почетным представителем которого являюсь я. Не имя на этот счет никаких

распоряжений, я не собираюсь вмешиваться в эти дела и, возможно, попытаюсь

своими силами раздобыть кредит для фондов Его Высочества в Амстердаме или

же в иных городах Голландии. Думаю, что мне удалось найти причину

антипатии господина Сен-Жермена к господам Пари де Монмартель и дю

Верни, после того как я ознакомился с проектом Указа, особенно со статьей

одиннадцатой или двенадцатой, которая утверждает о необходимости к

дальнейшему привлечению "денежных средств". При первом же прочтении эта

статья буквально сразила меня наповал, и я заметил господину Сен-Же-мену, что эти "денежные средства" могут принести несметное богатство тому, кто

будет иметь к ним доступ. Он кратко ответил, что господа Пари знали об этом, добиваясь своего назначения в попечители этого вновь создаваемого фонда.

Они, вероятно, согласно его утверждениям, приберут к рукам все финансовые

дела королевства. Он же, то есть граф Сен-Жермен, отправился в Голландию с

единственной целью — создать Компанию, которая была бы способна

подобающим образом управлять этим фондом. Думаю, что в таком случае ему

весьма неприятно видеть, как это выгодное дельце уходит из рук, которым он

предназначил бразды правления этим фондом, в руки чужие.

Господин Сен-Жермен рассказал мне о том, что господин Бентинк де Роон

не доволен моей сдержанностью и нежеланием говорить с ним о подобных

делах. Он добавил, что господин Бентинк уверил его в том, что среди всех

англичан является наименее проанглийски настроенным и, будучи истинным

патриотом, весьма уважает Францию. Я отвечал господину Сен-Жермену

общими фразами, стараясь, тем не менее, дать ему почувствовать, что мне

кажется странным то обстоятельство, что господин Бентинк уполномочил его

сделать это заявление, и еще более странным, что он вызвался его сделать. Я

считаю своим долгом доложить Вам обо всем случившемся между мной и этим

человеком.

Д'Аффри.

Фолио 239. Версаль, 19 мая, 1760 год.

Сэр.

Посылаю вам письмо господина Сен-Жермена к маркизе де Помпадур,

которое в достаточной степени объясняет нелепость этого человека. Он

является авантюристом первого ранга и, кроме того, насколько мне известно, непроходимо глуп. Я хочу попросить Вас, чтобы Вы сразу же по получении

письма пригласили его к себе домой и сказали ему от моего имени, что я не

знаю, как королевский министр, возглавляющий отдел финансов, отнесется к

его поведению, которое носит характер прямого вмешательства в дела

министерства. Что же касается лично меня, то я попрошу Вас предупредить его

о том, что если мне станет известно (не важно каким способом) о его

вмешательстве в политические дела, то найду возможность добиться у короля

распоряжения арестовать и посадить его в тюрьму, как только тот вернется во

Францию!

Вам следует добавить, что он может быть совершенно уверенным в том, что

намерения мои на его счет являются вполне искренними — и намерения эти

непременно будут приведены в исполнение, как только позволят

обстоятельства.

После подобного заявления Вам следует попросить его, чтобы он более не

показывался в Вашем доме, и с Вашей стороны окажется весьма

благоразумным, если вы ознакомите всех иностранных посланников, банкиров

Амстердама и широкую публику с комплиментом, которого Вы удостоили

невыносимого авантюриста.

Фолио 215. Письмо графа Сен-Жермена к маркизе де Помпадур.

11 марта 1760 года.

Мадам.

Позвольте выразить мои искренние пожелания процветания Вашей

уважаемой нации и Вам лично, чего желаю всегда и везде, где бы ни находился.

И, кроме того, мне бы хотелось лично засвидетельствовать Вам свое почтение.

