Несколько оставшихся страниц показывали растущее влияние Эбигейл Уинтертон в Снаппертон-Мамсли. Она продолжала брать взятки от жителей, которые жаждали получить тот или иной приз.

Мы с Джейн отложили бумаги в сторону и стали обсуждать.

— Как вы считаете, может, нам стоит исключить из списка подозреваемых тех, кто просто платил ей деньги, ведь людей под подозрением у нас и так с избытком? — спросил я.

Джейн согласилась со мной.

— Леди Блитерингтон, Джайлз, Тревор Чейз, миссис Стивенс и Летти Батлер-Мелвилл — вот наши главные подозреваемые, это вне всякого сомнения. Можно еще включить в список полковника, не исключено, что это как-то связано со смертью его сына. Попытаемся выяснить о нем побольше, когда встретимся с ним за чашечкой чаю.

Я поднялся, и Джейн проводила меня к выходу. И тут меня осенила еще одна мысль.

— Как вы считаете, может инспектор Чейз знать о прошлом Тревора?

— Очень даже может быть, — ответила Джейн.

— Это объясняло бы антипатию между ними.

— Несомненно, — сказала Джейн. — Думаю, Тревор сейчас очень нервничает.

Я кивнул:

— Я бы на его месте нервничал.

Джейн напомнила мне связаться с полковником Клидеро и напроситься к нему в гости, мы распрощались, и я пошел к себе.

День был солнечным и теплым, в воздухе витали пьянящие ароматы английского лета. Деревня жила своей тихой, неторопливой жизнью. Я поверить не мог, что наконец-то живу среди этого благолепия. Я вздохнул со счастливой улыбкой на губах, открыл дверь Лорел-коттеджа и вошел внутрь, поздоровавшись на ходу с Джайлзом. Тот лишь кивнул в ответ, погруженный в работу. Я прошел через кухню и заднюю дверь в маленький палисадник за домом. Надо определиться, что говорить полковнику, когда речь зайдет о моем саде.

Я и представления не имел, что за растения водятся здесь. Ботаника никогда не была моим любимым предметом. Но растения разрослись и беспорядочно пестрели тут и там по саду, который занимал, пожалуй, не меньше пол-акра. По мне, и так все было неплохо, ну, может, несколько неорганизованно. Не спорю, не похоже на безупречные английские парки, которые во множестве разбросаны по Британии. Я бы оставил все как есть. Но ради дела чем только не пожертвуешь. Не исключено даже, что мне понравится заниматься садоводством или как минимум наблюдать за чужим трудом.

Я как раз вернулся в дом, когда услышал, что в дверь звонят. Я сказал Джайлзу, что сам открою, и направился к парадному входу.

Я только открыл замок, как дверь распахнулась. На пороге стояла леди Прунелла Блитерингтон. Я отпрянул, и дверь ударилась о стену. За необъятной спиной леди Прунеллы маячил старший инспектор Робин Чейз, который, судя по взгляду, явно не одобрял поведения своей спутницы.

— Вот этот человек, старший инспектор! — закричала Прунелла, указывая на меня перстом. — Арестуйте его за растление моего сына!

Глава 22

Пожалуй, впервые за всю свою жизнь я не знал, что ответить, шокированный таким обвинением.

Вокруг меня начался настоящий бедлам. На голос матери из кабинета вышел Джайлз. Увидев сына, Прунелла принялась так орать, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Она махала руками, точно вертолет лопастями. Джайлз, вне себя от гнева, пытался урезонить мать. Старший инспектор Чейз старался успокоить их обоих, но не преуспел ни на йоту.

Наконец я обрел голос.

— Молчать! — загремел я. Когда нужно, я могу кричать очень громко. Стекла в доме задребезжали, резонируя. Прунелла и Джайлз замерли в оцепенении, а старший инспектор Чейз отпрянул назад. — Леди Блитерингтон, что это за нелепые обвинения вы выдвигаете против меня? — Я одарил ее взглядом василиска, и она съежилась.

— Вы растлили моего сына, — сказала она сдавленным голосом. — Вы жестокий, бессердечный человек. Арестуйте его, говорю же вам! — Она снова обратилась к Чейзу, безуспешно пытаясь заставить его сделать хоть что-нибудь.

— Уважаемая леди Блитерингтон, — терпеливо произнес инспектор, — я уже пытался вам объяснить, что, если вашего сына взяли на работу секретарем, это не значит, что кто-то пытается растлить его. — Но тут, не выдержав абсурда всей ситуации, он потерял свое ангельское терпение. — И Бога ради, мадам, ваш сын уже взрослый человек!

