Удивительно, но Старый Саймон не одобрял посещение Вирджинии церкви на холме так же сильно, как не одобряла это ее мать. Саймон не видел толку в методистах, он был истинный пресвитерианин. Но Вирджиния ходила туда, не считаясь и с ним.

— Скоро мы услышим о ней еще что-нибудь похуже, — мрачно предвещал дядя Роберт.

И они услышали.

Вирджиния даже себе не могла объяснить, зачем она пошла на тот вечер. Это были танцы в Мидли Чонерс. А танцы в «Мидли Чонерс», как правило, не были тем местом, где собирались хорошо воспитанные юные леди. Вирджиния всегда знала, когда состоятся эти вечера, потому что Старый Саймон был занят на них в качестве одного из скрипачей. Но идея посетить эти вечера никогда не приходила в голову Вирджинии, пока Старый Саймон не объявил об этом за ужином.

— Пойдем со мной на танцы, — приказал он. — Это принесет тебе пользу, добавит цвета твоим щекам. Ты выглядишь такой увядшей, необходимо что-то, что могло бы вдохнуть в тебя жизнь.

Неожиданно Вирджиния поняла, что хочет пойти туда. Она совсем не имела понятия, что представляют собой эти танцы в «Мидли Чонерс». Ее желание пойти на танцы ассоциировалось с известными ей в прошлом мире вполне пристойными мероприятиями, которые проводились в Хайворте и Порт-Роузе. Конечно, Вирджиния понимала, что и этот вечер будет отличаться от того, что она знала в прошлом. Очевидно, он более неформальный, что ли. Но и более интересный. Почему бы ей не пойти? Фанни уже с неделю пребывала в относительном здравии, у нее наступило временное улучшение, и она не возражала остаться на некоторое время одна. Фанни уговаривала Вирджинию пойти на танцы, если ей хочется. И Вирджиния захотела.

Она пошла в свою комнату одеться и в раздражении отшвырнула свое коричневое шелковое платье. Надеть его на этот вечер? Никогда! Вирджиния сняла с плечиков зеленое платье из крепа и лихорадочно его натянула. Какой абсурд чувствовать себя раздетой только потому, что оголены шея и руки? Это все идет от ее ощущения старой девы. Она никуда не может деться от этого.

Вирджиния впервые надела такое красивое платье после того, из кисеи, которое у нее было, пока ей не исполнилось двадцать. И с тех пор Джексоны никогда не позволяли ей так красиво одеваться. Вот если бы еще у нее было ожерелье на шею или что-то в этом роде, она бы не чувствовала себя такой раздетой. Вирджиния выбежала в сад, где рос клевер — большие малиновые головки в высокой траве. Девушка собрала целую охапку этих цветов и укрепила их на ленте. Завязанная на шее лента придала ей ощущение уверенности. Она напоминала воротник и удивительным образом подходила к платью. Венок из оставшихся цветов девушка укрепила в волосах, ниспадающих из-под него мягкими прядями, что очень ей шло. От волнения у нее на щеках вспыхнули розовые пятна. Девушка накинула пальто, прикрыла волосы маленькой легкомысленной шляпкой.

— Ты так прекрасно выглядишь и совсем по-другому, — сказала Фанни. — Как зеленый лунный луч с проблесками малинового, если такое возможно в природе.

Вирджиния нагнулась, чтобы поцеловать Фанни.

— Я переживаю от того, что оставляю тебя одну, Фанни.

— Со мной все будет хорошо. Мне сегодня лучше, чем было все последнее время. Я огорчена, что тебе приходится безотрывно сидеть возле меня. Надеюсь, ты хорошо проведешь время. Я никогда не была на танцах в «Чонерс», но я, бывало, ходила на такие вечера потанцевать, правда очень давно. Мы всегда хорошо проводили время. Ты можешь не бояться, что отец напьется сегодня. Он никогда не пьет, когда его приглашают играть на вечере. Ну, может быть, немного ликера. А что ты будешь делать, если тебе кто-нибудь нагрубит?

— Ко мне никто не пристанет.

— Ну, хотя бы несильно. Я думаю, отец проследит за этим. Но если это все-таки случится, будет очень неприятно.

— Не думаю, что так получится. Я ведь иду только посмотреть и танцевать не собираюсь. Просто хочу узнать, что такое танцевальные вечера. Я ничего не видела, кроме выставок в Хайворте.

Фанни загадочно улыбнулась. Она много лучше Вирджинии знала, какими могут быть танцевальные вечера, особенно если там будет ликер. Но может быть, все обойдется.

