С получением подачки отвечают целым хором: хозяина и хозяйку поздравляем с праздником, с новым годом.
Овсен, овсен!
Ты ходил, ты гулял
По крутым горам,
По святым вечерам.
Овсен, овсен!
Ты летал, ты порхал
К Филимону на двор,
Ко Прокофьевичу.
Овсен, овсен!
Ты сыскал, угадал
На широком дворе
Полны ведры вином.
Овсен, овсен!
У хозяина двор
Осушен, омощен,
Чисто выметен.
Овсен, овсен!
Посредине Москвы
У хозяина двор
Воротами красен.
Овсен, овсен!
Воротами красен,
Вереи их пестры,
Все обточенные.
Овсен, овсен!
У Прокофьича двор
Весь тыном затынен,
Серебром обнесен.
Хозяин открывает окно, смотрит и радушно подает подачку. Если она щедрая, то начинают притопывать с радостным свистом, прищелкивать и плясать под песнь:
На дворе у Филимона
Три теремчика стоят.
Высокие теремочки
О двенадцати венцах.
Филимон сударь хорош,
Свет Прокофьевич пригож.
Овсен, овсен!
Свет Прокофьевич пригож.
Хозяин открывает в другой раз окно и говорит ласково: «Милости просим в избу. Мы рады овсеню, гостю жданому. Не погневайтесь только, чем Бог пошлет». — Они входят в избу с похвальными припевами:
Первый терем — cветел месяц
Другой терем — красно солнце,
Третий терем — часты звезды,
Cветел месяц — хозяин сам,
Красно солнце — хозяюшка,
Часты звезды — их детушки.
В Муроме Владимирской губернии и его окрестностях толпы колядчиков стоят перед домом и спрашивают позволения петь таусен. «Дома ли хозяева?» — спрашивают колядчики. «Дома нет», — отвечают им. «Где же хозяин?» — «Уехал на торг, соли купить». — «Для чего соли?» — «Мясо солить». — «На что мясо?» — «Сына женить». — «На что сына женить?» — «Чтобы пашеньку пахати, хлеба промышляти».
Колядчики тогда начинают:
Ой, тавсен, тавсен!
Мы ходим, не гуляем,
С святым вечером
Поздравляем.
Хозяин дома, ой, дома,
Хозяин, давай пирог.
Если не высылают подачки, то шумят под окнами, кричат и грозят разломить двери и вынуть из печи пироги.
На Васильев вечер и в святки старухи говорят причитанья детям и девицам:
Каляда, каляда,
Где была?
Коней пасла.
Что выпасла?
Коня в седле
С золотым чепраком,
Шелковой уздой.
Где кони?
За вороты ушли.
Где вороты?
Водой снесло.
Где вода?
Быки выпили.
Где быки?
В рощи ушли.
Где рощи?
Черви выточили.
Где черви?
Гуси выклевали.
Где гуси?
В тростник ушли.
Где тростник?
За лугом зеленым.
Где луга?
Девки вытоптали.
Где девки?
Замуж пошли.
Где мужья?
По каляду ушли.
Где каляда?
На печи в углу.
Каляда, каляда!
В печи была.
Колядные причитанья часто сочиняются по произволу и приноравливаются к случаю.
В некоторых уездах Саратовской губернии мальчики ходят под окна и поют эту коляду уже с некоторыми изменениями.
Коляда в упомянутых местах России так искажена народом, что она иногда поется на Васильев вечер как обыкновенная коляда, а иногда заменяет посыпальный обычай. Такое ощутительное изменение приписать должно местным обыкновениям.
В Пензенской губернии в вечер перед новым годом ходят мальчики и девушки и кричат под окошками:
Таусен! таусен!
Кишки да лепешки, свиные ножки,
Кто подаст, тот золотой глаз,
А кто не подаст, собачий глаз.
Из окошка подают жареную кишку или сдобную лепешку.
Накануне нового года женщины Саратовской губернии Хвалынского и Петровского уездов сносят огромный омет (кучу) соломы и зажигают его посреди улицы. Горящий омет называется тогда Костромою, которая окружается девушками и ими величается:
О, свет, моя Кострома!
У костромушки головушка болит,
У костромушки бело лицо горит.
Ходят еще под окнами с кошелем и поют таусен. Подошедши к окну, спрашивают: «Старый русин! не кричать ли таусен?» Если хозяин согласен, то поют: