Не могла Черкасская не сравнить условия, в которых работала православная миссия, и положение других миссий. Как и несколько лет назад, разница бросалась в глаза. Она писала: «Новорожденные Христиане окружены со всех сторон приманкою не только удобств житейских, но даже роскоши, предлагаемых им в школах других христианских исповеданий, имеющих всевозможные выгоды и преимущества: там и книги священные печатаются и продаются в большом количестве; и храмы построены: есть где помолиться, причаститься Св. Таинств, й за посвящением в сан священника дело не стоит, далеко не надо ехать, католический епископ здесь налицо…»[33] Однако случаев перехода из Православия в католичество или протестантство было мало. Все же была насущная необходимость в том, чтобы в православной миссии был свой епископ. Тогда можно было бы рукополагать японцев в священники, не посылая их в Россию. И вот в конце 1879 года отец Николай снова покинул Японию. Он ехал в Россию за посвящением в сан епископа.

Поездка на родину в 1879–1881 гг. была для отца Николая за все время его миссионерского служения второй и последней. В 1880 гоДу в Санкт–Петербурге, в Троицком соборе Александро–Невской лавры,. он был рукоположен в епископа Ревельского, викария Рижской епархии. Естественно, это было формально, епископ возвращался в Японию. Митрополит Новгородский и Санкт–Петербургский Исидор, совершавший хиротонию, сказал при вручении жезла отцу Николаю: «До конца жизни тебе служить взятому на себя делу, и не допусти, чтобы другой обладал твоим венцом!» Слова эти произвели на нового епископа сильное впечатление, он неоднократно вспоминал их потом.

В Санкт–Петербурге еп. Николай посетил Новодевичий Воскресенский монастырь, предполагая, что сюда можно будет послать человека на обучение иконописному мастерству. Его давней мечтой было, чтобы в Японии был свой собственный иконописец.

Со 2 апреля по 8 июня 1880 года владыка Николай был в Москве, где был 6 июня на дне открытия памятника Пушкину. За месяц до этого в Москву на Пушкинский праздник приехал Достоевский. Интересуясь распространением Православия среди других народов, он не упустил возможности встретиться с отцом Николаем. В письме к своей жене Анне Григорьевне от 2/3 июня он рассказывал: «Вчера утром заезжал к архиерею викарию Алексею и к Николаю (Японскому). Очень приятно было с ними познакомиться… Оба по душе со мной говорили… Сочинения мои читали. Ценят, стало быть, кто стоит за Бога»[34]. Сохранились и впечатления самого владыки Николая, по которым мы можем судить 6 его трезвости и наблюдательности: «1 июня 1880 года… У Преосвященного Алексея встретил знаменитого писателя Федора Михайловича Достоевского. Уверения его о нигилистах, что скоро совсем переродятся в религиозных людей, и теперь‑де «из пределов экономических вышли на нравственную почву»; о Японии «Это желтое племя нет ли особенностей при принятии христианства?» Лицо резкое, типичное; глаза горят; хрипота в голосе и кашель (кажется, чахоточный)»[35]..

Несмотря на внимание, которое оказывали владыке Николаю в этот приезд не только церковные деятели, но и вся русская общественность, несмотря на то, что он снова был на родине, он постоянно мучился от тоски. Духовная Миссия в Японии действительно стала делом его жизни, вне которого он себя уже просто не мыслил, без которого владыку охватывало томительное чувство пустоты. В своих дневниках в это время он писал:

«29 сентября Ж7Я Положительно, скука и пустота здесь, в России…[36]

12   января 1880. Суббота. Скучный и тягостно проведенный день, как скучно и тягостно и все пребывание в России. Скучал нередко в Японии, скучаю почти всегда в России. Где же лучше? Там и тогда, где есть настоящее дело. Пусть помнится и чувствуется это, когда буду в Японии[37]….

…И вечно, и везде одна Миссия и Япония; и не скрыться мне от них, и не найти другого лучшего на земле, другого счастья, кроме Миссии и Японии… Дай же, Боже, мне поскорее вернуться туда и никогда уже не скучать там и не хотеть в Россию!»[38]

В июне епископ Николай отправился в обратный путь. Летом он посетил Нижний Новгород, Казань, Сызрань, Рязань, Ржев, Киев, Одессу. В Одессе нашлись два учителя пения для миссии диакон Дмитрий Крыжановский и учитель пения в духовном училище Дмитрий Львовский.

9 ноября 1880 года владыка и его спутники прибыли в г. Иокогаму..

1881–1904 гг.: дальнейшее упрочение Японской Православной Церкви

Со временем культурно–религиозное значение миссии возрастало, состав ее пополнялся все новыми и новыми обращенными из японцев. В 1881 году впервые японец принял иноческий сан. Это был Павел Ницума, замечательный проповедник, тридцати лет. В этом же году образованные японцы, знающие русский язык, объединились в литературный кружок Аи–си («Союз любви») и стали издавать «Церковную газету», чтобы «чрез нее распространять научные и религиозные истины, благоприятные христианству»[39]. Редакция еженедельной «Церковной. газеты» находилась неподалеку от зданий миссии. На первом листе была эмблема: ангел, спускающийся с небес на землю и простирающий над домами Токио свиток Евангелия.

Важнейшую роль в культурно–просветительской деятельности миссии сыграл сам епископ Николай. Он основал несколько журналов, которые были посвящены не только религиозной жизни и нуждам японцев, но и рассказывали об истории и культуре России. Именно ему Япония обязана первым знакомством с русской литературой. По инициативе епископа при миссии было создано Общество переводчиков. Владыка Николай справедливо полагал, что «узнав русскую литературу, узнав Пушкина, Гоголя, Лермонтова, нельзя не полюбить России». Один из воспитанников школы при миссйи перевел на японский язык «Капитанскую дочку» Пушкина, а один из местных художников сделал иллюстрации. После публикации в миссийском журнале она вышла отдельной книгой (Токио, 1882 год; один экземпляр был прислан в Пушкинский музей при Императорском Алексеевском лицее, а иллюстрации в 1910 году перепечатала «Нива» (№29)). Повесть пользовалась большим успехом у японцев, которые в то время особенно любили историческую литературу. С октября 1892 года женская школа при миссии начала издавать журнал «Уранисики» («Сокровенная добродетель»), который наряду с духовно–нравственными, наставительными сочинениями также давал возможность познакомиться с русской литературой. В первых номерах были статьи: «О Пушкине», «Памятник Крылову», «О Тургеневе» и т. д. Впоследствии журнал печатал произведения многих авторов и классиков, и современных. Помимо «Уранисики», миссия издавала и другие журналы «Сэйкё симпо» («Православный вестник»), «Сэйкё ёва» («Православная беседа»). Все эти издания читались «не одними новообращенными, а огромными массами интеллигентных японцев, оставшихся верными своей религии»[40]..

Как вспоминал Дмитрий Позднеев, владыка Николай вставал очень рано и ежедневно с 6 до 12 утра занимался церковными делами, в основном перепиской с верующими. Он «редактировал–все миесийские издания, следил тщательно за всеми публикуемыми миссией периодическими органами и был в курсе всей текущей государственной жизни Японии, за которой следил по японской прессе. Читал он постоянно и газеты английские»[41]. Сам епископ, помня об обязательстве извещать русскую общественность о деятельности миссии, регулярно печатался в «Русском вестнике», «Русском архиве», «Московских ведомостях», «Христианском чтении», «Страннике», «Миссионере».

В 1884 году началось строительство Воскресенского собора в Токио. Оно происходило в основном на пожертвования и закончилось в 1891 году. Этот собор в Японии известен как «Николай–до». В нем хранились ценнейшие архивные документы, 10 ООО томов миссийской библиотеки. К сожалению, во время Великого землетрясения 1923 года многие книги погибли, оставшиеся были вывезены в Америку американскими православными священниками, трудившимися в «Николай–до» после Второй мировой войны. Однако и сейчас в соборе располагается архив, остались 400 томов библиотеки.