Слово скажешь,

Словно дохнешь,

Не успеешь дух перевесть,

Не успеет вернуться к тебе

Эхо голоса твоего,

«Ээх!» ответит он

И далеко улетит,

И вернется тут же назад,

Пропадет и вернется —

Тут, как тут.

Неуловим на лету

Не имеющий тени

Быстрый гонец —

Вестник небесного Дьэсегея,

Сверкающий кольчугой своей,

Летающий молний быстрей

Кюн Эрбийэ-богатырь.

Он летел,

Оставляя огненный след,

Вихрь гудел за ним...

Он летел

Падучей звездой,

Только воздух свистел за ним.

Он летел стрелой

За предел

Западных желтых небес,

К нижнему крутосклону

Нависающих над бездной небес.

Он летел в высоте —

Только гром гремел...

Синий огонь

За ним полыхал,

Белый огонь

Вослед бушевал,

Красные искры

Роем вились,

Зарево вспыхивало в облаках...

Во мгновенье ока

Он пересек

Огромный небесный свод,

Стукнулся серебром копыт

В звонкое железо ворот,

На высокой горе,

На широком дворе

Блеснул, полыхнул огнем;

Повеленье веющего добром,

Юрюнг Аар Тойона —

Владыки небес

Голосом звучным пересказал,

Как жеребенок, звонко проржал,

Передал, слова не пропустив,

Радостно-горячо

Защитнице девяти

Чистейших белых небес,

Заклинательнице восьми

Нерушимо святых небес

Удаганке Айыы Умсуур,

Волю Юрюнг Аар Тойона

Слово в слово ей повторил.

Находящая брод

В напасти любой,

Выводящая из любой беды,

Приносящая мыслью добро,

Защитница девяти небес

Шаманка Айыы Умсуур,

Вечно юной блистающая красотой,

Из чертогов своих золотых,

Из покоев просторных своих

Вышла на белый мощеный двор,

В белоснежной одежде своей

Красуясь, как птица-стерх;

Как золотой червонец, звеня,

Темными играя глазами,

Белыми сверкая зубами,

Алыми улыбаясь губами,

Заговорила она...

Глядите! Внемлите!

Видите вы?

Слышите вы?..

Владеющего Вороным конем,

Стоя рожденным

На грани небес,

Нюргун Боотура-богатыря

От чародейных пут

Разрешите!

Колдовские колодки на нем

Расколите!

Развяжите!

Освободите!

Если таким, как он есть,

Мы отпустим на землю его,

К Верхнему миру он

Может копьем взлететь,

Может Нижний мир

Острогой пронзить...

Девять белых небес тогда

Расплещутся, как вода

В посуде берестяной,

Страшный Нижний подземный мир

Опрокинется, как лохань,

Обуянный раздорами Средний мир

Расколется по середине своей,

И пойдет бесконечная

Распря тогда,

Безысходная

Будет беда...

Когда народился он —

Младший мой брат Нюргун,

Дрогнуло небо во всю свою ширь.

Загремел, всколебался подземный мир,

Потрясся Средний мир,

Треснул всей твердыней своей,

Трещинами пошел...

А когда он в силу войдет,

Когда бедра и руки его

Дюжими мускулами обрастут —

Как начнет он силой играть,

Как пойдет летать

До счастливых высот

Стремительно бурных небес,

Как пойдет он копьем разить

Адьараев свирепый род,

Если он —

Богатырь-исполин —

Равного себе не найдет

И по великой силе своей

Ошибку в чем-нибудь совершит, —

Вершители судеб земных

За промах,

За всякий огрех

Пусть его не винят потом! —

Так взволнованно говорила она,

Так владык айыы

Просила она —

Заклинательница девяти небес,

Шаманка Айыы Умсуур.

Такое заклятье произнеся,

К каменной клети глухой,

Стоявшей посередине двора,

Как огромный черный курган,

Быстро она подошла,

Живо толкнула

Железную дверь;

Блестящая гладкая дверь,

Гулко заскрежетав,

Звонко захохотав,

«Прочь отойдите все!» —

Пропела на ржавых петлях

И распахнулась во весь проем...

Как необъезженный дикий конь,

Между трясущихся черных столбов,

Волшебных железных столбов,

Бьющийся на цепях,

С колодками на ногах,

Задыхаясь в аркане волосяном,

Не знавший детских забав,

Не видавший солнца вовек,

Выраставший в рабстве, во тьме,

Напряженный в гневе всегда,

Омраченный черною думой всегда,

С недобрым нравом крутым,

Лежащий в путах ничком,

Охваченный заколдованным сном,

Бредящий войной и копьем,

Предназначенный

Защитником стать

Добросердечных племен айыы

С поводьями за спиной,

Призванный избавителем стать

Солнцерожденных людей

С отзывчивою душой,

Выраставший великим богатырем

Подросток отчаянный, удалой,

Путы рвал порой на себе,

Вскакивал и кричал:

— Аарт-татай!

