Дэвида.

Какое-то время Дэвид откладывал это дело, надеясь на чудо, несмотря на то что Марвин Робак — настырный страховой агент из компании «Женева лайф» — последние девять месяцев постоянно просил о встрече. В первый понедельник десятого месяца он позвонил опять, и на этот раз Дэвид с неохотой согласился принять его. Он выбрал день, в который, как он знал, Пэт будет работать в гостинице в ночную смену, и попросил Робака зайти к ним домой. Ему показалось, что так будет похоже, будто агент сам напросился.

Дэвид поливал алые цветы на столе в гостиной, когда Робак нажал кнопку звонка у входной двери. Угостив посетителя пивом, Дэвид рассказал ему, что у него есть все страховки, какие могут ему понадобиться: от кражи, несчастных случаев, страховка на машину и дом, есть и медицинская страховка, и даже страховка отпуска.

— А как насчет страхования жизни? — спросил Марвин, облизывая губы.

— А такая мне и не нужна, — сказал Дэвид. — У меня хорошая зарплата, у меня достаточно сбережений, и вдобавок мои родители оставят все мне.

— Не будет ли благоразумным предусмотреть автоматическое получение кругленькой суммы в шестидесятый или шестьдесят пятый день рождения? — продолжал Марвин попытки приоткрыть дверь, не понимая, что она уже давно широко открыта. — В конце концов, никогда нельзя предвидеть, какое несчастье может ждать вас за углом.

Дэвид прекрасно знал, какое несчастье ждет его за углом, но тем не менее спросил невинным тоном:

— О какой цифре вы говорите?

— Ну, это зависит от того, сколько вы зарабатываете в настоящее время.

— Сто двадцать тысяч долларов в год, — сказал Дэвид, стараясь держаться непринужденно, поскольку почти вдвое завысил свой заработок. Было видно, что сумма произвела на Марвина впечатление. Дэвид молчал, пока Марвин делал в уме быстрые подсчеты.

— Так, — сказал наконец он. — Я бы предложил полмиллиона долларов или что-то в этом роде. — Он быстро пробежал пальцем по таблицам, которые достал из своего кейса. — Вам ведь еще только двадцать семь, поэтому платежи вполне вам по карману. Более того, вы можете даже рассчитывать и на большую сумму, если уверены в том, что ваши доходы будут расти в течение следующих лет.

— За последние семь лет они росли год от года, — сказал Дэвид, на этот раз — правду.

— Какого рода бизнесом вы занимаетесь, мой друг? — спросил Марвин.

— Акции и облигации, — ответил Дэвид, не называя ни небольшую фирму, на которую работал, ни низкую должность, которую там занимал.

Марвин опять облизнул губы, хотя на курсах подготовки ему неоднократно советовали не делать этого, тем более когда хочешь кого-нибудь заарканить.

— Итак, какую сумму мне следует назвать? — спросил Дэвид, продолжая вести разговор так, чтобы инициатива исходила от Марвина.

— Ну, миллион вполне вам по средствам, — сказал агент, сверившись с таблицами. — Месячные платежи могут показаться поначалу довольно крупными, но с течением лет, инфляцией и увеличением ваших доходов они станут незначительными.

— И сколько мне придется платить ежемесячно, чтобы в итоге получить миллион? — спросил Дэвид, делая вид, что попался на крючок.

— Если мы сделаем ваш шестидесятый день рождения окончанием нашего контракта, то чуть больше тысячи долларов в месяц, — сказал Марвин, стараясь, чтобы сумма выглядела совершенной мелочью. — И не забывайте, шестьдесят процентов этой суммы освобождается от налогов, так что на самом деле вам это обойдется примерно в пятнадцать долларов в день, а кончится все тем, что вы получите миллион долларов как раз тогда, когда будете больше всего нуждаться в деньгах. И потом, тысяча долларов — это константа, она никогда не будет увеличена. По сути дела, эта сумма защищена от инфляции.

