Время для серьезных перемен в иерархии ЯПЦ настало в 1939 году, когда был принят закон, по которому всем религиозным организациям страны предписывалось до апреля 1941 года пройти регистрацию в министерстве просвещения для оформления статуса юридического лица. Регистрация же давалась только японцам. Закон вступал в силу с осени 1940 г.
Из закона, как видим, следовало, что иностранцы не могли возглавлять японские юридические организации, иначе они бы лишались легального положения. Пр этой причине митрополиту Сергию после 27 лет служения пришлось покинуть свой пост Предстоятеля Японской Православной Церкви. На Соборе 1940 г. временное управление финансовыми и организационными вопросами он передал кандидату богословия Санкт–Петербургской духовной академии протоиерею Арсению Хэйкити Ивасаве. Однако оставался открытым вопрос, кто станет первым японским епископом, т. е. получит каноническое право возглавлять ЯПЦ.
В среде японских священнослужителей началась борьба за высшее место в церковной иерархии. На эту ситуацию сразу же обратила внимание РПЦЗ; Она стала форсировать выборы главы ЯПЦ, надеясь в случае победы поддерживаемого ею кандидата распространить свое влияние на Японскую Церковь, до того, как мы помним, державшуюся в юрисдикции МП. С другой стороны, военная японская элита тоже хотела бы видеть на посту Предстоятеля ЯПЦ лояльного человека. Основными кандидатами на эту должность стали Арсений Ивасава и Иоанн Оно.
Арсений Ивасава. Окончив православную семинарию в Токио, в 1884 г. уехал учиться в Московскую духовную семинарию, а позже продолжил обучение в Санкт–Петербургской духовной академии, которую окончил в 1888 г. со степенью кандидата богословия. Вернувшись в Японию, Ивасава преподавал философию и нравственное: богословие в семинарии «Николай–до» и работал в переводческом отделе миссии, а с 1918 г. стал преподавателем русского языка в военной школе сухопутных войск. После того как митрополит Сергий вынужден был уйти на покой, Ивасава стал временным управляющим делами Японской Православной Церкви. Однако Ивасава не был священником, и это делало всякие притязания на сан епископа просто абсурдными. Тем не менее он пользовался поддержкой японских военных и секретной полиции.
Ситуация с ним свидетельствует о тесном переплетении интересов японской армии и части православных верующих. К началу войны Церковь снова имела финансовые проблемы, которые не могла решить своими силами. С другой стороны, японскому правительству в то время нужны были люди, хорошо знающие русский язык и Россию, такие, как Ивасава. Они были нужны в разведку, полицию, армию. В 1939 году началась война Японии с Китаем. Требовалось создать благоприятный образ японских вооруженных сил среди местного населения. Особенно активно работало над этим командование японских войск в Маньчжурии. Немалую роль б этом сыграли православные священнослужители–японцы. На оккупированных территориях они выполняли не только гуманитарные задачи (помощь в ремонте разрушенных храмов и т. п.), но и вели пропаганду среди верующих, а иногда и прямо сотрудничали с оккупационной властью. Так, некий Кондо служил в японской полиции в Маньчжурии, а после войны был священником на Хоккайдо, в Хакодате.
Основным соперником Арсения Ивасавы был священник Иоанн Оно, пользовавшийся поддержкой представителей Русской Православной Церкви за границей (РПЦЗ).
1 марта 1941 г. в адрес временного управляющего делами Японской Церкви Ивасавы пришла телеграмма из Югославии от главы РПЦЗ митрополита Анастасия (кстати сказать, одноклассника Ивасавы по Санкт–Петербургской духовной академии) о необходимости скорейшего канонического назначения главы ЯПЦ. Очевидно, понимая несостоятельность своих претензий, Ивасава не стал бороться за епископский сан. Церковный комитет подготовил документы для хиротонии иерея Иоанна Оно.
