На толчки ногой не реагирует, а на более аккуратные я сейчас не способен, время поджимает. Плохо, плохо. Хуже не придумаешь! Старый вампир сильнее и быстрее меня, и побеждает, похоже, играючи.

Коленная чашечка, почти вся правая рука, левая щека в двух местах и левая лопатка сильно болели после умелых ударов врага. Я пока что сумел нанести ему четыре слабеньких, и то по бьющей меня руке. Отдать контроль над телом другой части меня не вышло, видимо, маловато в этом опыта. Совесть говорила, что я просто бездарен по сравнению с ней.

— О, палка! — Я поднял половину табуретки, намереваясь использовать ее если не как дубинку, то как длинный тонкий щит. Габерон презрительно посмотрел на бесполезное махание деревяшкой:

— Менырам на смех. Почему ты просто не сдашься? Мы уже минут пять так кружимся. Не устал, что ли? Может, я бы тебя так пощадил!

— Устал, что ли, — перекривлял я его. — Но сдаваться высший класс не умеет! Проиграть, но с честью!

Что за безрассудный дурак выдумал эти правила для аристократов, которые я должен слепо выполнять? Если он следовал своим же правилам, что сомнительно, то его должны были победить на первой же дуэли. Но в чем-то его понимаю: когда говоришь эти слова, что сдашься только через свой труп (что до слез верно описывает последствия), то в сердце загорается лишний очажок энергии, называемый гордостью. Ты гордишься своим происхождением, тем, что тебе не чужда честь и доблесть, что ты стоишь выше остальных и должен быть снисходительным и великодушным к этим грязным, оборванным, бесчестным мошенникам.

— Редви, Ктори, если вы еще живы! Сюда… они..! — Заорал Велуд, еще не добежав до порога. И я, и Габерон остановились и уставились на дверь, совсем как вампир после моего вопроса.

Лесник с перевязанной рукой вбежал в дом и, одновременно стараясь отдышаться, махал руками, показывал на дверь и издавал звуки вроде гусиного шипения. Я недоверчиво покосился на вампира, тот покосился на меня, и я понял, что он заинтересован в происходящем не меньше моего. Бой отложен минимум на целых двадцать секунд.

— Кто — они? — Опасливо спросил я.

— Стража! Лучше закрыть дверь, — наконец смог выдавить из себя Велуд.

— Стража? Что поделать, — Один из «сыновей» Нигиза сплюнул на пол и решил задействовать все свои силы, чтобы успеть еще убежать и не попасться под арбалеты стражи поселка.

По моей голове пришелся удар такой силы, что все расплылось и я даже не успел ничего понять.

Уловить получилось лишь то, что почему-то мир вокруг стал не таким, как прежде. Мне так понравились разноцветные пятнышки, что не хотелось их покидать. Такие красивые, мягкие, хочется взять и потискать! Как из-под водной толщи, слышатся какие-то мягкие низкие звуки. Пятнышки зашевелились… сколько же радости они несут! Как оклемаюсь, обязательно заведу себе одно такое домой.

Когда оклемался, стало стыдно за мысли, которые меня посещали в тот момент. Но вы же понимаете, получить от старого вампира оплеуху на околозвуковой скорости — не шутка, и даже не бородатый анекдот. Повезло еще, что сумел собрать сознание в треснутый на время сосуд своей головы.

Ясно взглянул на мир я сразу после того, как перед этими самыми глазами произошел взрыв темно-серо-коричневого большого пятна, сопровождаемый громким глухим стуком падения тела на пол. От этого шока и контраста цветного с темным я посмотрел на избушку заново, старыми глазами. Упал вампир, и он не подавал признаков жизни. Умер? Как? Я его победил, или леснику получилось вымотать его до последней капли крови?

— Я остановил ему сердце, — сообщил Велуд, заметив, что я очнулся. Почему-то мое тело валялось локтя на четыре правее того места, где стояло некоторое (какое?) время назад.

Ктори еще была без сознания, она лежала, вся в крови и ранах, на куче свежих дров из бывшей мебели. Снаружи слышались воинственные крики охранников, и они становились все громче.

