Тут конечно не возьмешь, слишком мал запас, да и посмотреть надо, может, больше одного выстрела и не сделаешь. Позавтракав Белькович, тщательно побрился, и начал собираться. Старая гимнастерка, которую поручик считал 'счастливой', вещмешок, наган в кобуре и бинокль с фляжкой, вот и весь скарб. Взяв на всякий случай еще финский нож, поручик собрался уже выходить, когда в блиндаже появился прапорщик Колобов. Поглядев на него, поручик расхохотался. Основательно вооружившись двумя пистолетами и шашкой, имея за спиной туго набитый продуктами 'туркестанский' мешок, с винтовкой фельдфебеля, с патронташем попрек груди и подсумками на поясном ремне, прапорщик производил комическое впечатление.

- Я как лучше хотел, Ян Матвеевич, - поняв причину смеха командира роты, оправдывался прапорщик.

- А шашка тебе зачем, Евгений? Неужели будешь рубить врагов сидя в засаде?

- Так положено же. Офицер должен быть с холодным оружием.

- Только не в окопах. Там ты с ней просто не развернешься, за все задевать будешь. Отошло время красивых атак, когда размахивая ... Ладно, займусь твоим окопным образованием. Чтобы ты не выглядел глупо.

Пришлось задержаться и оставить все лишнее.

В ровике, выкопанном солдатами, офицеры разместились с первыми, еще робкими лучами солнца. Поправив в нескольких местах маскировку, поручик снял фуражку, перекрестился и вдруг достав из вещмешка какой-то капюшон, вставил в пришитые петли пучки травы, надел на голову и ловко закрепил его шнурком на голове. Следующим предметом, появившимся на свет, была серо-зеленая косынка. Косынку поручик протянул Евгению.

- Зачем?

- Снимите фуражку прапорщик, отстегните погоны, повяжите голову косынкой.

- Надеть бабский платок?

- Можете не надевать, но тогда я Вам не разрешаю носа показывать из окопа.

- Почему Ян Матвеевич?

- У вас фуражка с лакированным козырьком и кокарда на ней не защитного цвета, сверкать будет на солнце. Все форсите молодежь. А без фуражки, ваши льняные вихры, на фоне зелени за версту видны преотлично.

Пока прапорщик неумело завязывал косынку, поручик продолжал шутить:

- Надо бы еще и лицо в зеленый цвет покрасить, но это уже в следующий раз. Сейчас, Бог даст, и так обойдемся.

...Пока прапорщик приводил внешний вид в соответствие с требованиями поручика, прошло еще несколько минут, и вот как-то нерешительно, появилось солнце. Стало совсем светло. Белькович, обматывал винтовку фельдфебеля длинной лохматой лентой той же расцветки что и косынка.

- Биноклем особенно не сверкайте прапорщик, мы сейчас против солнца могут засечь отблески линз. Постарайтесь прикрывать их ладонями сложенными ковшиком. Держать не очень удобно, но за неимением горничной ... Не краснейте прапорщик, не барышня. Ну, начнем помолясь!

* * *

Отстрел неосторожных начался после восьми утра, когда назначенные на работы в траншеях потянулись выполнять урок. Устье траншеи находилось на расстоянии в семьсот шагов, запредельная дистанция для гладкоствольного оружия русской пехоты, но вот для трехлинейки, да с опытным стрелком, цели вполне уязвимы. Все происходило буднично, без азарта. Поручик целился, раздавался выстрел, очередной солдат падал.

- Вы Ян Матвеевич, как в тире их расстреливаете. Не жалко?

- Я, Евгений над такой ерундой не задумываюсь. Человеколюбие и жалость, это категории мирного времени. Господ коалициантов сюда никто не звал, смотрите на них как на мишени, и не думайте как о живых людях. Любой из них при случае с удовольствием прострелит вам голову.

Подтверждением слов Бельковича послужил пуля, просвистевшая над головами офицеров спустя всего минуту.

- Нашелся какой-то умник! Выследил, да и я увлекся и потерял осторожность. Евгений дайте бинокль, и не высовывайтесь пока. Я справа посмотрю, где он пристроился.

Поручик взял бинокль и из-за высокого пучка травы, который рос на правой стороне бруствера, стал осторожно осматривать местность впереди. Через некоторое время, лицо его приобрело довольное выражение.

