Скинула куртку и сапоги в прихожей. Осторожно поднялась наверх и заглянула в комнату Олега. Полковник все еще спал, разметавшись по кровати. Довольная женщина на цыпочках спустилась вниз. Вытащила из русской печки кастрюли. Быстро перемешала, долила кипяченой воды в выкипевший суп и вновь поставила в печку. Одевшись, побежала в баню. Дрова почти прогорели. Она старательно промешала головешки и выскочила в предбанник. Рядом с дачей стояла здоровенная елка. Марина подошла и сломила несколько тяжелых лап. Оставив их на крыльце, вернулась в баню. Посмотрев на красные угли, решительно задвинула заслонку — все равно часа через два требовалось еще раз протопить баню. Вернулась в дом. Нашла в столе ножницы и принялась старательно стричь зеленую хвою и тонкие веточки на расстеленную по столу газету. Сверху спустился заспанный Салманов:

— Доброе утро. Снова раньше всех поднялась!

— Олег спит?

— Не знаю. Вроде тихо было.

Степанова отложила работу в сторону и поднялась наверх. Олег сидел на постели. Повернул голову:

— Марина. Доброе утро. Я выспался сегодня за все те ночи, что лежал без сна. Ты давно встала?

Она подошла и потрепала его по волосам, чмокнула в щеку:

— Доброе утро, Олег! В половине шестого. Ты так хорошо спал. Я сготовила и печи истопила. В баню воды наносила и первый раз уже протопила. Сейчас хвою стригу для душистого настоя. У меня мама так делает.

Он улыбнулся. Нашарил рукой спортивный костюм, лежащий на стуле и принялся одеваться. Марина видела, как его руки проверяют, где перед, а где спинка одежды. Сказала:

— Олег, я потом заправлю постель. Об этом не беспокойся. Ты пока одевайся, а я сбегаю вниз и доделаю работу. Когда закончишь, крикни, я сведу тебя вниз. Ты ведь еще не привык к лестнице.

Степанова быстро сбежала вниз. Из совмещенного с туалетом умывальника доносился плеск воды. Она в пять минут покончила с хвоей. Стряхнула ее в пустое ведро и выставила на крыльцо. Машинально взглянула наверх лестницы: Олег стоял на самом краю ступеньки. Марина тихо сказала:

— Олег, ступеньки начались. Держись за перила. Они у тебя с левой стороны. Примерно на уровне пояса.

Его рука уверенно легла на отполированное множеством рук дерево. Правая нога шагнула вперед. Он нащупал ногой ступеньку и довольно быстро спустился вниз. Марина ждала его:

— Уже привыкаешь.

Он уверенно произнес:

— Если бы не ты, свалился бы. Так?

— В принципе так. — Подвела к двери в туалет: — Иди, приводи себя в порядок. Побрить могу я, если хочешь.

Он вздохнул:

— Когда умоюсь. Перед поездкой сюда меня солдат брил. Знаешь, я обрадовался, что ты не забыла и попросила привезти меня сюда.

Марина построжела:

— Олег, чтобы этих слов я от тебя не слышала. Я бы и раньше пришла, если бы не задание. К детям поехала, ты еще в госпитале был. Затем в Кизляре воевала, потом вот здесь лицедействовала. Время бежит. Я тебя никогда не забуду. Женишься, с Зоей даст Бог все хорошо будет, я и то стану навещать. Ты станешь моим любимым братом.

Марина вошла на кухню. Не спеша поставила чайник на плиту. Достала кофе, чашки, сахар, три тарелки. Порезала хлеб. Выглянувший Олег позвал ее к себе. Марина плеснула теплой воды из чайника в миску и отправилась брадобрействовать. За десять минут справилась со щетиной. Протерла лицо Шергуна полотенцем и старательно смазала кремом после бритья. Привела полковника на кухню. Усадила на табурет за стол. Вытащила из печки сковородку с румяной картошкой, благоухающую жареным луком. Затем вторую с яичницей. Вышла в коридор и крикнула:

— Руслан! Ты где застрял? Иди завтракать!

В ответ раздались торопливые шаги и появился Салманов:

— Книгу читаю. Вчера вечером нашел. Увлекся.

Марина раскидала по тарелкам пищу и хитро спросила Олега:

— Чем пахнет?

Он улыбнулся:

— Картошкой с луком и яичницей. Мое любимое блюдо. Откуда узнала?

— Генерал сказал перед тем, как в машину сесть. Руслан, ты что любишь?

