Восторженно и вкусно плакать.

Любить, как пить: взахлёб, до дна.

И жить, и сдохнуть, как собака —

та, что хозяину верна.

...ДОМА. (Часть третья)

Звездопады

1.

И будет вечер на Томи

так тих, как никогда.

Наступит долгожданный миг:

покатится звезда,

и я успею загадать

желание одно,

и буду знать, что никогда

не сбудется оно.

2. Сонет

Пылают звёзды над моей рекой

и над её крутыми берегами,

и кажется: достану их рукой,

махнув, как птица, крыльями-руками.

В немую высь, в их трепетный покой,

где чутких снов не потревожит память,

я возлечу неяркою звездой

и стану там сиять себе веками.

Да будет так!.. Но знаю, знаю тайно:

на берег выйдешь ты, пускай случайно,

и тотчас в небе маленькое пламя

сверкнёт, в крутом падении звеня.

Любимая! Взгляни же на меня:

я падаю. Загадывай желанье!

3.

Там ночь облака заплетает в косу,

там воздух застуженный, ясный.

Я дверь открываю и лампу несу,

и звёзды сконфуженно гаснут.

А я, новым солнцем вломившийся в ночь,

в морозный серебряный хруст,

не в силах, сиятельный, превозмочь

нервозную, смутную грусть.

Ведь лампа в руке моей светит, даря

лишь мне трепетанье огня,

а звёзды, которые всё же горят,

невидимы лишь для меня.

4.

С неба звезда слетела.

Разве для зла?

Мне ладонь не согрела —

обожгла.

Резко тряхнул ладонью

(больно же мне!) —

гостья с небес бездонных

канула в снег.

Что я наделал, Боже мой.

Локти бы грыз.

Я же такого, может быть,

ждал всю жизнь.

Долго в снегу я рылся,

мёрз и мок

там, где на миг всклубился

белый парок.

Может, искал неправильно?

Тихо в ладонь лёг

лишь лёгонький,

весь оплавленный

уголёк...

Роюсь в сугробах прошлого.

Под рукой —

выхладевшее крошево

угольков.

Перебираю бережно.

Нечего мне беречь.

Не удержал — теперь уже

не зажечь.

Заданно или суетно жить —

всегда

чувство непредсказуемо,

как звезда.

5.

Недоступно высока,

в облаках мерцала.

Прозвенела у виска

и в сугроб упала.

Зашипела на снегу,

догорая. В полночь

прошептала: «Не смогу.

Не смогу исполнить...»

Ну а я ещё — сорю

днями. Жизнь большая!

Ну а я ещё горю,

много обещая.

На высоком берегу

1.

Дождём, дождём упасть из дрёмной сини

и всё, что не доделал, наверстать,

предутренним дождём, упругим, сильным

дождём, послушным только ветру, стать,

печаль свою пролить земле на радость,

помочь растеньям почву проколоть,

встречая день, как самый красный праздник,

о лезвия лучей изранить плоть,

слабея и спеша, наполнить реки,

над горизонтом радугу зажечь

и вдруг иссякнуть, стать бессильным, редким,

последней каплей утомлённо лечь,

растечься голубыми ручейками

и видеть: ты к берёзке подойдёшь

и капли с веток соберёшь руками,

и скажешь: «Ах, какой чудесный дождь!»

2.

Река и ночь. Безмолвие и тьма.

Или уснуть — или сойти с ума.

Ни голоса — ни рядом, ни вдали.

И под ногами не видать земли,

и не видать, что берега круты.

Лишь промелькнёт из темноты

волною отражённый свет —

и нет его. И даже Бога нет.

3. Храм

Высокий бор насквозь просвечен.

Босое солнце на траве.

Не сосны — восковые свечи

горят на синем алтаре.

Но я из рощиц голенастых,

где чахнет города душа,

спешу сюда не поклоняться,

а распрямляться и дышать

и уверять себя упрямо,

что вечны дерево и зверь —

святые мученики самой

последней, может быть, из вер.

