— Пока ничего, — ответил Хакетт. — Я обещаю, что как только будет закончено расследование, ты первый узнаешь о результатах.

— Честная сделка, — последовал ответ, и трубку положили.

— Очень хорошо, — сказал Хакетт, поворачиваясь к нам. — Через пару часов мы выезжаем в Кембридж. У нас достаточно времени, чтобы упаковать вещи, а Дженни закажет номера в отеле в центре города. Встречаемся здесь, — он посмотрел на часы, — в шесть часов вечера.

Хаккет вышел из комнаты, не сказав больше ни слова. А я вспомнил отца и подумал, что они понравились бы друг другу.

Спустя два часа Дженни уже вела машину по автостраде А1 со скоростью 120 км/час.

— Теперь начинается самая скучная часть расследования, — объявил Дональд. — Тщательное наведение справок, сопровождаемое долгими часами наблюдения за подозреваемым. Полагаю, мы можем спокойно вычеркнуть даму Джулию. Дженни, тебе придется заняться командиром авиакрыла. Мне нужно знать все детали, начиная со дня окончания школы и заканчивая днем ухода на пенсию. Первым делом поезжай завтра в военный колледж Кранвелл и узнай все детали прохождения подозреваемым службы. Я беру на себя профессора и начну со справок в университетской библиотеке.

— А что буду делать я? — спросил я.

— В данное время, мистер Купер, вам следует держаться подальше от людских взглядов. Вполне возможно, что командир авиакрыла или профессор приведут нас к Джереми Александеру. Поэтому нежелательно, если вы наступите на мозоль подозреваемому и спугнете его.

Я нехотя согласился.

Поздно вечером я поселился в номере люкс отеля «Гарден-хаус». Номер показался мне усовершенствованной камерой. Несмотря на пуховые подушки и удобнейший матрац, я не спал почти всю ночь. Встав очень рано, я провел большую часть дня, смотря по телевизору бесконечные новости, сериалы и вообще все подряд. Но моя мысль постоянно возвращалась к колледжу Кранвелл и университетской библиотеке.

Вечером мы встретились в номере Дональда. И он, и Дженни сообщили мне, что после предварительного изучения материалов установлено: оба подозреваемых — те, за кого себя выдают.

— А я был уверен, что один из них окажется Джереми.

Я чувствовал, что не в силах скрыть свое разочарование.

— Как было бы славно, если бы все шло так легко, мистер Купер, — сказал Дональд. — Однако есть возможность, что один из них приведет нас к Джереми. — Он повернулся к Дженни: — Сначала послушаем, что тебе удалось найти относительно биографии командира авиационного крыла.

— Данверс-Смит, — начала свой рассказ Дженни, — окончил летную школу «Кранвелл» в 1938 году, во время Второй мировой войны служил во второй эскадрилье, базировавшейся в Линкольншире. Совершил несколько десятков полетов над Германией и оккупированной Францией. Награжден за храбрость Крестом «За летные боевые заслуги» в 1943 году. Ушел из летного состава в 1958 году и работал инструктором на базе ВВС в Коттесморе в Глостершире. Незадолго до ухода на пенсию занимал должность заместителя командующего на базе в Локинге. Ушел на пенсию в 1977 году и тогда же переехал с женой в Грейт-Шелфорд, где родился и вырос.

— Почему он живет один? — спросил Дональд.

— Три года назад у него умерла жена. У них было двое детей, Сэм и Памела. У обоих есть семьи, но они живут в других графствах. Иногда навещают отца.

Мне хотелось спросить у Дженни, как ей удалось найти столь подробную информацию о командире авиакрыла за столь короткое время, но я промолчал: интересно, что Дону удалось узнать о профессоре Балческу.

Держа в руках несколько листов бумаги, Дональд начал свой рассказ:

— Позвольте сообщить вам результаты моего расследования. Когда в 1989 году Чаушеску посадили под домашний арест, профессор бежал из Румынии. Его тайком вывезли из страны через Болгарию и Грецию. Это сделала группа студентов, принадлежащих к диссидентскому движению. О бегстве Балческу в свое время много писали в газетах. Он попросил убежища в Англии, и ему предложили место преподавателя в Кембриджском университете. Через три года он занял профессорское кресло на кафедре восточно-европейских исследований. Он консультирует правительство по вопросам отношений с Румынией и написал монографию по этому вопросу. В прошлом году он был награжден орденом Британской империи 2-й степени.