— Я все ем, лишь бы съедобное оказалось. Готовить не люблю и не умею. Перебиваюсь полуфабрикатами и разной ерундой, типа бутербродов. Вчерашний обед мне показался царским, а когда ты вечером еще и оладий напекла! Слов нет! Я тут как на курорте живу. Поем и отправлюсь воду носить.

— Не дергайся. Я уже натаскала и первый раз баню протопила. Сейчас пойду второй раз подтоплю. Протопится, веники замочу, настой поставлю и часика через два можно париться идти. Отдыхайте, мужики, да и я отдохну с вами. Иногда приятно почувствовать себя не сержантом, а простой деревенской бабой. Олег, на лыжах хочешь пройтись? Я помогу. Руслан, а ты как? Готов прокатиться, как вчера?

Салманов поежился и засмеялся:

— Ну уж нет! Как вчера, не желаю! Олег, я в полный рост грохнулся в снег. Лыжи не успел повернуть и в склон у оврага въехал. Марина так хохотала, за живот держалась. У меня снег даже за воротником был. Сегодня с горки кататься не желаю. Просто пройдусь по лесу.

Шергун улыбнулся:

— Тогда и я с вами, раз Марина подстраховать обещала.

С баней она справилась во второй раз за час. Залила кипятком из котла хвою в ведре и веники. Ошпарила тазики для мытья.

Вернулась в дом вся потная, с прилипшими ко лбу волосами. Сбросила куртку и шапку. Шлепнулась на стул:

— Ох и жара! Дух в бане стоит изумительный. Хвоя настаивается и веники парятся. Сейчас минут пятнадцать пообсохну, переоденемся и вперед…

Глава 12

Марина поставила Олега на проторенную лыжню, а сама шла по целине, поддерживая полковника за руку и направляя его. Руслан шел сзади, внимательно наблюдая за ними. Прошли уже около полукилометра. Со всех сторон их окружал лес. Шергун неожиданно остановился и прислушался:

— Слышь, Марин? Дятел стучит, синица тенькает, сорока надрывается и что-то хрустит. Никак не могу понять, что. Как все вокруг выглядит?

Она внимательно огляделась вокруг:

— Все верно. Это клест шишку еловую щелупит и легкий треск идет. Снег всюду. Впереди, метрах в десяти, пенек с нависающей шапкой. На мухомор похоже. Три березки-сестрички стоят. Беленькие, тоненькие, в руку толщиной. Тонкие ветки склонили, каждая инеем опушена. Несколько елок слева нахохлились. Лапы до самой земли свисают и на каждой лапе по сугробу. Метрах в ста дуб вековой стоит. Высокий. Метров пятнадцать будет. Весь в инее, а на толстых сучьях полоски снега. Кустарники торчат из-под покрова снежного. Справа от тебя, в каких-то пятидесяти сантиметрах ива козья растет. Прутики зеленые, прямые торчат, как шилья. Бузины куст чуть дальше…

Степанова чуть не подскочила:

— Олег, рябины хочешь? Я кисть вижу! Крупную. И как ее птицы не обклевали? И не высоко. Метров пять всего.

Салманов откликнулся:

— И ни одного сучка снизу…

Олег махнул рукой:

— Для Марины это не проблема. Слазь. Давно не пробовал мороженой. Я к ней пристрастился в Новосибирске. Только осторожно.

Степанова подъехала к рябине на лыжах. Отстегнула крепления. Пристроила лыжную палку за спиной. Обхватив дерево руками и ногами, принялась довольно быстро карабкаться наверх. Встала на сучке, держась за дерево. Вытащила палку из-за спины и дотянувшись до кисти слегка ударила острием по ветке. Кисть обломилась и упала вниз. Степанова сбросила палку. Затем оглядела снег снизу. Ухватившись за сучок руками, спрыгнула на землю. Достала кисть из сугроба. Вновь пристегнула лыжи и подошла к мужчинам. Салманов восхищенно сказал:

— Я специально засекал по часам. На влезание у тебя ушла всего минута. Я бы прокарабкался полчаса. Да еще и не один раз съехал вниз.

Марина протянула Олегу рябину, вложив в протянутую руку:

— Держи. Спелая и крупная. Черные я все выбросила.

Он спросил:

— Руслан, хочешь попробовать? Да и ты Марин, бери. Сама лазила.

Она отщипнула несколько ягод и сунула в рот. Руслан оторвал небольшую кисточку и тоже принялся жевать, немного морщась от горчинки. Зато Шергун жевал ягоды с удовольствием, срывая их прямо с кисти губами. Быстрехонько покончил и с сожалением спросил: