- Последний день чего?

- Ты шутишь, да? – Лайза, едва сдерживая клокочущую внутри ярость, смотрела на высокого незнакомца возле окна. Его брови нахмурились, а губы сжались, но ей отчего-то показалось, что он действительно ничего не знает. – Не может быть, чтобы ТЫ ничего не знал! Из-за тебя ее наказали, отправили в этот дурацкий Корпус….

- Корпус? – Хрипло повторил Рен. – Ты сказала….

Он изо всех сил пытался не пустить в сознание мысль о том, что услышанное может оказаться правдой.

«Нет, только не это…. Дрейк, только не туда….»

- Корпус! – Выкрикнула Лайза. Подбородок ее дрожал, будто она изо всех сил сдерживала слезы. – А потом еще этот сенсор сказал, что теперь у Элли какая-то ловушка в голове, потому что она сбежала…. И что жить ей осталось пятнадцать дней. Пятнадцать дней, слышишь?

- Когда?.. – Рен произнес это настолько тихо, что Лайза едва расслышала его вопрос.

- Сегодня! – Прокричала она, не замечая того, что слезы градом катятся по лицу. – Сегодня истекает пятнадцатый день. Я ждала ее все это время, вчера, позавчера, неделю назад, но она не пришла. Элли не пришла и сегодня! Я сидела здесь в кресле, все ждала, что она постучится и скажет, что все в порядке, что ей больше ничего не угрожает, но она не пришла…. Не пришла….

Лайза разрыдалась в голос. Не в состоянии вытереть капающие с подбородка слезы, она наклонилась и вытерла лицо об подушку.

Рен молча подошел и развязал ремень.

Когда? – Еще раз тихо спросил он. – Ты сказала, что Элли сбежала из Корпуса. Когда? Мне нужно знать точные даты. Что это был за сенсор, что он сказал?

Заикаясь и всхлипывая, Лайза вспомнила все, что происходило в ту ночь. Рен слушал не перебивая. Если бы не темные мешки под глазами и не проступающая сквозь загар бледность, Лайза могла бы подумать, что мужчина стоящий напротив нее абсолютно спокоен.

Но это было не так.

Никогда Рен еще не чувствовал такой бури эмоций. Он едва сдерживался, чтобы не сорваться с места. Горечь и раскаяние перемежались с ежесекундным желанием действовать прямо сейчас, стук сердца заглушал шумящее в голове чувство вины, кровь кипела, выжигая вены раскаленной лавой.

- Где она может быть? – Едва дослушав до конца, спросил Рен. – Ты знаешь, где она?

- Нет. Я больше не видела ее с того дня. Ты ведь поможешь ей, правда? – Неожиданно для самой себя спросила Лайза. – Ты ведь поможешь, скажи?

Не удержавшись, она снова разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку.

- Я помогу. – Тихо ответил Рен, скорее для себя, чем для Лайзы и направился к двери. – Если я не помогу, значит, этот день станет последним для нас обоих.

Стоя на улице, Рен некоторое время прислушивался к внутренним ощущениям.

«Где ты, девочка? Где ты можешь быть, скажи мне?»

Он несколько раз пытался вызвать ее по «внутреннему» номеру, которым когда-то заклеймил сам, но тщетно. Казалось, Элли заблокировала его, отгородившись широкой стеной от любых прикосновений, однако Рен чувствовал, что она жива. Еще жива….

Странное ощущение угасающего сияния виделось Рену каждый раз, когда он пробовал дотронуться до нее, почувствовать, определить местонахождение. Элли будто отталкивала его, не позволяя приблизиться, закрываясь и отворачиваясь. Несмотря на то, что Рен едва не выл от отчаяния, он чувствовал, что номер все-таки может помочь. Единственное прикосновение к ее памяти тогда, теперь протянулось между ними тонкой нитью, и Рен чувствовал, что еще немного, и он сможет ухватить ее конец, и тогда ни за что не выпустит его вновь.

Несколько человек прошли мимо стоящего на тротуаре мужчины с закрытыми глазами, который едва заметно покачивался из стороны в сторону. Темные пряди упали на взмокший от усилий лоб, но он продолжал покачиваться, пытаясь отыскать слабую пульсацию внутри головы, поймать ускользающий кончик невидимой нити…. Невидимой нити….

«Давай, милая…. Давай….»

