Седьмой день недели в отряде - выходной. Но это так говорится только? Форму постирать, почистить, оружие. Его хоть и не дали в руки, но уже закрепили. То есть, когда всё начнётся, они получат эти доспехи и мечи, ну и остальное, что полагается. Вот сегодня как раз выходной. Первый у них. А завтра армия снимается с места и идёт штурмовать Кыхт. Но фиорийцы его возьмут, девушки даже не сомневаются. Если у графа Парда такие солдаты, что для них нет невозможного...

   Вчера вечером прицепились к ним четверо. Не из отряда дель Парда. Фиорийцы, но чужие. Хотели их затащить на пирушку, да только Лейя словно из-под земли выросла, просто взглянула на чужаков, те словно ниже ростом стали. Долго извинения бормотали, мол, спьяну не разобрали, что это воины графа Парда. Погон то нет, а такую одежду многие шить начали - уж больно она удобная. Так что обошлось. Но сержант пообещала выдать им знаки отличия, чтобы девушек не путали с кем другим. Так может, она обещанное несёт?..

  Юмика вздохнула - до Фиори ещё долго. И служить им тоже предстоит долго. Отец погиб. Маркизат давно под рукой графа Парда. Правда, он дал слово, что пристроит их, но можно ли верить его словам? И не захочет ли потом отказаться от обещания? Сделает их рабынями...

  - Эй, курсантки, выходите!

  Донёсся из-за полотняной стены голос Лейи. Сёстры мгновенно вскочили - какое-никакое понятие о дисциплине в отряде им уже успели внушить, тут же выскочили наружу, вытянулись по стойке 'смирно', пока ещё не очень умело, но старательно. Сержант это заметила, едва заметно улыбнулась.

  - Ну, как вы, девочки?

  - Рады стараться, доса сержант!

  Напрягая горла, прокричали дружно обе.

  - Вольно, пигалицы. У меня для вас новости.

  Девчонки расслабили одну ногу, заложили руки за спины, как положено.

  - Первое - завтра мы выдвигаемся на новую кампанию, после которой мы возвращаемся в Фиори. Ну, это вы слышали. И для вас не новость.

  Сделал короткую паузу.

  - Пока будете в обозе. Не в строй же вас ставить? Станете помогать при кухне. Учиться продолжим, когда придём на место. В Кыхт. Но всё, что можно будет делать по пути, не отменяется: пробежка, зарядка, упражнения. Ясно?

  - Так точно, доса сержант!

  На этот раз нестройно ответили сёстры.

  - И последнее - вашего полку прибыло. Льян!

  Из-за соседней палатки вышла их ровесница, и обе широко распахнули глаза - рёска! Хвала Высочайшему, ровесница. А сержант дождалась, пока та приблизится, поправляя на ходу неумело одетую форму, хлопнула её по плечу:

  - Вот, девочки, знакомьтесь. Это - Льян. Фамилия - Рёко. Как империя. Рядовой необученный, первого года службы. Доброволец. Никаких драк, никаких разборок. Если что не так - ко мне. Сама разберусь. А лучше - подружитесь сразу. Вам ведь в бою спину друг дружке защищать. Так что думайте.

  Чуть подтолкнула новенькую к ним:

  - Всё. Сестрёнки тебе покажут место, ну и расскажут, что у нас и как. Понятно?

  - Понятно, госпожа.

  - Нет у нас господ, Льян. Есть сержант, есть бойцы, есть офицеры. Все мы одной судьбы, одной крови, одного дела. Воины. Все равны. Особенно - в смерти.

  Замолчала на миг, потом махнула рукой, честь отдавая, исчезла в темноте. Сёстры и сообразить ничего не успели, как остались втроём с новенькой. Та несмело взглянула на них, но Юмика шагнула вперёд, протянула руку, как здороваются в Фиори:

  - Я - Юмика дель Тумиан. Рядовой необученный. В отряде неделю.

   - Я - Иолика дель Тумиан. Рядовой необученный. В отряде столько же, сколько и сестра.

  Рёска подняла опущенные было глаза, потом несмело протянула свою ладошку:

  - Льян... Рёко... Только сегодня пришла. Сама попросилась.

  - Значит, будем теперь жить в палатке втроём!..

  .Была у меня идея закатить бал напоследок, но вышла. Не стал я устраивать пир во время чумы. Да и кого приглашать? Толпу мужчин? И что нам делать? Наливаться спиртом и вином? Дам то точно не будет, а без них скучно. Так что не стал я ломать голову, а просто в последнюю ночь хорошенько выспался. В последнюю - в смысле, перед выходом к Кытху. И с утра, ранёшенько, едва солнышко забрезжило на горизонте, окрасив небо в розовый свет, сыграли побудку, и через два часа тронулись прочь от города с названием, которое я так и не смог выговорить. Скрипели возы деревянными осями, ревели и мычали консервы на собственном ходу, мерно стучали барабаны, отбивая ритм шага. Лишь столб пыли отмечал наш путь, да аккуратные кучки навоза. И первое, что отметили все - неожиданные результаты тренировок. Дисциплина в корпусе резко подтянулась. Не только среди солдат, но и у владетельных лордов. Больше не было никаких 'у меня род древнее', или 'да я сиятельный...'. Двадцать командиров. Двое начальников. Всё совсем по-другому. Иногда достаточно было просто спокойно сказать, и люди выполняли приказ без рассуждений и долгих разговоров. Даже сами сиятельные лорды удивлялись самим себе и своим подчинённым. Все стали как-то собранней, а я не раз ловил на себе взгляды, полные надежды.

