В то же время подъем Западной Европы не был уникальным явлением в мире. Мореходство оказало стимулирующее воздействие и на остальной цивилизованный мир. Более того, на протяжении веков неевропейские цивилизованные страны заметно опережали Западную Европу во многих областях-развития. Это явление мировой истории не могут объяснить теории Беттингера и Мечникова об уникальной роли Средиземного моря. Оно противоречит утверждениям Монтескье, Гегеля и Хантингтона о том, что природные факторы предопределили возвышение Западной Европы.

Наконец, версии упомянутых авторов не объясняют, почему, достигнув сравнительно высокого уровня развития, страны Западной Европы не раз оказывались жертвами нападений кочевых народов и даже в середине XVII века вынуждены были отражать атаки выходцев из Центральной Азии у стен Вены.

Очевидно, что, хотя переход человечества в морскую стадию развития способствовал все более быстрому распространению цивилизации и частым смещениям ее центров, эти перемены не были окончательными. То морские, то сухопутные державы приходили в упадок, то пределы цивилизации сокращались под натиском кочевых племен. Исход противостояния соперничающих сил мог быть решен лишь по мере его перерастания в борьбу за мировое господство.

Пока племена распространялись по планете в пределах ограниченного пространства, их продвижение зачастую диктовалось инстинктивными реакциями людей на холод и тепло, близость или отдаленность пресной воды и источников питания. Поэтому судьба народов формировалась почти непосредственно природным окружением. По мере же того, как масштабы и темп распространения ноосферы возросли, людям приходилось детальнее продумывать последствия своего продвижения по планете. Монгольские завоеватели, например, создали разветвленную систему шпионажа, охватившую значительную часть цивилизованного мира. Собранные ими сведения анализировались Великим ханом и его окружением.

В дальнейшем распространение власти цивилизованных держав по планете становилось следствием все более тщательно спланированных действий. Природные условия и положение стран, являвшихся объектами экспансии, изучались государственными деятелями и учеными. Эту эволюцию подметил О. Шпенглер, который противопоставил греческим полисам с хаотичностью и бестолковостью их международной деятельности «династические государства XVII и XVIII веков, политические силовые поля, дальнозорко и планомерно направляемые и управляемые из центров действия кабинетов и крупных дипломатов».

Судьба народов все в большей степени зависела от того, как информация о природных и других условиях жизни различных стран преломлялась в сознании людей. Объем информации, имевшийся в распоряжении общества, уровень аналитического мышления, способность к принятию стратегических решений и умение проводить их в жизнь все в большей степени определяли возможности той или иной державы расширять свои пределы. О. Шпенглер справедливо связывал глобальную экспансию Запада с прогрессом в культуре и различных науках и увидел в открытиях западноевропейских математиков, усложнении музыкальных и живописных композиций проявления возросшей способности к восприятию удаленных пространств.

Распространение цивилизации по планете изменило и географическое содержание экспансионистских планов. Пока представления о мире были ограниченными, правители империй довольствовались скромными, по современным масштабам, территориями, когда именовали себя «владыками мира». Соответственным образом были занижены и их представления о том, какие земли являются важными в стратегическом отношении для мирового господства.

Очередной этап в развитии цивилизованных стран был связан с их новой победой в освоении водных просторов Земли — выходом в Мировой океан. Научившись передвигаться через океаны по кратчайшим маршрутам, люди открыли, что эти водные пространства, казавшиеся бескрайними, также являются средиземными, а земные континенты являются средиокеанскими землями.

Покорение Мирового океана позволило людям выйти из замкнутых пространств средиземных морей. Насколько Мировой океан больше самого крупного средиземного моря, настолько же возросли и возможности, открывшиеся перед покорителями океанов.

Люди плавали по океанам и переплывала через них еще задолго до экспедиции Колумба. За несколько веков до новой эры финикийцы путешествовали вокруг Африки по Атлантическому и Индийскому океанам. Около 1000 года норманны преодолели Атлантический океан и высадились на берегах Америки. Жйгели Явы и Суматры давно водили свои суда через Индийский океан. Как доказал Тур Хейердал своими исследованиями и смелыми экспериментами, древние люди отваживались пересекать Тихий и Атлантический океаны на таких ненадежных плавсредствах, как плоты из бальзы и лодки из тростника. Обнаружение на побережье Эквадора остатков японской керамики, относящейся к IV тысячелетию до н. э., позволило выдвинуть предположение о том, что маршруты через Тихий океан могли быть проложены еще на заре человеческой истории. Однако для того, чтобы сделать трансокеанские походы регулярными, надо было достичь более высокого уровня развития.

К середине XV века такой уровень развития был достигнут многими цивилизованными странами как на Западе, так и на Востоке. Почему же именно Испания и Португалия стали первыми совершать регулярные трансокеанские путешествия с конца XV века? К этому времени ряд стран Западной Европы опережал страны Пиренейского полуострова по развитию кораблестроения и мореплавания. Ведущее положение в этих областях занимали Венеция, Нидерланды, а также многие другие государства Средиземного, Балтийского и Северного морей. Испания и Португалия находились несколько в стороне от основных морских маршрутов Западной Европы. Ведь сам Колумб был родом из Генуи, а этот портовый город занимал в мореплавании того времени гораздо более видное место, чем морские порты иберийских стран.

Скорее всего Испании и Португалии помогло их географическое положение. Подобно тому как освоение средиземных морей стало делом сравнительно отсталой морской окраины, а не самых развитых цивилизованных стран, покорение океанских просторов осуществили первыми сравнительно отсталые страны приокеанской периферии. Известно, что во времена становления мореплавания по средиземным морям более развитые цивилизованные страны, давно научившиеся строить морские корабли и плавать по морским просторам, оказались слишком привязанными к сухопутным и речным магистралям. Точно так же Венеция, Генуя, Дания, Швеция и другие мореходные страны южных и северных Средиземноморий Европы оказались слишком привязанными к своим морским торговым путям. Освоение трансокеанских путей было для них не только ненужным, но и вредным.

Путешествия Колумба и Васко да Гамы изменили соотношение сил в Европе. Морская торговля, которая подняла Италию из дикости Средневековья, потеряла свое значение после начала трансокеанских путешествий. Венецианский купец и банкир Д. Приули так описывал в своем дневнике реакцию своих соотечественников и коллег на весть о благополучном возвращении Васко да Гамы из путешествия в Индию: «Когда в Венецию пришло это известие, оно вызвало большую досаду в городе… И сенаторы признали, что эта весть — худшее, что Венецианская республика когда-либо могла испытать, кроме потери свободы!» Венеция и другие страны, контролировавшие морскую торговлю, упорно держались за тот уровень цивилизованного развития, который обеспечивал им лидирующее положение.

Страны же, оказавшиеся на океанском побережье или расположенные близко от Мирового океана, вероятно, сами того не подозревая, вышли на стартовую линию, с которой началось развитие нового этапа человеческой цивилизации. Атлантическое побережье в Западной Европе имели Исландия, Ирландия, Британия, Франция, Испания и Португалия. Близкий выход по морю К Атлантическому океану был у Норвегии, Дании, Швеции, Нидерландов. Кто же из них мог стартовать первым?