— Надеюсь, тебе там понравится, — снова повторила Фанни.

Вирджинии понравилась поездка на вечер. Они выехали рано, потому что до Мидли Чонерс было 12 миль, а ехать предстояло на старой, развалившейся машине Саймона. Дорога была ухабистая и неровная, гористая, как большинство дорог Сансора, но полна очарования северных широт. Дорога вилась среди великолепных смолистых сосен, казавшихся удивительно волшебными в июньском заходящем солнце, через речку с зеленоватой водой, над которой роились осы, исполнявшие свой диковинный танец.

Старый Саймон составил ей удивительную компанию. Он знал все истории и легенды этого дикого интереснейшего края и по дороге рассказывал их девушке. Вирджиния неудержимо хохотала над шутками Саймона и еще больше развеселилась, подумав о том, как отнеслись бы к ее неприличному веселому смеху дядя Роберт и тетя Тримбал, окажись они рядом с ней и Старым Саймоном в этом развалившемся автомобиле по пути на танцы в «Мидли Чонерс». Одна только мысль о таком невероятном путешествии вместе с родственниками вызывала у девушки новый приступ смеха.

Поначалу танцы протекали совершенно спокойно, Вирджинии все здесь нравилось, она искренне радовалась и развлекалась. Дважды она даже сама танцевала с двумя местными молодыми людьми, которые хорошо танцевали сами и сказали ей, что она танцует прекрасно.

Она услышала и еще один комплимент в свой адрес. Не очень восторженный, конечно, но в ее жизни было так мало комплементов, что она была не очень избалована на этот счет. Вирджиния подслушала разговор двух парней, которые шептались за ее спиной.

— Ты знаешь, кто эта девушка в зеленом платье?

— Нет. Вероятно, она не местная. Может быть, из Порта. Понравилась?

— Не красавица, но хорошенькая, я бы сказал. Никогда не видел таких глаз.

Большая комната была украшена сосновыми и еловыми ветвями, освещена китайскими фонариками. Пол был натерт, а скрипка Старого Саймона под его умелыми прикосновениями звучала сказочно. Местные девушки были хорошенькие и красиво одетые. Вирджинии казалось, что это самый чудесный вечер, на каком ей когда-либо довелось быть.

Но в 11 часов ее мнение изменилось. Приехала новая компания, совершенно пьяные парни. Повсюду зазвенели бутылками, и вскоре почти все мужчины были хотя бы немного, но пьяны. В зале стало шумно и дымно. То тут, то там вспыхивали ссоры. Слышались ругательства и непристойное пение, взлохмаченные девушки, непристойно извивались в танце. Вирджиния почувствовала робость и, забившись в угол, разозлилась на себя. Зачем она вообще пришла в это место? Свобода и независимость — это замечательно, но нельзя же быть такой дурой. Она должна была догадаться, чем все может закончиться, ей следовало прислушаться к предупреждению Фанни. У девушки разболелась голова, она устала от всего этого шума и грохота. Но что ей оставалось делать? Надо было терпеть до конца. Саймон не мог закончить игру раньше времени. А это могло длиться и до 3–4 часов утра.

23

С приездом новой компании молодых людей стало больше, и девушки были нарасхват. У Вирджинии тоже не было отбоя от приглашений, но она всем отказывала. В конце концов на строптивую девушку стали обращать внимание, Вирджиния то и дело ловила на себе сальные взгляды, а то и слышала проклятия в свой адрес. В дальнем углу зала она заметила группу незнакомцев, которые переговаривались между собой, оглядывали ее с ног до головы. Девушке стало не по себе от их взглядов.

В этот самый момент Вирджиния увидела Ральфа Данмора. Он только что появился здесь и стоял у двери, глядя на нее поверх голов. С появлением Ральфа Вирджиния почувствовала себя в полной безопасности и тотчас же поняла, почему ей так хотелось пойти на вечер. Еще раньше, собираясь на эти ужасные танцы, она не хотела признаваться даже самой себе, что пришла сюда в надежде увидеть Ральфа. Она думала, что от таких мыслей ей станет стыдно, но ей не стало. За чувством облегчения пришло другое чувство — раздражение из-за того, что Ральф пришел так поздно. Неужели он так занят, что не мог появиться здесь пораньше? Вирджиния не отдавала себе отчета, что ее раздражение вызвано испугом. Она весь вечер ждала его и уже не надеялась, что он придет. Вирджиния подняла руку и помахала ему.