Он издал противный визгливый смешок.

— Но я получу всю сумму вне зависимости от того, что случится в экономике?

— Один миллион долларов в ваш шестидесятый день рождения, — подтвердил Марвин, — что бы ни случилось, даже конец света. — Последовал очередной визгливый смешок. — Вместе с тем, мой друг, если случится так, что вы умрете до вашего шестидесятого дня рождения — боже упаси! — ваши иждивенцы получат всю сумму немедленно.

— У меня нет иждивенцев, — сказал Дэвид, напуская на себя скучающий вид.

— Должен же быть кто-то, о ком вы заботитесь, — сказал Марвин. — При такой приятной внешности.

— Оставьте мою внешность в покое, мистер Робак. Хорошо, я подумаю на эту тему в выходные. Обещаю перезвонить вам.

Марвин казался озадаченным. Ему не нужно было напоминать себе правило, согласно которому клиента надо прижимать к стенке прямо во время первой встречи, не позволять ему вывернуться, иначе он получает время передумать. У него пересохли губы.

Смена Пэта закончилась ранним утром, но Дэвид не ложился и ждал: он хотел рассказать, как прошла встреча с Марвином. У Пэта не было никакого мнения относительно плана Дэвида: раньше Дэвид самостоятельно решал все проблемы, особенно финансовые. Да и то сказать: главной слабостью Пэта было неумение отказать даже коммивояжеру с платяными щетками.

— И что нам делать дальше?

— Ждать.

— Но ты же обещал Марвину связаться с ним снова.

— Я помню, но у меня нет ни малейшего желания делать это, — сказал Дэвид и положил руку на плечо Пэта. — Ставлю сто долларов, что первым звонком в понедельник утром будет звонок от него. И не забывай, я все еще должен делать вид, что инициатива исходит от него.

Друзья легли в постель, и у Пэта случился приступ астмы. Поэтому они решили, что теперь не время Дэвиду объяснять подробности. В конце концов, как вновь и вновь повторял Дэвид, нет никакой необходимости во встрече Пэта с Марвином.

Марвин позвонил в понедельник утром в 8:30.

— Хотел поймать вас до того, как вы отправитесь торговать своими акциями и облигациями, — сказал он. — Вы приняли решение?

— Да, принял, — ответил Дэвид. — Я обсудил вопрос с матерью, и она посоветовала мне соглашаться на миллион, поскольку пятьсот тысяч могут оказаться не такой большой суммой, когда мне исполнится шестьдесят.

Марвин обрадовался тому, что Дэвид не может видеть, как он облизывает губы.

— Ваша мать, несомненно, прозорливая женщина, — только и сказал он.

— Могу я попросить вас заняться подготовкой договора? — спросил Дэвид, пытаясь говорить так, будто сам не хочет вникать ни в какие детали.

— А как же, — сказал Марвин. — И не думайте об этом, мой друг. Просто оставьте все мне. Вы приняли правильное решение, Дэвид. Обещаю вам, вы никогда не пожалеете об этом.

На следующий день Марвин позвонил опять и сообщил, что все бумаги оформлены и что теперь Дэвиду остается только пройти рутинный — он несколько раз повторил это слово — медосмотр. Но, поскольку речь шла об очень большой сумме страховки, его нужно было пройти в Нью-Йорке, у врача их страховой компании.

Дэвид попробывал протестовать против необходимости ехать в Нью-Йорк, пытаясь настаивать, что принял неверное решение, но — после нескольких убедительных аргументов Марвина — сдался.

У Пэта была теперь дневная смена, поэтому Дэвид оказался дома один, когда Марвин принес ему на подпись необходимые бумаги.

Дэвид поставил свою подпись в трех местах, отмеченных карандашным крестиком. Последним действием было проставление имени Пэта в специально отведенном месте, на которое показал толстый палец Марвина.