   День за днём, шаг за шагом по чужой территории. По земле, которую мы завоёвываем в силу обстоятельств, а не по собственной прихоти. И всё ближе к тому дню, когда сможем со спокойной совестью вернуться обратно, в Фиори. Народ задумчив, вечерами с жаром обсуждают то, что будут делать, вернувшись домой. Многие с задумчивостью посматривают в сторону расположения моего отряда. Уверен, когда всё закончится, многие сервы из тех, что сейчас служат у других лордов, уйдут от них в Парда. Во всяком случае, мне так кажется.

   Каждый день высылаем разведчиков, они проверяют путь, чтобы тушурцы не устроили нам засаду. Потому что к такому мы ещё не готовы. Отбиться - отобьёмся. Но потери будут огромными. Поэтому проверяем всё. Провиант и прочее, что заказано, конкретно - масло и растительная вата, поступают вовремя. Но поскольку мы их пока не используем, то громадный обоз медленно тащится позади нас. Противник боя не принимает, нет даже мелких стычек, а убегает в глубину своей территории, оставляя пустые дома и поля. Нет пленных, нет скота для пропитания, нет ни крупы и зерна. Мы пока не бедствуем, запасы у нас большие. До Кыхта дойти хватит. Но вот потом... Кто знает, сколько нам придётся сидеть в осаде? На очередном совещании предлагаю выслать отряд в сотню воинов, чтобы перерезать беженцам путь. Суть в том, что возле долины, в горловине которой расположен город, есть широкая река, через которую перекинуты два больших моста. Тушурцы бегут в город, а оттуда расползаются по другим окрестностям империи. По слухам, эти места были раньше густо населены, и поскольку люди утаскивают и угоняют с собой абсолютно все, не может того не быть, чтобы у этих мостов не скопились беженцы, ожидая своей очереди на переправу. И это - единственное место, где мы сможем добыть провиант и пленников, жизненно необходимых для выполнения моего плана. Естественно, что мосты хорошо охраняются. Но они - деревянные. А значит, их можно сжечь. Вряд ли здесь знают способ сделать древесину негорючей. Поэтому имеется идея построить выше по течению плоты, поставить на них бочки с маслом и ватой, спустить вниз, и, заякорив под мостом - сжечь переправы к матери Нижайшего! Естественно, что потом нам придётся самим строить новые мосты, но руки пленников у нас будут, а такой труд ничего не стоит. Обсуждать не стали. Приняли план к исполнению сразу же. Ну а поскольку, как гласит древняя армейская аксиома - любая инициатива карается её исполнением, то и выполнять пришлось всё нам. А конкретно - моему отряду.

   Я вот ещё что заметил: если рёсцы мне просто противны и ненавистны, то тушурцы как-то... В общем, до одного места. Есть они - нет их, всё-равно. Словно тени или призраки. Одно дело - старый Долма. Лекарь всё же решился уйти в Фиори со мной, и перебрался к нам в лагерь на постоянное житьё, так что малышка Шурика у меня ещё более частый гость в шатре. Гуль с гордостью носит белую накидку, по фиорийскому обычаю, означающему, что она замужняя женщина. Покруглела, посвежела, похорошела. А спят они с Долмой, или нет - их дело. Главное - замужем. Девчонки-новобранки стараются, Лейра ими довольна. Учатся жадно, особенно Льян. Но надо решать с ней вопрос. Одно дело - солдат военного образца: пять-шесть заученных до автоматизма приёмов, как в первом нашем сражении, выработанное чувство локтя, когда знаешь, что твоя основная задача, это удержать строй во что бы то ни стало. Другое дело - мясорубка. Меня то учили... По всякому. И диверсионно разведывательной деятельности, и партизанской, с одновременной егерской тактикой, и обычному бою, и такой вот свалке - один против всех. Идеальные учителя в последней - бывшие уголовники, которые сидят в тюрьме. В камере не развернёшься, места мало, и всякие размашистые удары и прыжки - дохлый номер. Да и с оружием там туго. Поэтому самый подлый способ и одновременно самый эффективный против толпы именно такой, когда в ход идёт всё - от спички, до кружки. Есть, правда, ещё более сильные методики, но массово они не применяются. Обычно в замкнутых военных группировках, всяческих сектах и прочих, не слишком афишируемых командах. Один из них - эрбо. Сокращённое от 'русский бой'. Минимум приёмов, как ни странно, но максимально эффективных и, одновременно, страшных по своей силе. Учат этому стилю, кстати, довольно жестоко и быстро. За полгода человек становится довольно сильным мастером, и равных ему в рукопашной схватке нет. У меня, кстати, в той, первой жизни, была высшая ступень. Но только бойца. Не мастера. Их у нас вообще наперечёт. На всю Русскую Империю может, человек десять-двенадцать наберётся. Но и того, что я изучил и отработал, хватало. Драться в обычном понятии этого слова, с молодецкими ударами, с кровью из носа и выбитыми зубами я не умею. Ну, в молодости не довелось, в пять лет я надел форму кадета. Когда осиротел после налёта саури. Деваться было некуда. Детские дома обычного типа мне сразу не понравились. Мне провели профессиональное сканирование, выяснилось, что я прирождённый солдат. Есть у нас такая вещь на Родине. Нет, служить то в армии может любой, мужчина, женщина - без разницы. Дело найдётся каждому. Но вот выше сержанта простому добровольцу - не подняться. Офицером может стать лишь тот, кто имеет для этого подходящие умственные и психосоматические наклонности. Выявляется это специальным оборудованием, обследование на котором человек проходит в своей жизни трижды - при рождении, по достижении пятилетнего возраста, перед школой. У нас она начинается с пяти лет. Ну и по окончании первого учебного заведения. После достижения шестнадцатилетнего возраста.