– Не наседай на него, – сказала Рашель, когда Винтер отложила комлинк. – Он еще молодой. Молодым всегда кажется, что кости выпадут в их пользу.

– Тем более надо на него наседать, – возразила Винтер, снова наводя электробинокль на Дозера. – Я хочу, чтобы он жил долго и перерос эту стадию.

– Или научился бросать кости в свою пользу, – вставил Зерба. – Ну-ка, оцени.

Винтер хотела было напомнить ему, что она здесь не просто так торчит у окна. Но Келла она предупредила, Бинк более-менее держала Шекоа под контролем, а у Лэндо, Чубакки и Хана дела как будто тоже шли неплохо. Можно в самом деле взглянуть на шедевр Зербы, решила она.

А взглянуть было на что. В прошлый раз наряд представлял собой просто кучку затейливых кусочков красного шелка. За два часа Зерба превратил эти куски в элегантное платье, в котором было бы не стыдно показаться на официальном приеме даже у королевы Бреи.

По сути, точно такое же платье, но немного другого оттенка, с более высокой талией и воротником пониже королева надевала на двенадцатилетие принцессы Леи.

– Ну как?

Винтер оторвалась от нахлынувших воспоминаний.

– Очень красиво, – сказала она. – Цвет тебе идет, Рашель.

– Спасибо, – с иронией отозвалась та. – Я бы сделала реверанс, но боюсь снова порвать Зербины швы. – Она покачала головой. – Поверить не могу, что ты уговорил меня на это.

– Тавия занята, Бинк занята, а у тебя фигура такая же, как у них, – напомнил Зерба.

– Я знаю, – вздохнула Рашель. – Но есть в этом что-то в корне неправильное: просить женщину примерить платье, сшитое не для нее.

– Вот что, – предложил Зерба. – Когда разберемся с этим делом, я сошью что-нибудь специально для тебя.

– Ты серьезно?

– Целиком и полностью. – Зерба любовно провел пальцами по ткани. – Такое же, как у Тавии, но ты сможешь надеть его больше одного раза.

Рашель фыркнула.

– Было бы здорово, – сухо ответила она.

Винтер снова повернулась к окну и перенастроила электробинокль. Дозер лавировал в толпе, направляясь в сторону ворот, через которые двумя потоками двигались гости: одни входили в поместье, другие его покидали. Параллельным курсом следовали двое охранников, которые держались позади и не выпускали Дозера из виду.

По крайней мере, большую часть времени. Перед самыми воротами было одно место, где деревья и кустарники должны были на время укрыть Дозера от них. Винтер набрала его номер и стала ждать.

– Так чем ты занимаешься у Маззика? – спросила Рашель.

– В основном изыскательской работой, – поведала Винтер. – Я просматриваю грузовые манифесты и объемы перевалки складов, ищу товары, которые ему нужны, и клиентов, которые хотят спрятать свои грузы. Вторым он предлагает услуги контрабандной перевозки; первые просто забирает.

– Сидишь себе за компьютером и никто в тебя не стреляет, – мечтательно прокомментировал Зерба. – Здорово, наверное.

– Не все так просто, – ответила Винтер. – Я также отвечаю за охранные системы и сигнализацию. Поэтому частенько приходится выезжать на дело. Но ты прав, стреляют в нас редко.

– Надеюсь, он тебе хорошо платит, – сказал Зерба. – Ты явно не из тех, кто живет ради приключений.

Винтер пожала плечами. На самом деле Маззик был довольно скуп. Зато она могла, используя ресурсы организации, находить склады оружия и припасов. Контрабандисты брали то, что им нужно, а остальное выгребали ее товарищи из Альянса повстанцев.

Винтер была уверена, что Маззик, как минимум, догадывается о ее тайных связях. Но на эту тему он никогда не заговаривал. Очевидно, понимал взаимную выгоду их сотрудничества. Хотя, возможно, потому и платил ей так мало.

– Не так уж и хорошо, – сказала Винтер. – Но меня устраивает.

Дозер уже подходил к воротам. Он шел с группой ушастых, длиннозубых туристов-лепи, которые оживленно тараторили и жестикулировали. Уточнив местоположение охранников, Винтер снова посмотрела на растительность и галдящих туристов, которые должны были сыграть роль заслона.