Велуд на несколько секунд выбежал и вернулся с Кториной перчаткой, небрежно швырнул ее мне и быстро поднял вампира, чтобы выкинуть его из комнаты. Труп начинал вонять, и так сильно, как будто уже три недели тут лежал.

В дверной проем на бегу втиснулись трое вооруженных до зубов охранников. Держа впереди себя мечи и арбалеты, они рванули на Велуда с таким зверским видом, что захотелось убежать куда угодно, но подальше. Лесник вроде бы знал, чем это обернется, потому что дождался момента разрядки арбалетов, а затем швырнул тело с воткнувшимися в него тремя болтами в нападающих и молниеносно запер дверь.

Успев спастись хотя бы на время, лесник вздохнул дыханием очень уставшего, побитого жизнью человека и бухнулся на свою кровать, единственный уцелевший предмет мебели в этой комнате.

— Эй, смотрите, я убил вампира! — Закричал фальцетом кто-то за дверью, аж фальшивя от радости.

— Идиота кусок, это я первым в него попал! — Возник второй голос.

— По-моему, он уже был мертв, — робко вставил обладатель третьего голоса, но на того шикнули и, судя по звуку, два раза ударили по доспехам.

— Экий глазастый. Дай вообще помечтать!

— Сам же уже знаешь, что он мертвый, — надавил третий голос.

— Но старейшина-то об этом не знает! Молчи, и получишь пять процентов, Хорв.

— Я достоин большего, хвастун несчастный!

Я уж думал, быть потасовке, но опять прозвучали звуки тумака, и Хорв замолчал. Два его напарника не давали даже взглядом напоминать о процентах. Второй сказал:

— Давай мы тебе дадим шесть процентов премии, так нам легче будет ее поделить.

От осознания то ли своей щедрости, то ли подлости он громко улыбался, а потом, перестав издавать мычащие звуки, прошептал, скорей всего, первому:

— Четыре процента, и хватит ему. По сорок восемь нам.

— Пошли, дружище, — хозяин первого голоса хлопнул по плечу хозяина второго.

— А следить за домиком? — Вмешался третий.

— Вот ты и следи.

— Мы их сожжем?

— Нет, дурак. Их нельзя убивать. Просто жди дальнейших приказов. И нас жди.

Второй мне нравится, определенно толковый мужик! Интересно, откуда он знает, что меня нельзя убивать? Франьен сказал? А где он, кстати?

— А где мой друг? — Спросил я у Велуда. — Который был со мной, когда мы…

— Да понял, кого ты имеешь в виду. Он же нас и сдал, — спокойно ответил тот, ковыряя ноготь при помощи указательного и большого пальцев.

Я приподнялся на руках, но дальше дело не зашло, поэтому так и остался лежать на полу среди обломков дерева. И тело, и думательный аппарат работали после ударов медленно и с кратковременными сбоями.

— Франьен? Сдал? Ты уверен в этом?

Пусть этот по существу неплохой парень иногда не сходился со мной во мнениях, но предать он не способен. Велуд этого не знает, поэтому и мог воспринять попытку помощи как враждебное донесение. Параноик хренов.

Лесник уверенно кивнул и кинул что-то непонятное, но от этого не менее премерзкое, вытащенное из пальца, куда-то вглубь комнаты.

— Он меня незаметно подвел к другим охранникам и принялся орать, что в одном доме оборотни да вампиры, которых они искали последнюю неделю. Ты еще думаешь, что он не мог выдать тебя?

— Он мой старый друг, он не мог…

— Старые друзья имеют привычку за время разлуки сильно меняться. Очень может быть, что он духовно и морально обнищал, — изрек Велуд.

— Зачем ему это делать?!

Велуд исподлобья глянул мне в глаза:

— Ты кому больше веришь, мне или ему?

Ха! Выбор очевиден: старый друг лучше новых двух.

— Ему, — ответил я.

Велуд на это не ответил, а только продолжил обсуждение ситуации.

— Полюбуйся на результат. Мы заперты тут, а у порога торчат враги, которые нас сожгут, когда поймают. Они еще там?

— Нет, отошли, — прислушался я.

— Настоящее приключение вместе с оборотнем! Как я этого ждал! — Сжал кулаки и почти по-кториному засверкал глазами лесник. — Как думаешь, что можно сделать, чтобы сделать наше приключение еще более интересным?