— Восемь, — поправил адвоката Майкл и рассказал, что приобрел «ниссан».

— Ладно. — Карл сделал пометку в документах. — Как бы то ни было, ты не нищий. Вполне хватит, чтобы встать на ноги.

Майкл рассеянно кивнул, думая о своем.

— Тебе пришлось нелегко, — продолжал Карл, — и я рад, что у меня есть хорошие новости.

— Хорошие новости?

— Да. Едва я узнал, что тебя освобождают, сразу начал хлопотать. — Карл принялся перебирать бумаги. — Думаю, ты одобришь. Я хотел сделать приятный сюрприз. — Он вручил Майклу листок.

— Вот, ознакомься. Первый раз этот парень предложил слишком мало. Я сторговался с ним на цену, которая, думаю, тебя вполне устроит.

Майкл пробежал глазами цифры.

— Кстати, если не секрет, куда ты решил податься? Вернешься на Восток?

Майкл не сразу вник в сказанное Карлом. Несколько минут они сидели в молчании.

— Я не буду ничего продавать, — наконец произнес он, осознав, что листок бумаги у него в руках — это договор о продаже дома и магазина. Значит, вот какой «приятный сюрприз» приготовил ему адвокат.

— Не будешь? — Карл растерянно заморгал. — Как это?

— Я буду жить здесь.

Карл снял очки и протер стекла носовым платком.

— То есть ты намерен поселиться здесь у нас? В Литл-Ривер-Бенд?

— По-твоему, это не очень удачная идея?

Карл поднялся. Вид у него был смущенный.

— Видишь ли, я просто подумал, что ты вряд ли захочешь жить в нашем городке. Во-первых, чем ты станешь здесь заниматься? Насколько мне известно, раньше ты работал в рекламном бизнесе, верно? А в нашей глуши на рекламу спрос небольшой.

— В других местах меня тоже не ждут, — отозвался Майкл.

— Верно, в Торонто, наверно, не ждут. Но ведь можно попытать счастья в Нью-Йорке, в Калифорнии.

При упоминании о Соединенных Штатах Майкл вновь подумал о Луизе и Холли. Когда он последний раз справлялся о них, ему сказали, что его бывшая жена вышла замуж и живет в Бостоне.

— Я не собираюсь возвращаться в рекламный бизнес.

— И чем же в таком случае ты намерен заняться?

— Не знаю. Найду какую-нибудь работу. Меня любая устроит.

Дело в том, что о практической стороне вновь обретенной свободы Майкл пока еще не думал. Он знал, что ему нужно вернуться в город, где прошли его детство и юность, но дальше этого не загадывал.

Карл поменял тактику.

— Майкл, — вкрадчиво заговорил он, — здесь тебе сложно будет найти работу.

— Потому что я сидел?

— Не только. В наших краях многие успели поиметь неприятности с законом. Но ты же знаешь, люди есть люди.

Майкл вспомнил, как повела себя секретарша, когда он представился, подумал, как ведет себя сейчас сам адвокат. Да, действительно, люди есть люди.

— У жителей маленьких городков долгая память. — Карл помолчал. — Послушай моего совета: продай дом и езжай туда, где тебя никто не знает. Газеты не очень корректно излагали факты, когда писали о твоем деле. К тому же ты и сам знаешь, как любое такое происшествие обрастает небылицами. Убийство — щекотливая тема.

— Я никого не убивал, — возразил Майкл.

— Но имел такое намерение, — сухо заметил Карл.

Майкл встал:

— Спасибо, что уделил мне время.

Когда он уходил, секретарша Карла оторвалась от экрана компьютера и тут же быстро отвела глаза, так и не встретившись с ним взглядом. Майкл на мгновение задержался в дверях, глядя на ее окаменевшие плечи. Дурной знак, мелькнуло у него в голове. Так вот что ждет его в родном городе.

Родительский дом находился чуть в стороне от загородного шоссе, в трех километрах от Литл-Ривер-Бенд. К вырубке, на которой он стоял, вела извилистая и ухабистая грунтовая дорога, ныне погребенная под толстым слоем снега. Метрах в трехстах от дома протекала река, в честь которой получил свое название город.