- Евгений, помнится на двести шагов, Вы стреляли изрядно.

- Да, Ян Матвеевич, всегда попадал, - сидя на корточках, прапорщик поднял голову и посмотрел на командира снизу вверх.

- Берите винтовку, и идите сюда, только пригнитесь,- пока Колобов встал и пригнувшись переместился к командиру, Белькович продолжал наблюдение, - он целится, в то место где видел наши головы. Видимо думает, что мы затаились. Возьмите бинокль. На десять часов, видите?

- Да, отчетливо видно.

- Предоставляю Вам право произвести выстрел.

* * *

Солдат второго класса Роже Сантен, получил в голову пулю, отправившую его на встречу с Жаном Геоге. В этой реальности Нахимов остался жив и не жалкому человечку пытаться изменить то, что решили Мойры*.

Террор, начатый русскими стрелками, привел к тому, что работы по прокладке параллелей практически прекратились. Попытки одиночек-англичан из дальнобойных штуцеров со сделанными под заказ прицелами бороться с русскими приводили к их быстрой смерти. Англичан выдавал пороховой дым при производстве выстрела. А преимуществом

Бельковича, кроме скрытности стрельбы и пятикратного оптического прицела берлинской фирмы Р. Р. Фус, был больший опыт, и имевшиеся ранее наработки по маскировке. Англичане, считая расстояние в тысячу ярдов вполне безопасной дистанцией, даже не успевали пожалеть о своей самоуверенности.

----------------------------------------------------------

*) Греческие богини судьбы.

Глава 41. Дебют минеров Черноморского флота

Павел Матвеевич Колмогоров, отнюдь не все рассказал о себе Ларионову и Степанову. Инженер он был опытный, поработать успел не только на Обуховском заводе. Свою карьеру, он начал на Балтийском заводе в тысяча восемьсот восемьдесят шестом году. Успел поучаствовать в достройке спущенного на воду крейсера 'Память Азова'. Уже тогда Колмогоров стал задумываться о рациональном размещении артиллерии. Русский флот интенсивно пополнялся кораблями, но молодой инженер всегда находил в проектах множество недостатков. Вот только прислушиваться к его мнению не спешили. Написанная Великому князю Алексею Александровичу докладная записка, вернулась к нему с пометкой управляющего морским министерством И.А.Шестакова 'Когда сей инженер займет мое место, тогда пусть предлагает новации'.

Серия броненосных крейсеров типа 'Рюрик', выстроенная с расположением артиллерии по бортам, в разговорах с несколькими друзьями подверглась критике. 'Всяк сверчок - знай, свой шесток', поговорку эту Павлу Матвеевичу неоднократно говаривали приятели. Иногда еще спрашивали когда 'великий провидец' займет место управляющего морского министерства, или на худой конец председателя морского технического комитета. Павел Матвеевич портил характер, ругался с друзьями. Писать очередную бумагу инженер не стал, хватило первого раза.

По вечерам он развлекался тем, что делал наброски и примерные расчеты невиданных кораблей, броненосцев с четырьмя башнями главного калибра, размещенными в диаметральной плоскости. Был проект легкого крейсера, артиллерия которого размещалась в четырех трехорудийных башнях, причем вторая и третья, возвышались над первой и четвертой. По поводу последнего, лучший друг инженера категорически возразил:

- Паша, во-первых, о каких крейсерах с трехорудийными башнями может идти речь, когда любая попытка поставить шестидюймовки в башни тут же сведет на нет всю их скорострельность? Что хорошо для броненосцев, с их двенадцатидюймовыми дурами главного калибра палящими раз в пять минут, совсем не подходит для крейсеров. Во-вторых ...

- Но послушай, Саша, ...

- Нет, ты послушай! Крейсер твой может и будет иметь будущее, но потом, в будущем, - друг усмехнулся своему невольному каламбуру и продолжил, - сейчас его строить никто не будет, прикинь объем проблем, которые надо решить для нормальной стрельбы, ну и стоимость этого. Кроме того, водоизмещение, приборы управления огне. Дистанцию меряют микрометром Люжоля-Мякишева, как на парусных кораблях! Столько проблем, что никаких денег не хватит на их разрешение. Вот и выйдет крейсер по цене броненосца, а то и дороже. Обратись с таким предложением в кораблестроительный комитет. Ответ сам знаешь или сказать?