4.

Произрастают на болоте

красы невиданной цветы.

Но если вы любой сорвёте,

внесёте в свет из темноты,

лишь удивитесь огорчённо,

насколько жалок он и мал.

А он светил

во тьме зловонной

и славно так

благоухал.

Вопросом горьким он согнётся,

увянет, не успев понять:

зачем светить

при свете солнца

и слабо так

благоухать?

5.

Там, где берега круты,

пересчитывать ступнями

уводящей в рай тропы

травянистые ступени.

Сплёвывая с языка

табака сухую крошку,

оглядеться свысока

на вершине понарошку

и не думать ни о чём.

Вот он ты, а вот вершина.

Всё на свете хорошо.

Всё на свете разрешимо.

Знать, что выдумал не ты

ночь, туман, громов раскаты.

И уйти до темноты,

отвернувшись от заката.

6.

Я увидел, как снег белый-белый летел —

и на храм, и на хлам одинаково бел.

Стали сосны под снегом ещё зеленей,

неприметная серость — ещё невидней,

даже грязь, вызывающе чёрная грязь

в колее улеглась, белоснежно искрясь.

Говорят, седина украшает, как снег.

Хорошо, что не тает она по весне.

7.

Март. Зелёные скамейки.

В мокрых трещинах земля.

Сотни белых льдинок мелких —

как осколки хрусталя,

как осколки после ссоры

то ли дружбы, то ли лжи.

Снег на клумбе

в невесёлом

ожидании

лежит.

8.

Быть похожим, но чуть-чуть похуже

и ни в чём тебя не превзойти —

вот какой тебе приятель нужен,

вот кому с тобою по пути.

Даже если дружбу рушит случай,

на вражду никто не обречён.

Знаешь, я тебя ни в чём не лучше,

потому что не похож ни в чём.

9.

Что такое ясный взор?

Это —

человек устал

книгу дней и своих и зорь,

дружб и ссор своих листать,

но пред ним предстала ты,

и в тебе он угадал

те рассветные черты,

что ночами намечтал.

День настал, а дивный сон

не растаял, и (чудак-

человек!) поверил он,

что отныне будет так:

лишь вершины синих гор,

и — ни пропастей, ни круч...

Что такое ясный взор?

Просверк неба из-за туч.

10.

Гулкая аллея.

Мы наедине.

Ты, себя жалея,

жалуешься мне.

На стволах корявых —

времени налёт.

Грубая кора их

рябь морщинок льёт.

Ветви, словно пальцы

высушенные.

В памяти толпятся

выслушанные.

С неба жёлто свешена

ниточка огней.

Жалуется женщина.

Жалуется мне.

Из виска устами

выпиваю боль

и стою усталый,

будто бы с тобой.

Гулкая аллея.

Мы наедине.

Ты, себя жалея,

жалуешься мне.

11. Притча о целеустремлённом человеке

Шёл по жизни человек.

Знал, куда идти.

Падал снег и таял снег

на его пути.

В полдень шёл и в темноту,

не жалея сил.

— Почему один иду? —

вдруг себя спросил.

Цель звала. И человек

отогнал вопрос.

Шаг сменил почти на бег

и в который раз,

несгибаем и суров,

сердце в камень сжал,

не свернул на чей-то зов,

руку не подал.

Шёл по жизни человек.

Волосы седы.

Падал с неба белый снег.

Заносил следы.

12. Бунтарь

Торжественно и зло

налягу на весло,

как будто на излом

хочу его проверить,

а после крикну в шквал:

«Вот видите? Сломал!» —

и наплевать, что стал

недостижимым берег.

Что говорил в глаза,

теперь я доказал:

таким веслом нельзя

ни загребать, ни править.

Не верили? Прекрас-

но! Факты против вас.

Я никого не спас,

но пропадаю правым.

...А под волной крутой

подумаю про то,

что этой правотой

гордиться не пристало...

Но знаю, потужив,

что если буду жив,

то против новой лжи