В настоящее время я нахожусь в Гааге, в гостях у графа Бентинка, владетеля

Роона, с которым я весьма дружен. Смею уверить Вас в том, что во всей

Франции, пожалуй, не найти друга столь справедливого, искреннего и

преданного, как граф Бентинк. Будьте убеждены в этом, мадам, и не слушайте

сплетен.

Этот джентльмен и здесь, и в Англии пользуется огромным авторитетом. Он

— крупный государственный деятель и честный человек. Со мною же он

абсолютно откровенен. Я рассказал ему об очаровательной маркизе де

Помпадур с искренним чувством, переполнявшим мое сердце, привязанность

которого к Вам, мадам, известна, и, безусловно, достойна той милости и

красоты душевной, которые послужили причиной возникновения этой

симпатии. Он был столь очарован моим рассказом о Вас, что пришел буквально

в восторг. Одним словом, Вы можете положиться на него, как на меня самого.

С достаточным на то основанием я полагаю, что король может ожидать от

него величайших услуг, используя влиятельность и искренность последнего.

Если король посчитает, что мои отношения с ним могут принести хоть

малейшую пользу, то я, конечно же, не пожалею своего рвения в стремлении

услужить Его Величеству, ибо добровольная и бескорыстная моя привязанность

к этому человеку ему, безусловно, известна. Вам должна быть также известна

моя преданность Вам, мадам. Поэтому приказывайте, и я — к Вашим услугам.

Вы можете установить в Европе мир, минуя утомительные и сложные

манипуляции Конгресса. Ваши намерения дойдут до меня во всей своей

полноте. Отошлите их графу Роону в Гаагу или же, если Вам угодно, господам

Томасу и Адриану Хоуп, вместе с которыми я нахожусь в Амстердаме. То, о

чем я имею честь сообщать Вам, настолько интересно, что было бы не

простительно умалчивать теперь об этом, ибо от Вас, мадам, я никогда не

скрывал, не скрываю и не собираюсь скрывать впредь ничего, что касалось

интересов государства. Если же Вам недосуг ответить мне лично, то я попрошу

Вас сделать это через какую-нибудь доверенную особу; однако, заклинаю Вас

всеми Вашими чувствами и всей Вашей любовью, которые испытываете Вы по

отношению к лучшему и достойнейшему из королей, нельзя терять ни минуты...

P.S. Смею просить Вас, мадам, обратить внимание на процесс по поводу

поимки "Акерманна", самого злостного и скандального из тех, кто когда-либо

бороздил моря. Мой интерес в этом деле исчисляется пятьюдесятью тысячами

крон, и господа Эмери и К° из Данкерка прилагают все усилия, к тому, чтобы

потребовать, от кого следует, возмещения убытков. Молю Вас о том, чтобы на

королевском совете наконец-то была удовлетворена моя просьба, ибо на этом

Совете и будет разбираться то досадное обстоятельство. Вы, конечно же,

помните о своем обещании, данном прошлым летом, не допустить никакого

проявления несправедливости по отношению к нам.

Номер 567. Фолио 245.

Гаага, 21 марта, 1760 год. (Ответ дан 31 марта, — графу Д'Аффри)

Господин герцог.

Граф Роон Бентинк сообщил мне через Сен-Жермена, а также и через

других персон о своем желании побеседовать со мной по весьма неотложным

делам. Я ответил ему на сей счет, что уж коли и в прошлом нас ничего не

связывало, то вряд ли, как мне кажется, может возникнуть необходимость

установления каких бы то ни было взаимоотношений. Однако, я всегда готов

познакомиться с теми, кто, будучи добропорядочным голландским патриотом, чувствует, что таковая дружба может принести пользу их стране. Кроме того, я

знал, что он (господин Бентинк) никогда не придерживался подобных

принципов, которые были столь желанными для него и его страны, и что речи

его по этому поводу также нуждаются в определенного рода доказательствах, которые, по моему мнению, не слишком легко будет представить. Он извещен о

моем ответе и отнюдь не обескуражен им.