Но удара не последовало.

Мужчина отлетел назад к своим товарищам, все еще стоявшим в очереди, а Леони рикошетом отнесло в противоположную сторону. Перед Валери, окруженной голубым свечением энергии, выросли Хироки и Аито.

— Ты что наделала?

— С ума сошла?

Валери не слушала их. Окутанная Силой, она чувствовала себя так, будто находилась на расстоянии нескольких световых лет. Она медленно пошла через газон: вокруг нее шипел воздух, а от шагов из травы поднимался белый дым и запах горелого. Рабочие разбежались, бросив своего измазанного в супе приятеля, который все еще лежал на земле, корчась от боли.

— Не тронь ее!

«Что тебе от меня нужно? — говорили глаза рабочего. — Занимайся своими делами, бритая гадина».

— Не тронь ее! Она не нарочно. Оставь ее в покое!

Мужчина задыхался от ужаса, глядя на руки и пальцы Валери, окутанные шаром голубой энергии. Он знал, на что способны сейджины.

— Ваше превосходительство, — закивал он головой, — простите меня, ваше превосходительство. Больше не повторится.

— Вот и хорошо.

Валери отвернулась и отпустила солнечную энергию, с усилием закрыв глаза. Только теперь она заметила, что Леони исчезла, удрала, воспользовавшись переполохом. «Проклятая джинсей».

— Что на тебя нашло? — спросил Хироки. — Ты хоть знаешь эту девушку? Она твоя подруга?

— Не говори глупостей, — вмешался Аито. — Эта прислуга — «волосатая». Как она может быть ее подругой?

— Вот именно! — подтвердила Валерии. — Никакая она мне не подруга. Не знаю, что на меня нашло. — Она попыталась улыбнуться. — Видно, от голода… Я, когда голодная, ничего не соображаю.

— К счастью, никто не пострадал. Пойдемте. Обед стынет.

Они ушли. Глаза рабочих буравили их спины, но никто, конечно, даже не попытался их остановить.

Почему она чувствовала себя обязанной вступиться за эту девушку? Пощечина научила бы ее внимательней относиться к своей работе и быть более почтительной к старшим. Но Валери вмешалась и не раздумывая воспользовалась своей Силой.

Жоэль зашел к ней около полуночи, когда в библиотеке уже никого не было: все разбрелись кто куда — одни поболтать на балконе, другие — по своим комнатам спать.

— Ты все еще здесь? — спросил он. — Тебе бы надо выспаться, завтра будет тяжелый день.

— Я проверяю главное уравнение. Боюсь, что метеоусловия могут испортить нам результат. Взгляни на психрометрический график.

— М-м-м, — пробормотал Жоэль, — я надеялся, нам больше повезет. Относительная влажность немного ниже нормы.

— Вот именно, — кивнула Валери, — но, если наше уравнение верно, водная сеть все равно заработает. И для этого не понадобится ни йодид серебра, ни другие химические вещества.

Жоэль вдруг подошел и поцеловал ее в щеку. Звонкий братский поцелуй, но Валери все равно почувствовала, как все в ней затрепетало.

— Иди спать. Хватит, — сказал он. — Спокойной ночи.

Жоэль был хорошим и красивым юношей. Отличный товарищ по команде и превосходный ум. Валери в очередной раз прокляла строгое воспитание, полученное в Институте: в свои шестнадцать с половиной лет она еще ни разу не целовалась и даже не знала, как это делается. Жоэль мог бы и подбодрить ее как-нибудь…

Снова услышав звук шагов в давно опустевшей библиотеке, она подняла голову, уверенная, что встретится взглядом со светлыми улыбающимися ей глазами друга, но на нее смотрели темные и глубокие глаза Леони.

— Что ты тут делаешь? — От неожиданности Валери подпрыгнула за своим столом, едва не опрокинув лежавшую на нем груду книг.

Девушка джинсей подняла голову, словно собираясь ответить ей в тон, но потом снова опустила ее.

— Я искала тебя. Хотела поблагодарить за то, что ты сделала сегодня.

— Мне не нужна благодарность от джинсея. Я сделала это только потому… — Валери старалась придумать какую-нибудь причину. — Этот тип отвратительно вел себя весь день. Я хотела преподать ему урок и вовсе не собиралась помочь тебе.