Майкл заглушил мотор, и его окутала тишина, изредка нарушаемая потрескиванием остывающего металла. Внезапно проглянувшее солнце озарило горы, и заснеженные склоны изукрасились тенями. Дом — обшитое досками двухэтажное строение с верандой по всему фасаду — засиял в солнечных лучах, и на какое-то мгновение Майклу почудилось, будто в одном из окон кто-то раздвинул пыльные шторы. Вот он и на месте, подумал Майкл. Солнце вновь исчезло за облаками, и природа опять погрузилась в мрачную серость. Небо сразу стало словно бы ниже, грозя своей гнетущей тяжестью расплющить землю. Дом снова приобрел заброшенный вид.

Воздух в доме был сырой и затхлый, стены холодные. Майкл бродил по комнатам, стягивая чехлы с мебели. Спальня матери находилась наверху. Кровать, на которой она умерла, стояла все на том же месте. Как-то в среду, ближе к вечеру, мать проглотила целую упаковку снотворного, зная, что скоро должен вернуться с работы муж.

Отец обычно являлся домой к шести — только по четвергам он задерживался в магазине допоздна, приводя в порядок счета. Но в ту среду отец пришел около одиннадцати, по непонятной причине нарушив заведенный распорядок. Жену он нашел без сознания. К приезду «скорой» она уже скончалась. Болтали, будто бы он заходил домой раньше и, увидев, что жена наглоталась таблеток, удалился, оставив ее умирать. Майкл в свое время не преминул поинтересоваться у отца, где он был в ту среду. Тот ответил, что в магазине, но объяснить причину задержки не смог. Этот вопрос до сих пор не давал Майклу покоя.

На похоронах матери он виделся с отцом в последний раз. Они стояли бок о бок у могилы словно чужие. В сущности, они всегда и были чужими. Только позже Майкл осознал, что не пролил по матери ни единой слезинки. Он вспомнил об этом еще раз спустя годы, когда ему сообщили по телефону о смерти отца. Майкл понял, что сидит за столом, беззвучно рыдая, оплакивая человека, который никогда не был ему близок, которого за двенадцать лет он ни разу не навестил и даже на его похороны не соизволил приехать.

Прошлое переплеталось с настоящим. Майкл обвел взглядом унылую сумрачную комнату. Когда-то он поклялся себе, что ни при каких обстоятельствах не станет повторять ошибок родителей, а в результате напортачил еще больше. У него есть дочь, которую он не знает, которой мать, вероятно, внушила, что ее отец — сумасшедший и хотел убить ее.

«Добро пожаловать в родной дом», — с грустной иронией сказал себе Майкл.

Глава 3

Утро встретило обитателей Литл-Ривер-Бенд сильным снегопадом, и до обеда просветления не ожидалось. Сюзан Бейкер раздвинула шторы на окне спальни. На белой лужайке перед домом чернели заплаты голой мерзлой земли, отрытые из-под снега Бобом, который продолжал яростно раскапывать все новые участки. Сюзан постучала по стеклу. Пес оторвался от своего занятия и оглянулся.

— Джеми! — крикнула Сюзан. — Боб на улице катается в грязи. Я не пущу пса в дом, пока кто-нибудь его не вымоет. Я этого делать не собираюсь.

Прежде чем отойти от окна, она глянула в сторону леса. За деревьями, на вырубке, метрах в четырехстах от ее участка, стоял дом. Еще несколько дней назад он пустовал. Сюзан задумалась о человеке, который там поселился. О нем ходили разные слухи. Говорили, будто бы он кого-то убил. Достоверными сведениями никто не располагал, но она уже слышала две версии: согласно одной он убил свою жену, согласно второй — родную дочь. Последняя версия была, безусловно, чистейшей воды выдумкой. Многие обитатели городка буквально млели от удовольствия, перемывая косточки своему земляку. Сюзан это, естественно, не нравилось, но новое соседство ее беспокоило. Она боялась за Джеми.

Сюзан прошла в комнату сына. Мальчик все еще лежал в кровати и даже не думал просыпаться. Она потрепала его по плечу. Джеми повернулся на спину и сонно уставился на мать.

— Слышал, что я сказала? — Джеми помотал головой. — Боб на улице барахтается в земле. Это ты его выпустил?

Пес залился лаем. Джеми обратил взгляд к окну и кивнул.

— Тогда вставай и вымой его, прежде чем пойдешь в школу. — Сюзан стянула с сына одеяло. — Завтрак через десять минут, — бросила она с порога комнаты.