Когда его глаза открылись, он едва не сбил с ног пожилую женщину, резко бросившись к стоящему на обочине автомобилю. Не обращая внимания на злобные выкрики, несущиеся вслед, он запрыгнул в машину и завел двигатель. Колеса взвизгнули, срываясь в занос, несколько человек бросилось врассыпную, стараясь убраться подальше от сумасшедшего водителя, который, по всей видимости, был не в себе.

Глаза Рена полыхали, как у безумца, а губы улыбались.

Теперь ему было плевать на всех.

Он знал, где искать Элли. И если Бог даст, он успеет спасти ее….

Океан плескал мутные волны на берег. Пена, шурша облизывала песчинки, перекатывала и звала их с собой в глубину, но так и растворялась ни с чем, оставляя после себя мокрый след, который через секунду накрывала новая волна. Мелкая пыль, словно войско вечных странников, срывалось, уносимое порывом пахнущего солью ветра, чтобы мгновением позже, не обретя желанного покоя снова тронуться в путь по бесконечному берегу.

Я сидела на небольшом холмике, перебирая пальцами высохший пучок травы, глядя, как неутомимые волны одна за другой поднимаются из далеких глубин, чтобы, дождавшись своей очереди, ласково прогуляться соленым прибоем по мокрому песку затерянной бухты «Санрайз».

Какое-то время я была одна. Мне даже удавалось ни о чем не думать, лишь изредка я чувствовала, как кто-то пытается дотронуться до меня невидимой рукой, но я стряхивала ее, желая побыть в одиночестве. Голова играла со мной странную шутку, то затягиваясь туманной дымкой, в которой слышались голоса и появлялись не менее странные картинки, то вновь просветляясь, позволяя любоваться морем, чей шум был единственным звуком, окружившим меня со всех сторон. Еще ветер. Иногда он посвистывал, запутавшись в изогнутых стволах пальм, играя широкими тугими листьями, иногда заставлял песчинки выводить хоровод, а иногда прятался и затихал в соломенной крыше стоящего позади меня бунгало.

И снова волны.

Глядя на них, я старалась не замечать, что пальцы рук и ног постепенно немеют от холода, а веки наливаются тяжестью. Мне хотелось смотреть на раскинувшийся передо мной океан как можно дольше. Запомнить его ленивую небрежность и тот чудный цвет волн, который вобрал в себя миллионы серовато-бурых оттенков, навсегда унести с собой этот запах…. Запах ветра и моря. Запах свободы.

Не знаю, когда именно это произошло, но я вдруг поняла, что я не одна.

Сзади меня стоял тот, кого я больше никогда не хотела видеть. Но меня почему-то не удивило его присутствие.

- Уходи. – Тихо сказала я, не оборачиваясь.

- Нет. – Ответ Рена прозвучал очень мягко. - Я пришел к тебе.

В меру громкий, спокойный и пугающе ласковый, его голос будто обволакивал меня, осторожно вплетаясь в плеск волн.

- Ты пришел слишком поздно... – Мои холодные пальцы продолжали пересыпать песчинки. – Дай мне побыть одной.

- Я не могу. – Послышалось сзади.

Я почувствовала, как он подошел и сел рядом на песок.

- Пожалуйста, уходи. Я не могу заставить, я могу только просить….

- Я много раз уходил от тебя, когда хотел остаться. Не нужно больше просить об этом.

От его слов внутри меня что-то перевернулось. Теплая волна медленно окатила воспаленное сознание и схлынула, оставив недоумение и растерянность. Зачем он говорит мне это? Почему так больно слышать эти слова? Зачем….

Вдруг снова стало горько.

- Рен….

- Посмотри на меня.

Мне казалось, что этот мягкий голос принадлежит кому-то другому. Отказываясь поворачиваться в его сторону, я продолжала зачарованно смотреть на волны.

- Элли, посмотри на меня….

Стараясь не поддаться зовущей теплоте его слов, я собрала последние силы и твердым голосом произнесла:

- Нет, Рен, все кончено. Я просто хочу побыть одна, и я надеюсь, ты позволишь мне сделать это, несмотря на то, что эта бухта твоя….

- Элли….

Я вздрогнула и, не выдержав, повернулась к нему. Всматриваясь в знакомое лицо, я пыталась найти ответ, что изменилось с нашей последней встречи? Почему холод ушел из стальных глаз, а интонация неуловимо потеплела?