Но вот, похоже, настала и наша с Элии очередь. Часть стены напротив трех закрытых дверей медленно и беззвучно поехала в сторону, открывая овальный проем, похожий на огромную пасть, полную беспросветного мрака.
– Нам туда, – кивнул Элии, схватил меня за руку и устремился в темноту.
В черной пустоте вокруг нас слабо замерцало бледное радужное сияние, как будто мы попали в огромный мыльный пузырь. Элии огляделся и шагнул дальше. Пузырь слегка растянулся. Элии сделал еще шаг – с каждым движением пузырь вытягивался, образуя подобие коридора.
– Ага! – сказал сам себе Элии и уверенно двинулся вперед.
Мерцание вокруг нас становилось все бледнее, пока совсем не исчезло, и тогда появился свет рукотворной вселенной.
– Ага! – повторил Элии. – Эта штука будет нас сопровождать вместе с атмосферой и искусственным тяготением. Значит, мы можем гулять без опасения задохнуться или улететь головой вперед к звездам.
На припорошенной пылью поверхности сферы наших следов не оставалось.
– Что-то вроде силового поля? – поинтересовалась я.
– А? Наверное, – отмахнулся он, – меня оно мало волнует. В голове такая каша…
Его слова пролились мне бальзамом на душу. Значит, не только я чувствую себя полной дурочкой в этой изысканной обстановке, нашпигованной не только достижениями суперпродвинутой цивилизации, но и чудесами божественного промысла роботов.
– Давай присядем, – Элии уселся на грунт…
Хотя какой это грунт? И землей не назвать то, что у нас под ногами, и полом… Плевать! Какое, собственно, значение имеют сейчас эти слова? И я решительно присела рядом, подняла голову – красиво, безумно красиво. Правильный звездный шар огромных размеров уходил в стороны и вверх, сгущаясь внутри себя в плотную сияющую массу, и глаз уже не мог различить в ней отдельных звезд.
– Мне кажется, что там, в центре, начинается совсем другая вселенная, – тихо, почти шепотом, заметил Элии. – А эта, искусственная, создавалась только для того, чтоб прорваться к ней…
Значит, цивилизация старших братьев замкнулась на себя, чтобы развлекаться астротехнологиями без вреда для оставшихся младших? Искать пути прорыва в иные вселенные? В равной мере это может быть как правдой, так и домыслом. Вряд ли что-то может знать и наш хозяин, Аратогу. Конечно, его снабдили едва ли не сверхъестественными способностями и возможностями, но, раз он создан, то может знать только то, что в него вложили.
– Ну уж нет, – нетерпеливо возразил мне Элии. – Создать существо с почти безграничными возможностями без способностей к дальнейшему развитию и, естественно, познанию? Бессмысленно!
М-да, пожалуй, я куда-то не туда махнула. Но все равно он не может знать о той вселенной… и вряд ему известно о том, что подвигло обитателей системы Рикаты на такой шаг в развитии. Если они не вложили, конечно, этой информации в процессе создания в его светлую-светлую голову…
Спросить у самого Аратогу? Но я испытывала рядом с ним такое мощное чувство собственной неполноценности, что и говорить не хочется. Создание рук человеческих, переросшее человека во всех отношениях… такая на его лице сочувствующая улыбочка, когда он с тобой беседует, полная любви и понимания, от которой тошнит. Точнее, тошнит от себя… ничего не умеющей, ни к чему не способной на его фоне… Букашка безмозглая и бестолковая!
Элии улыбнулся мне и хлопнул по плечу.
– Не переживай. По-моему, ты просто их боишься. Но эти ребята обладают материнским инстинктом по отношению к людям, он в них заложен изначально.
Утешил, называется! Разве приятно, когда тебе вытирает сопли существо с божественными возможностями? Начинаешь фонтанировать комплексами в разные стороны…
– Мне помечтать хочется, – Элии неожиданно смутился и отвел глаза. – О том, как мы с тобой будем вместе. Устал я жить во имя великой идеи, хочется простого человеческого счастья, тишины, покоя и бездеятельности.