В апреле 1–941 г. о. Иоанн Оно выехал в Харбин, один из крупнейших центров РПЦЗ. Там жило много выпускников православных семинарий, активно участвовавших в жизни эмиграции. 6 апреля 1941 года в кафедральном соборе Харбина представителями Сииода РПЦЗ митрополитом Харбинским Мелетием (Заборовским) по благословению митрополита Анастасия в сослужении с другими иерархами РПЦЗ архиепископом Пекинским Виктором (Святиным), епископом Цицикарским Ювеналием (Килином), епископом Шанхайским Иоанном (Максимовичем) и др. о. Иоанн Оно был хиротонисан во епископа Японского и Токийского с именем Николай.
Жена его, Вера Оно, была пострижена в монахини. Через несколько месяцев она вернулась из Харбина в Японию, в свой родной город.
Хиротония нового владыки Николая большинством японских верующих была встречена враждебно. В том (1941) году в «Николай–до» даже не служили на Пасху верующие закрыли ворота и не. пустили нового епископа и пришедших с ним в собор. Владыке Николаю Оно ничего не оставалось делать, как совершить богослужение в доме диакона.
Однако 18 июня 1941 г. в Токио состоялся Чрезвычайный Собор Японской Православной Церкви, на котором стало ясно, что более приемлемых вариантов у ЯПЦ нет. Собор утвердил Николая Оно в сане епископа. Так он официально стал новым, третьим по счету, главой ЯПЦ.
Приняв руководство Церковью, епископ Николай (Оно) обратился к Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Сергию (Страгородскому) с просьбой разрешить ему переход из юрисдйкции РПЦЗ в юрисдикцию РПЦ МП, на что митрополит Сергий дал свое согласие. Таким образом, ЯПЦ осталась в юрисдикции Московского Патриархата.
Что касается владыки Сергия, то во время войны он продолжал служить для немногочисленных верных ему русских и японцев в англиканской церкви в токийском районе Сэтагая. В апреле 1945 г. он был арестован по обвинению в шпионаже в пользу СССР. После 40 дней заключения владыка был освобожден, но здоровье его было подорвано, и. 19 августа он умер в своей однокомнатной квартире на окраине Токио, в одиночестве.
Японская Православная Церковь во время Второй мировой войны
Война, конечно же, сказалась на деятельности Японской Православной Церкви самым негативным образом. Большинство храмов было разрушено во время бомбежек. «Николай–до» сохранился только благодаря тому, что его выкрасили черной краской. Службы в соборе шли нерегулярно, не хватало хлеба и вина для совершения литургии, не хватало и эерующих. После отстранения митрополита Сергия русские перестали ходить в Воскресенский собор, объединившись вокруг молитвенного дома владыки. Район Суругадая, где жила большая часть русских в Токио, был „ объявлен «запретной зоной», почти всех переселили в местечко Куруизава, где не было ни церкви, ни священника.
Некий А. С. Беляев, прихожанин ЯПЦ, так красочно описывает тяжкое положение, в котором оказались православные во время войны: «6–го мая [1945 г.] Пасха Христова, Пасха без службы церковной… Как тяжело православному христианину проводить
Праздников Праздник в будничной обстановке! По нашей усиленной просьбе японские власти разрешили нам собраться на моление в частном доме, с непременным условием «не произносить никаких речей». Пропели мы в присутствии полицейского чиновника пасхальные песнопения, похристосовались и разошлись по своим домам»[57].
Естественно, тяжелее всего было немногочисленным русским, еще остававшимся в Японии, к тому вре-. мени, тем, кто не шел на сотрудничество с японской властью: «Сорвалось неосторожное слово донос, а дальше застенок со зверским истязанием души и тела… (Но уже стали появляться слухи: «Германия разбита, советская армия в Берлине, капитуляция!»)… Господи, Боже мой! какой радостью переполнялись наши сердца! Но мы не могли открыто выражать свой восторг. С опаской, с осторожностью приветствовали мы самых близких, самых надежных: «Воскресе Христос и воскресла наша многострадальная, но непобедимая Родина». 8–е августа объявление войны Японии со стороны Советов. Задержавшихся в Токио русских усиленно гонят в Куруизава. 10–е внезапная смерть нашего любимого архипастыря Митрополита Сергия. Убогие похороны… 13–е на ушко, по секрету, передают о мире, и вот 15–го августа японский император объявил по радио мир. Этот день был для нас днем второй Пасхи. По заключении мира мы, русские, получили полную свободу»[58].