— Каким образом им обоим удалось бы познакомиться с Розмари? — спросил я. — Уильямс, очевидно, сделал ошибку, записывая номер телефона.

— Уильямс не делает ошибок, мистер Купер, — сказал Дон, — в противном случае он бы у меня не работал. Ваша жена звонила по одному из этих номеров, и нам надо установить, по какому из них. Теперь нам потребуется ваша помощь.

Я пробормотал извинения, но по-прежнему, сомневался, что его предположение верно.

Хакетт резко кивнул и опять повернулся к Дженни.

— Сколько времени может уйти на поездку до дома командира авиакрыла?

— Минут пятнадцать, сэр. Он живет в коттедже в Грейт-Шелфорде к югу от Кембриджа.

— Хорошо, начнем с него. Я хочу видеть вас обоих в вестибюле в пять часов утра.

Всю ночь я опять ворочался с боку на бок, уверенный, что мы начинаем поиск черной кошки в темной комнате. Но по крайней мере мне позволено сопровождать их, а не сидеть в номере и смотреть австралийские мыльные оперы.

Звонок поставленного на половину пятого будильника оказался ненужным. Я встал раньше и до звонка уже принял душ. В пять минут шестого мы вышли из отеля, опасаясь, как бы про нас не подумали, что мы покидаем отель, не заплатив по счету. Утро было холодное, и меня пробрала дрожь, когда я садился на заднее сиденье машины.

Мы выехали из города, и Дженни повернула на дорогу, идущую к Лондону. Через два километра мы свернули налево и оказались в маленькой очаровательной деревушке с чистыми, опрятными домиками по обеим сторонам дороги. Мы проехали еще километр, потом Дженни, резко развернув машину в обратную сторону, остановила ее на обочине. Она выключила двигатель и показала рукой на маленький домик с голубой дверью.

— Вот здесь он живет, — сказал она, — в доме номер сорок семь.

Дональд достал бинокль и навел его на дом.

По улице уже сновали первые «жаворонки», машины доставляли пассажиров, едущих в Лондон, на станцию. Вместо мальчишки, развозящего газеты, на нагруженном газетами велосипеде появилась старая женщина. Она медленно ехала вдоль домов, останавливаясь, чтобы положить в ящик газету. Следом за ней в своем лязгающем фургоне появился молочник. Он оставлял на крыльцах домов где пинту, где две пинты молока, а иногда пачку яиц или апельсиновый сок. В окнах домов начали загораться огни.

— Командир авиакрыла получил пинту топленого молока и «Дейли телеграф», — сказал Дональд.

Люди в соседних домах давно встали и отправились по своим делам, когда в комнате на втором этаже дома сорок семь наконец загорелся свет. Как только Дональд увидел, что хозяин дома встал с постели, он выпрямился и уже не сводил глаз с дома.

Мне было очень скучно, и я задремал. Проснувшись, я сказал, что нам, наверное, надо бы сделать перерыв и позавтракать, но два профессионала, внимательно следящие за домом, не удостоили меня ответом, считая такое желание слишком приземленным.

В 10.19 из дома вышел худой пожилой мужчина в твидовом пиджаке и быстро зашагал по тропинке. Мне удалось разглядеть большие седые усы. Казалось, его тело — своего рода придаток к усам. Дональд с минуту изучал усача в бинокль.

— Вы когда-нибудь видели его? — спросил он, передавая мне бинокль.

— Никогда, — сказал я, проводив мужчину взглядом до стоянки машины, старой побитой модели «Остин-Аллегро». — Такие усы я вряд ли мог забыть.

— Они, безусловно, выросли не за прошедшую неделю, — сказал Дональд, следя за тем, как Данверс-Смит вывел машину на дорогу.

— Проклятие, — сказала Дженни. — Я развернула машину, думая, что он, скорей всего, поедет в Кембридж, — она быстро развернула машину в другую сторону и поехала следом за автомобилем. Через несколько минут она догнала его и пристроилась метрах в десяти.