Адьараи вышли из-под земли,

Уничтожают, теснят,

Истребляют народ айыы...

Алаата[107], друзья!

Да неужто я

От колодок не освобожусь,

Из темницы не выйду своей,

С адьараями не повстречаюсь в бою,

Навзничь не повалю

Исполинов абаасы,

Топчущих человеческий род?

Неужто не заарканю их,

Не взнуздаю железной уздой,

Не заставлю их каяться и вопить

Да пощады себе молить? —

Но только, бывало, Нюргун

Путы свои разрывал,

В той клети опорный столб колдовской,

Словно бык свирепый, мыча,

Еще туже стягивал на богатыре

Огневой неразрывный аркан...

Защитница девяти

Блестящих, светлых небес,

Заклинательница восьми

Гремящих белых небес,

Шаманка Айыы Умсуур

Сзади к богатырю подошла,

Колдовские путы на теле его

О тридцати девяти узлах

Мгновенно разорвала

И в сторону отскочила сама.

Юноша-богатырь удалой

Об землю грянулся головой,

Перевернулся и сел,

Крикнул: — Ага, друзья!

Наконец-то расстался я

С веревкою огневой,

С колодкою колдовской!

Наконец-то я опущусь

На извечную землю-мать,

Копьем туда полечу,

Рогатиной буду

Врага поражать!

Нижний страшный мир,

Словно воду в ковше, расплещу,

Своды каменные сокрушу,

По провалам пропасти Чёркёчёх

Кровавые реки пущу,

Ох, как весело будет мне!

Словно воду в плетенке берестяной,

Расплещу

Торжествующую высоту

Бурно-ненасытных небес,

Грозовой обители абаасы!

Подымусь по блестящей гладкой горе,

Ворвусь в отверстую пасть

Завихряющихся южных небес,

До самого верха промчусь напролом,

Потрясу восьмиярусный свод

Восьмизубою острогой...

Вот будет потеха,

Вот будет беда! —

Так сказал он,

Захохотал,

На четвереньки встал,

Выкатился из дверей кувырком,

Высвободился из колодок и пут

И на широком белом дворе

Прыгать, скакать принялся.

Каменная темничная клеть

Растрескалась,

Рухнула, грохоча,

Железная заколебалась гора;

И впрямь началась беда.

Тут старшая Нюргуна сестра,

Стоявшая за спиною его,

Наблюдавшая зорко за ним,

Крикнула: — Слава!

Уруй-айхал! —

Закинула далеко

Сверкающий камень-сата,

Темную грузную тучу с грозой

К себе притянула она...

Гром оглушительно загремел,

Огромный вихрь загудел,

Молнии засверкали кругом...

Вечной блистающая красотой,

Могучая,

Славная в трех мирах,

Защитница девяти небес,

Заклинательница восьми небес,

Айыы Умсуур Удаган[108]

Огненный метнула аркан,

Запетлила, с ног повалила,

В миг единый скрутила

Разыгравшегося молодца

И, на черную тучу бросив его,

Заставив тучу обнять,

Не дав ему глаз раскрыть,

Крепко его держа,

На туче тяжелой той

С ним сама устремилась вниз

В Средний обитаемый мир,

В гнездо раздора и зла.

Светлого Дьэсегея гонец,

В серебряной блестящей броне

Крылатый Кюн Эрбийэ,

Тень свою обгоняющий на лету,

Видел сам,

Как Айыы Умсуур

Брата младшего своего,

Бедняжку-богатыря

На облаке грозовом

В обитаемый мир унесла

И с ним сама уплыла.

Крылатый Кюн Эрбийэ

По тучам

Падучей звездой

Стремительно полетел,

Очутился мгновенно он

На вершине белых небес.

Как приказано было ему,

Он Айынга Сиэр Тойону сказал,

Подал весть Небесной Хотун:

— Как Одун Хаан приказал,

Как Чынгыс Хаан повелел,

Владеющий Вороным конем,

Стоя рожденным

На грани небес,

Стремительный Нюргун Боотур,

Предназначенный

Защитником стать

Солнцерожденных племен айыы,

Жить отправился, наконец,

В необжитый,

Безлюдный простор

Долины-праматери Кыладыкы,

Где играет красным огнем

Драгоценный камень-сата.

Там он дом устроит себе,

Зажжет в очаге

Священный огонь...

Великий, чье имя нельзя

Впустую произносить,

Отец, покровитель всех

Многострадальных детей айыы,

Дышащий благодатным теплом,

Носящий шапку из трех соболей,

Древний Юрюнг Аар Тойон

Велел, чтоб немедля вы

Отправили в Средний мир

Младшую Нюргуна сестру,

Красавицу Айталыын Куо

С волнистой черной косой

В восемь маховых саженей,

Чтобы дом Нюргуна она вела,

Чтоб хозяйкою в доме была! —

Так вот, быстро и горячо,

Громко, отчетливо произнес

Слово свое

Кюн Эрбийэ,

Удалой небесный гонец.