В глазах Леони блеснул огонек гордости:

— Я и не сомневалась в этом. Не понимаю, зачем я трачу здесь время.

— Может, не хочешь работать. Такая же лентяйка, как все вы, джинсей.

— Покажи-ка мне свои руки, сейджин. Они, наверное, все в мозолях. Да ты ни дня в своей жизни не работала. Ты даже не понимаешь, что значит «работать».

Валери сжала кулаки и прошипела:

— Убирайся отсюда! Немедленно!

Леони отвернулась, зашумев одеждой, но Валери вдруг остановила ее, схватив за руку.

— А нет, постой! Ты мне еще не рассказала, откуда ты узнала о аэрокораблях, которые следят за Центром.

Леони расплылась в злой улыбке, села на соседний стол и стала размахивать ногами.

— В тот раз, когда мы впервые встретились, и ты назвала меня рабыней, я чуть не умерла от смеха. Просто невероятно, как вас легко надуть, вас, умников с бритыми головами.

— Еще одно оскорбление, и ты не доживешь до утра, я тебе это обещаю. И мне не потребуется даже моя Сила, я отлично борюсь.

— Правда в том, девочка моя, что вас и в самом деле отлично надули. Вы уверены, что находитесь, уж не знаю где, в какой-то суперлаборатории, и не замечаете, что это просто тюрьма строгого режима. Вы не можете и шага отсюда ступить. Ты спроси у Тибальда, что стало с теми ребятами, которые отказались остаться здесь, потому что не хотели подчиняться джинсею…

— Откуда ты знаешь имя Тибальда?

— Очнись! Тут все его знают, но он не главный здесь. Среди преподавателей есть агенты Сферы и чиновники, которые следят за его работой. Это они занялись теми ребятами-несогласными. Тибальд скорее всего ничего бы им не сделал. Жаль, ты не видишь, что происходит там, где я работаю. Ты бы сразу поняла, что это тюрьма. Мы, например, в обед готовим больше порций. Для кого? Для пилотов кораблей, которые кружат над этим местом. И каждое утро с Киото-17 поднимается вверх самолет, чтобы доставить им еду и пополнить запасы топлива.

Неужели это правда? Вполне возможно: в конце концов, если в небе есть аэрокорабли, следящие за Центром, значит, на земле для них должен быть какой-нибудь аппарат поддержки. Ничего удивительного.

— Это еще не все. Тут все время меняют обслуживающий персонал. Вчера двух моих коллег куда-то увезли, и вместо них прибыли двое других. Нам приказали не распаковывать чемоданы, потому что нас могут погнать отсюда в любой момент.

— Не велика важность, — буркнула Валери.

— Да ты вообще ничего не понимаешь! Они стараются держать это место в секрете и потому меняют персонал! Ты знала, что по всему Центру предусмотрены такие меры безопасности, что и в кино не увидишь? А на прошлом неделе прямо из Вашингтона-5 приехали какие-то специальные рабочие для проверки системы, и я слышала, как два инженера сейджин говорили…

— Ты шпионила за ними?

— А если и так? Только в этом не было необходимости. Вы же считаете нас, джинсеев, мусором. Эти инженеры даже не подумали говорить тише. Так вот, я слышала, как они говорили о бомбе с радиоуправлением. Все здания здесь заминированы. Достаточно какой-нибудь шишке в Вашингтоне-5 нажать на красную кнопочку и… Бамц! Мы все окажемся в ином мире.

Валери смотрела на Леони и вдруг почувствовала, что у нее закружилась голова и бешено забилось сердце.

— Я не верю ни одному твоему слову.

Леони прыжком соскочила со стола:

— Сегодня ты спасла меня от пощечины, и я этим разговором попыталась спасти тебя от больших проблем в будущем. Сама решай, верить мне или нет. Мне все равно: для меня мы — квиты.

На террасу ВИЦ высыпало море сейджинов, и они все прибывали, так что, в конце концов, пришлось закрыть входную дверь, чтобы толпа не помешала проведению эксперимента.

Утро 21 мессидора было ясным. В небе виднелось лишь несколько редких, словно сделанных из ваты облаков. «Высококучевые, — машинально отметила про себя Валери, — на высоте не меньше шести тысяч метров. Дождь из них пойдет».