Я ничего не мог с собой поделать. Я просто разразился истерическим хохотом. И не в последнюю очередь из-за слов Робина, которые слегка успокоили меня. Мне, признаться, приходила в голову мысль, что Джайлз может представить все в таком свете, что я, дескать, и в самом деле пытался соблазнить его. Этакая грязная картинка, где он — невинный агнец, а я — беспощадное зло. Звучало, честно говоря, как сюжет одного из моих романов.

Джайлз рассмеялся вместе со мной. Но леди Прунелла тем не менее была настроена решительно.

— Я рада, — сказала он желчно, — что вы находите ситуацию забавной. Теперь-то мне все понятно. Мой бедный сын пал жертвой чар этого… этого американца! — Она вложила в последнее слово столько ненависти, что мне стало ясно — в ближайшее время меня не пригласят на чашку чаю в Блитерингтон-Холл.

— Маман, я же тебе говорил, — начал Джайлз с завидным терпением, — что хочу найти работу. Я хочу стать писателем, а работа у Саймона станет для меня бесценным опытом. Он очень талантлив, и он знает многих влиятельных людей в издательском мире. Ну хоть это-то ты должна понять?! — Джайлз бросил на меня извиняющийся взгляд, и я пожал плечами.

— Но, Джайлз, деточка моя, СЕКРЕТАРЕМ! — взвыла леди Блитерингтон. — Что люди скажут, когда узнают, что сэр Джайлз Блитерингтон работает секретарем!

— Скорее всего, леди, — мягко заметил инспектор Чейз, — они станут с уважением относиться к нему.

Эту жалкую попытку помочь нам Прунелла встретила скептическим фырканьем.

— Но почему ты сам не рассказал мне обо всем, Джайлз? Мне пришлось услышать это от твоей сестры.

Гримаса Джайлза подтвердила мои подозрения, что он не в лучших отношениях с сестрой.

— Вот именно поэтому, маман! Я знал, что ты закатишь скандал. И слава Богу, что все случилось здесь, у Саймона дома, и почти в приватной обстановке, а не где-нибудь в обществе. — Он всплеснул руками. — Маман, иди домой и перестань беспокоиться о том, что скажут о нас люди. Им всем наплевать, уверяю тебя.

— Что ж… — Леди Блитерингтон обиженно поджала губы. — Я вижу, меня здесь не очень-то любят. А ты, — она ткнула пальцем в старшего инспектора Чейза, — ты, между прочим, на службе, а ведешь себя черт знает как! — Чейз лишь пожал плечами, и Прунелла, развернувшись на каблуках, удалилась. Несколько мгновений спустя моя калитка жалобно скрипнула и громко хлопнула.

— Саймон, я должен извиниться перед тобой за это, — сказал Джайлз. — Поверь, я пойму, если ты решишь, что после такого со мной не стоит иметь дел. — Он выглядел несчастным, видимо, и в самом деле думал, что я могу принять такое решение.

Я рассмеялся, и его красивое лицо расслабилось.

— Джайлз, уверяю тебя, я совершенно не боюсь твоей матери. Более того, хочешь верь, хочешь нет, но я понимаю ее. Так что, если сам того желаешь, работай дальше.

— Спасибо, Саймон, — сказал Джайлз и удалился в мой кабинет.

Старший инспектор Чейз вежливо кашлянул.

— Вы уж меня тоже простите, доктор Керби-Джонс. Я и представить себе не мог, что леди Блитерингтон начнет предъявлять вам такие нелепые обвинения, да еще в такой форме. Она нашла меня и заставила сопровождать ее. Я не знал толком, чего она от вас хочет, но всю дорогу пытался ее вразумить. Я твердил ей, что принять вашего сына на работу — это еще не правонарушение.

Я снова рассмеялся. Выражение его лица было просто неподражаемым.

— Не стоит извиняться, инспектор. Это все пустяки. Я уже достаточно хорошо знаю леди Блитерингтон, чтобы правильно отнестись к ситуации. Вам не в чем себя винить.

Я пожал ему руку и проводил до калитки. Он пошел прочь по тенистой улице, весело насвистывая что-то себе под нос. Как только он скрылся за поворотом, Джайлз напугал меня, кашлянув за спиной как раз в тот момент, когда я собирался закрывать дверь.