Гм… Еще не известно, как все разрешится. Успеют эти ребята перехватить Пожирателя у Солнца или нет? То есть я совсем не против простого человеческого счастья, но хотелось бы переживать его под привычным солнцем, а не под колпаком у Проциона. Хотя какая разница? Вон Элии остался без своего Сириуса – и ничего, мечтает…
А я боюсь ближайшего будущего, боюсь до судорог. Вернее, не будущего, а ближайшей неизвестности. Как начнут божественные роботы вытирать человечеству сопли на свой божественный манер… И что тогда останется от людей? Если робота можно превратить в человека, то и человека можно превратить во что угодно.
– Брось, Жень, – лениво отмахнулся Элии, поднимая лицо к звездам. – Напрасные страхи. Все будет хорошо, вот увидишь.
Я посмотрела на его лицо, казавшееся вдохновенным в лунном свете звездного скопления. Мне так хочется, чтобы все было хорошо! Мне так хочется быть счастливой! Но… скорее бы закончилось это мучительное ожидание, скорее бы покинуть эти выматывающие душу кибернетические райские кущи.
И тоже подняла лицо к звездам. Из любой точки на поверхности сферы вида одна и та же картина, поражающая изумительной красотой, но симметричная до тошноты – уходящая в темноту плоскость под ногами и сверкающий звездный рой над головой. Эстетика роботов… Кем все-таки были творцы этого великолепия? Не людьми, во всяком случае.
– Все может быть, – Элии безразлично зевнул, поднимаясь и протягивая мне руку. – Не пойти ли и нам вздремнуть немного? Не удалось мне помечтать, что-то ты совсем не в настроении, как я посмотрю.
Мы неторопливо двинулись к дому, оплетенному плющом. Возможно, именно из-за плохого настроения изысканная постройка показалась мне смехотворной. Наверное, я чего-то не понимаю в красоте. Но плющ в звездном полумраке космического вакуума казался мне совершенно неуместным.
За столом в гордом одиночестве сидел Серега и мрачно наворачивал очередную гору мяса. Увидев нас, он пожаловался:
– Так и не смог заснуть. Не передать, как жрать все время хочется! Не иначе, как от нервов. Третью тарелку лопаю и чувствую – это не предел.
– Я бы, пожалуй, кофе выпила, – я остановилась за Серегиной спиной и потрепала его по светлому ежику. – Успокойся, а то треснешь по швам. Вон, Элии говорит, что все будет хорошо.
Элии рассмеялся, разваливаясь в кресле:
– Именно, и по-другому быть не может. Сдавленный стон, донесшийся из бесшумно открывшейся двери в комнату Хорхе и Лильки, полный невыносимой боли, заставил меня замереть на месте.
– Они зовут меня! – воскликнул Хорхе, вставая в полный рост на кровати. – Я знал и ждал! И вот…
Лилька сидела рядом, закрыв руками лицо.
Мне показалось, что Хорхе мерцал, его очертания то расплывались, то возвращались в привычные границы. Господи, что происходит?
Неизвестно откуда появившийся в комнате Аратогу одобрительно заметил:
– Вашего друга призывают к себе обитатели этой вселенной.
Но почему именно его, а не кого-то другого?
– Он обладает такими же, как и они, способностями. За исключением имеющегося у него человеческого тела, он ничем не отличается от них.
Да уж, чего там… Исключить тело, и все, готов обитатель новой вселенной! Меня затрясло – во что же превратится человек без тела? В привидение?
За спиной раздался тихий шепот Джошуа – и откуда он только взялся?
– Ш-ш-ш, Евгения, успокойся, все в порядке.
Наконец Хорхе перестал мерцать, потому что… Нет, он не стал светящимся шаром, его голубоватая полупрозрачная фигура поднялась над кроватью, выплыла из комнаты и повисла в воздухе. Привидение, да и только!
– Ж-женька! – сдавленно просипел Сережка. – Ты мне сейчас все волосы выдерешь!
Черт, я и не заметила, что отчаянно вцепилась в его короткие волосы. Разжав пальцы, я прошептала:
– Там же другие физические законы… Как он будет там существовать?
– Ему помогут, – снова прошептал Джошуа.
– А Лилька? – вздрогнула я.
– Все зависит от ее решения, – шепот Джошуа был едва слышен.
Мы все уставились на нее. Бесплотный Хорхе терпеливо ожидал решения под потолком. Я знала, что он именно ждет Лилькиного решения, только не знала, откуда. В тишине прошло около минуты, и мне стало казаться, что я сама сейчас от ужаса завизжу в полный голос.