Когда Дозер на миг исчез из виду, Винтер нажала кнопку вызова. Не останавливаясь, угонщик скинул свой коричневый пиджак, вывернул наизнанку – серебристо-синим узором наружу – и надел снова. Расправляя одежду, он вытащил из кармана сложенную шляпу и нахлобучил ее на голову.

Мгновением позже он вышел через ворота, миновав двух охранников, которые с недоуменным видом разглядывали плывущую мимо толпу.

Винтер довольно улыбнулась. Наверняка под щитом имелись кам-дроиды и кто-то на посту наблюдения видел сцену переодевания. Но неизбежная задержка при передаче информации между постом и воротами дала Дозеру нужное время, чтобы проскользнуть.

Конечно, теперь они знали, что он не безобидный курьер, а участник таинственной группы, раздающей взятки персоналу Виллакора. Но это не имело значения. Данный этап плана был закончен. Оставалось надеяться, что Дозер выполнил свою задачу и вынудил Виллакора потерять доверие к своим охранникам.

Улыбка на лице Винтер увяла. Доверие. Вот дюракритовый фундамент, на котором зиждется всякая организация. Наряду с решимостью доверие определяет, добьется ли группа успеха или развалится. Винтер доверяла друзьям и коллегам из Альянса повстанцев. Доверяла безоговорочно. Могла ли она сказать то же про эту компанию воров и проходимцев, которую собрали Хан и Рашель?

Она снова улыбнулась, на этот раз мысленно. Да, могла. Хан явно рассказал о себе не все. Далеко не все. И прежде чем это дело закончится, поклялась себе Винтер, она узнает историю целиком.

– Что там творится? – спросила Рашель.

– Дозер вышел, – ответила алдераанка. – Они… похоже, кого-то послали за ворота, чтобы попробовать его найти.

Зерба фыркнул:

– Ну-ну, удачи.

– Учитывая, какой крюк он сделает, когда будет возвращаться, им ничего не светит. – Рашель громко выдохнула. – Обошлось.

– И мы бесконечно рады, что все закончилось. – Зерба снова сделался сварливым. – Теперь стой спокойно. Пожалуйста.

– Считайте это страховым полисом, – произнес Хан. – Вы получаете в свое распоряжение персональные копии компромата, расшифрованные и готовые к использованию.

– Вы имеете в виду, персональный приговор, – мрачно отозвался гангстер. – Если у меня будут такие копии и «Черное солнце» об этом узнает, я буду мертв через несколько часов. Возможно, минут.

– Может быть, – согласился Хан. За время разговора Виллакор уже дважды ссылался на скорое возмездие «Черного солнца». Судя по слухам, которые доходили до Хана, он не преувеличивал.

Но все-таки Виллакор не говорил «нет».

– С другой стороны, почему они должны узнать? – продолжал Хан. – Я приношу криодекс, мы делаем копии, и вы эти копии прячете в надежное место. Например, среди других зашифрованных документов.

– Да, – пробормотал Виллакор. – Вы, должно быть, знаете, что ваш коллега Кверв уже делал мне такое предложение.

– Знаю, – кивнул Хан. – Но оно стоит того, чтобы его повторить.

– С моей точки зрения, может, и стоит, – отметил владелец «Мраморного леса». – Вы предлагаете мне интересную услугу, но ничего не просите взамен?

Хан пожал плечами:

– Считайте это жестом доброй воли. Конечно, файлы нам были бы интересны, но гораздо больше нам нужны вы лично. Если благодаря этой услуге мы сможем вас привлечь на свою сторону, мы сочтем ее удачной долговременной инвестицией.

Они прошли еще несколько шагов. Виллакор молчал.

– Предлагаю компромисс, – наконец произнес он. – Когда вы приведете вашего босса, возьмите криодекс. Я еще раз посмотрю, как он работает, и после этого разрешу вам скопировать пять файлов. Копии можете взять себе. – На лице гангстера промелькнула улыбка. – Считайте это моим жестом доброй воли.

– Звучит разумно, – задумчиво покивал Хан.

Решимость Виллакора начинала давать трещину – это чувствовалось по его тону. Но трещина была невелика. Если в ближайшие два дня не случится ничего экстраординарного, Виллакор ни за что не порвет с «Черным солнцем». И даже компромат из хранилища не вынет. А значит, придется все-таки придерживаться первоначального сценария. Инджер будет счастлив.