- Кто они, сьере граф?
Кривлюсь:
- Старые знакомые. Надо их вытащить из империи, и другого способа на данный момент нет. Естественно, что в бой их не пошлёшь, но чтобы хотя б обузой не были.
- Будет исполнено, сьере граф.
Отдаёт честь, уходит вслед за слугой. Однако, парень умный, хотя и не фиориец. Но и не рёсец. Неизвестное мне племя. Кожа смуглая, нос с горбинкой. Не горец и не тушурец. Откуда из дальних земель, похоже. Из тех военных сирот. Ладно, нечего забивать себе голову. Вижу, как мой десятник пересекает двор, за ним семенят обе сестрёнки-близняшки с тощими пожитками за спиной. Воин усаживает их на свободных лошадей, на удивление, девчонки занимают места в сёдлах довольно ловко. Хотя и по-женски. На одну сторону. Ничего. В лагере их переоденут и быстро вышибут дурь из голов.
- Сьере граф, графиня дель Хаари желает попрощаться с вами.
- Скажите досе, что меня для неё нет. Никогда и нигде.
Делаю нетерпеливый жест, и парень исчезает. Из-за дверного полотна доносятся голоса. Но слов не различить. Больше у меня нет ни капли любви к Лиэй. Ни единой. Только обида и злоба. А так же ещё одно непонятное чувство, то ли отвращение, то ли досада. Дверь открывается, парень вновь докладывает:
- Графиня ушла, сьере граф.
Облегчённо вздыхаю.
- Хвала Высочайшему! Пусть мне подадут натту.
Парнишка мнётся:
- Сьере граф, может, нормально поедите? А то с утра на ногах, а кроме натты ничего во рту не было.
Улыбаюсь:
- Ты, прямо, как моя матушка - сынок, ты покушал? Ты не голодный? Смотри, какой вкусный кусочек!
Слуга краснеет, потом бормочет:
- Сьере граф, я же из уважения. Вы для нас просто легенда.
- У кого, у вас?
Смотрю на его реакцию, и вижу, что парнишка совсем смутился. Тем не менее, тихо отвечает:
- У нас, у простых людей, сьере граф. Не бывало ещё такого, чтобы владетель к своим сервам относился, как к людям.
Моя бровь ползёт вверх - однако... А слугу вдруг словно прорвало:
- Вы людей бережёте, зря не наказываете, даёте им возможность зарабатывать, а главное - что в ваших владениях закон для всех един...
- Dura Lex Sed Lex.
Он, естественно, не может знать латынь. Но чеканные слова, сказанные на неведомой речи, заставляют его застыть на месте:
- Закон суров, но это закон. Он и должен быть един для всех. Что для простого народа, что для аристократа. Тем более, что если ты настоящий лорд, то должен и обязан беречь своё имущество. А что представляет из себя любое владение? Что самое большое богатство любого лорда? Не золото, и не серебро. И не драгоценные камни. Люди. То, как к тебе относятся, как ты к ним... Если лорда любят и уважают, то поддержат и помогут в трудную для него минуту. А если ненавидят и боятся, то предадут, не задумываясь, в надежде, что новый хозяин окажется лучше прежнего. Запомни это, юноша.
Хлопаю его дружески по плечу и выхожу из комнаты. Парнишка прав - неплохо бы действительно перекусить нормально. В желудке урчит.
Следующее утро начинается для меня с того, что в мою комнату с воплями вломилась дочка императора. Её истошные крики предназначались, разумеется, не мне, а тому самому парнишке-слуге, который мне понравился за смекалку. Правда, при виде меня, ещё лежащего в постели, девчонка осёклась и начала краснеть. Что она, мужиков что-ли не видела? Ну, в штанах. Ну, голый торс... Осмотрелся даже от неожиданности - нормально выгляжу. Есть пара шрамиков, да и те старые. Кожа бронзовая, от летнего загара. На зарядку то, и пробежку, с голым торсом положено, вот и загорел.
- Чего надо?
Как говорится: а в ответ - тишина. Хвала Высочайшему, парень, на которого орали, сообразил и быстро брякнул на рёсском мой вопрос. Тут и принцесса очнулась. Отвернулась к двери, быстро протарахтела фразу. На мой вопросительный взгляд слуга перевёл:
- Она видела в расположении вашего отряда двух молодых девушек, сьере граф.
Киваю в знак согласия.
- Есть такое.
