Смерть по почте

Глава 1

Приходский святой отец не знает, что я вампир.

Равно как и не ведает он, что я гей.

Если бы ему открылся хоть один из этих фактов, то я не уверен, какой из двух стал бы причиной его неминуемого сердечного приступа. Скажем прямо, его преподобие отец Невилл Батлер-Мелвилл хоть и немолод уже, но наивен, точно младенец. Ну посудите, вампир, да к тому же еще и гей, в комитете по сбору денег на строительство храма… как-то не вяжется с его саном. Подобное знание привело бы его к вынужденной отставке.

До тоскливости скучный в обыденной жизни, Невилл выглядел в своей сутане просто потрясающе. Это был уже третий мой визит в дом святого отца, и я морально готовился к отвратительным помоям с подвальным запахом, которые Летти Батлер-Мелвилл называла чаем. Я склонен списать это на экономию средств. Подняв кружку с чаем, я задержал взгляд на Невилле, и это более чем достаточно компенсировало ужасный напиток. Блестящая черная сутана оттеняла его бледную красоту: черные, словно сажа, волосы, которые уже тронула седина на висках, орлиный нос, полные, чувственные губы и мускулистая фигура, которая украсила бы обложку любого дамского журнала. Милашка Невилл в свои сорок был тот еще персик. Я хоть и нерегулярно посещаю церковь, но когда вчера во время службы он подошел ко мне пригласить на сбор приходского комитета, то, заглянув в его изумрудные глаза, я не смог сказать ничего, кроме «да».

Что бы там ни писали о нас, вампирах, в безвкусных романчиках, мы можем переступать порог церкви, и ничего ужасного с нами не происходит. И вид распятия не производит никакого эффекта.

Но поговорим об этом чуть позже. А в данный момент меня гораздо больше интересовал состав гостей на чайной вечеринке у святого отца. Хотя я и жил в деревушке Снаппертон-Мамсли с месяц, но до сих пор не познакомился с выдающимися гражданами этого замечательного места. Правда, видел нескольких. Они прогуливались легкой походочкой по улицам. Еще одна причина, по которой я решил вступить в комитет: мне нужно было узнать соседей поближе. Мы, вампиры, больше не прячемся по лесам, как это было раньше, кроме того, попадаться на глаза в обществе — это определенного рода гарантия того, что тебя не заподозрят в странностях.

Летти Батлер-Мелвилл предложила мне булочки на подносе.

— Это мой фирменный рецепт, — прошептала она с гордостью, — булочки с чесноком. Говорят, очень полезно для сердца.

Я отпрянул в ужасе. Терпеть не могу чеснок, потому что он смертелен для вампиров.

Озадаченная моим поведением, Летти Батлер-Мелвилл прошептала с беспокойством в голосе:

— Что-то не так, доктор Керби-Джонс?

Я покачал головой, удивляясь, что едва не попался.

— Просто у меня аллергия на чеснок, — прошептал я ей в ответ. — У меня от него чудовищная крапивница. — Небольшая порция чеснока едва ли убила бы меня, но если судить по ее чаю, то булочки должны быть нашпигованы этой гадостью. Лучше поберечься, чтобы не пришлось потом корчиться на полу в агонии.

Она бросила на меня странный взгляд, но, видимо, мой ответ удовлетворил ее, потому что она стала предлагать свои булочки остальным собравшимся. Судя по всему, присутствующие знали о недюжинных кулинарных дарованиях миссис Батлер-Мелвилл, поскольку все до единого отклонили ее предложение отведать чудо-булочек.

Я еще раз оглядел компанию. На фоне своего мужа Летти Батлер-Мелвилл казалась серой мышкой. Если Невилл выглядел прямо-таки театрально, то Летти выцветала из памяти за несколько минут. Почти такая же высокая, как ее муж, с такой же мощной фигурой, она была одета в мешковатое, дурно сидящее платье, которое лишь подчеркивало ее неряшливость. Судя по всему, на выставке моды от нее разбежались все доморощенные кутюрье.

Помимо святого отца и Летти, на нашей небольшой вечеринке присутствовали леди Прунелла Блитерингтон и ее сыночек-сноб, Джайлз. То была глава матриархата и наследница самого старого рода в этом поселке. Среди прочих гостей была также пожилая дама по имени Джейн Хардвик, что жила в коттедже по соседству от церкви и через переулок от меня. А еще находилось лошадиного вида создание по имени Эбигейл Уинтертон (судя по всему, это была женщина, хотя наверняка сложно было сказать, поскольку на существе был бесполый наряд и ужасная прическа), коя, по-видимому, владела деревенским магазинчиком.

Едва я познакомился с милой леди Прунеллой Блитерингтон, как мне сразу стало ясно, что ее надо периодически отключать, поскольку ее голос ревел, точно у мартовского кота во время случки. Как вы понимаете, мое восприятие несколько острее, чем у обычных людей, а посему слушать, как оживлялась леди Блитерингтон каждый раз, когда слышала свое имя, для меня ох как мучительно. К счастью, я могу регулировать чувствительность своего слуха. В итоге я оставил небольшой уровень громкости, чтобы они не решили, что я совсем уж выжил из ума.

— Святой отец, — заливалась она, — безусловно, найдутся люди, которые с радостью согласятся внести необходимую сумму на восстановление церкви Святого Этельвольда во всей ее прежней красе. — При этих словах самовлюбленный Джайлз начал встревоженно озираться по сторонам. — Но в наши дни, к несчастью, это стало просто невозможно, а все благодаря поборам налоговой службы. — Она еще долго бубнила в том же духе, и Джайлз расслабился. Жаль, что он так надменно выглядит, а то сошел бы за приличного человека. Ему лет эдак двадцать пять, у него кудрявые темно-рыжие волосы, темно-голубые глаза и нежная кожа, за которую большинство новичков убили бы его на месте. Помимо того, в нем почти шесть футов и три, или около того, дюйма роста. И фигура как у полузащитника. И, учитывая его сердитый характер, обладателем коего он, судя по всему, является, я бы не рискнул его злить. Хотя он и удерживал вес своей матушки, которая навалилась на него (а матушка его весила добрых триста фунтов), его кулаки оставались свободными, чтобы размозжить чью-нибудь голову — например, мою.

Взгляд мой блуждал по комнате. Мебель, как и одежда, которую носила миссис Батлер-Мелвилл, выглядела довольно потрепанной. Всюду на ней виднелись следы времени: потертости, царапины. Хотя заметно было, что за мебелью в этом доме тщательно ухаживают. В целом мебель была даже неплохая. Я подумал, что по Англии разбросано немало домиков, где живут приходские сельские святые отцы, и все эти дома выглядят один в один как этот. Церковная бухгалтерия могла бы раскошелиться на что-нибудь получше. С другой стороны, налет какой-то провинциальной бедности, лежащий как на вещах, так и на Летти Батлер-Мелвилл, придавал всему оттенок теплоты и уюта. Я решил простить эту бедную женщину и за чай, и за отравленные булочки.

Этот голос снова вломился в стройный хор моих мыслей.

— Нет, нет, нет, моя дорогая Летти, — визжала леди Блитерингтон, — не может человек в здравом уме одобрить, когда на сцене ставят какое-нибудь старье типа Шекспира или Оскара Уайльда. — При упоминании имени последнего она слегка пожала плечами. — Мы должны смотреть вперед, в будущее, и наши молодые талантливые писатели должны чувствовать нашу поддержку. Я настаиваю, чтобы Общество любителей драмы в Снаппертон-Мамсли пыталось делать что-то новое. Я, в конце концов, председатель правления общества и могу заявить от лица всего правления, что абсолютно новая пьеса всегда соберет зал. — Она сделала паузу, чтобы отхлебнуть чаю. — Вообще я, пожалуй, наберусь наглости и предложу поставить пьесу моего дорогого Джайлза. Это будет настоящий триллер, правда, милый? А вы же знаете, как публика обожает эти глупые детективы в стиле Кристи. В конце концов, Джайлз такой же умный, как и Дама[1] Агата, и я уверена, что его пьеса «Кто убил мамашу?» просто наводнит залы публикой.