Снова тарахтение зубодробительного для фиорийца наречия, и почти синхронный перевод:
- Она возмущена, что вы держите публичных женщин столь открыто. Это оскорбляет её зрение и слух, сьере граф.
...Твою ж Ымпову мать налево и направо! Вот дура! И ведь что удивительно - не блондинка. Волосы у неё, как смола, чёрные...
- Объясни ей, что там не публичные девицы, а добровольно вступившие в мой отряд благородные дамы, которые хотят учиться военному делу и пожелали принести мне клятву верности.
...Глаза парнишки округляются. Он в трансе. Медленно тарахтит в ответ, и узкие глазёнки желтокожей становятся такими же круглыми, как у фиорийцев. Короткая пауза, потом следует запальчивая фраза, и короткий перевод:
- Принцесса Льян тоже желает обучиться военному ремеслу.
От неожиданности я снова плюхаюсь на свою кровать. Потом кручу пальцем у виска:
- Она что, с ума сошла?
И - совершенно неожиданно, девчонка на ломаном фиорийском говорит слуге:
- Выйди. Мне говорить с граф.
Мгновенный взгляд на меня - я прикрываю веки. Слуга кланяется и выходит. Я встаю с кровати, натягиваю на себя рубашку:
- Значит, принцесса Льян знает наш язык? Скрывали, чтобы лучше шпионить?
Она приближается практически вплотную, и я чувствую, как её ладошка касается моей спины, потому что я стою лицом к стене напротив входа.
- Ты - воин. А не палач. Значит, заслуживаешь доверия.
И всё это на абсолютно чистом, без малейших признаков акцента или неправильности произношения. Совсем не так, как пару секунд назад она говорила со слугой. Однако, здравствуйте. Приплыли, называется!
- Не желаете чашечку натты, принцесса? Я привык начинать утро с хорошего глотка этого напитка.
- Не откажусь, если вы составите мне компанию, сьере граф.
Спустя пятнадцать минут мы оба сидим за столиком в саду, под тентом возле дерева и пьём ароматную, горячую натту, одновременно наслаждаясь свежими, только что испечёнными плюшками.
- Итак, доса Льян, поговорим более обстоятельно и конкретно?
- Поговорим, сьере граф.
Она на мгновение опускает глаза, потом вновь вскидывает, и только тут я замечаю, что её черты лица не такие и плоские, как у прочих. Впрочем, до этого я и внимания на неё не обращал.
- Ваша матушка родом из Фиори?
Согласный кивок.
- Да. Она дочь герцога Юга.
- И - тоже младшая жена императора?
- Старшая наложница.
...А вот это вообще - хуже и быть не может. Зато многое объясняет. А Льян вновь открывает рот, рассказывая свою историю, довольно печальную...
Жизнь дочери императора вовсе не так красива и проста, как считают окружающие. Особенно, в Рёко. Достаточно сказать, что по статусу владыка империи обязан иметь множество жён и любовниц под красивыми именами, и потому детей у Ымпа очень много. Естественно, что на всех у отца внимания и пригляда не хватает. Как, впрочем, и много чего ещё. Льян ещё повезло, что её дед с фиорийской стороны был достаточно богат, чтобы подкидывать дочери кое-какие средства. Поэтому они выживали, в отличие от нескольких братьев и сестёр. Этакий естественный отбор. Ну а после того, как дети императора подрастают, начинается вторая стадия этого самого отбора. Более жёсткая, более кровавая. И хотя среди дочерей правила чуть мягче, крови проливается не меньше, чем среди братьев.
Среди мальчиков должен остаться только один, и вовсе не обязательно старший по возрасту или отпрыск от законных супруг. Это совсем не главное. И не нужное. Выживает самый жестокий, самый хитрый, самый беспринципный. И именно он становится императором.
Что же касается сестёр - они могут остаться жить. А могут и умереть, если новый Ымп этого пожелает. Принцесс очень редко выдают куда то замуж - властитель Рёко не считает окружающие его державу страны достойными смешивать свою кровь с кровью богов, текущую в его жилах. С другой стороны - оставлять женщин в живых, чтобы испортили благородство небожителей связью с варварами тоже глупо. Но приказать просто убить Ымп не может. Поэтому, когда дочери достигают совершеннолетия, устраивается некий турнир среди них, где так же остаётся в живых лишь одна из всех. На арене. В свалке, кровавой мясорубке, где каждый сам за себя. Победительница может потребовать себе жизнь. И получить её. Таковы правила и законы Империи Рёко...