— Кто впустил вас сюда?

— Я только что приехал, — ответил я, продолжая идти прямо на него по краю бассейна.

Он обернул полотенце вокруг пояса и спросил:

— Что вам нужно?

— Поговорить.

Я видел его лицо крупным планом. В уголке рта дергался мускул. Я медленно надвигался на него. Он решил не сдаваться и сделал ошибку. Подойдя вплотную, я отвел руку назад и изо всех сил ударил его в солнечное сплетение.

Он издал отвратительный звук и сложился пополам. Тогда я ударил его коленом в лицо. Он попятился. Там, под пальмой, стояли тяжелые металлические садовые кресла. Я схватил одно из них и подсунул ему сзади под колени. Он шлепнулся на него. Полотенце упало. Я быстро вытащил мотоциклетную противоугонную цепочку с замками, которую специально купил сегодня, обернул вокруг его талии, пропустил под подлокотники кресла и запер замки. Он все еще хватал воздух ртом.

Я сказал:

— Поул!

Он уже достаточно очухался, чтобы взглянуть на меня.

— Отпусти меня!

— Поул, я хочу знать кое-что о Деке.

— Я знаю о Деке столько же, сколько ты.

Я вытащил из кармана еще одну вещь, которую тоже купил утром. Его глаза безотрывно следили за моей рукой.

— Все о Деке! — твердо повторил я.

— А зачем?

Он все смотрел на то, что я держал в руке. Это были садовые ножницы — секатор.

— Отрежу тебе кое-что. Сначала пальцы рук. Потом — ног. А потом и еще кое-что, что торчит. Все о Деке. С самого начала.

Он вспотел и со страхом смотрел мне в глаза. Его лицо пожелтело.

— Ты что, сошел с ума? Я объяснил:

— Я обнаружил Генри Макферлейна полуживым в сарае у Деке. Он сказал мне, что это ты устроил все эти нападения в «Саут-Крике». Я хочу знать об этом все.

Он посмотрел на секатор, а потом снова мне в лицо и лихорадочно заговорил:

— Это Джеймс. Я встретил его в Испании. И Джеймс сказал, что у него есть один тип, который занимается торговлей прибрежными участками. Он сказал, что я и мое имя могут оказаться полезными и я могу сделать на этом кое-какие деньги. Все поначалу было довольно респектабельно. Сам Хонитон был с ними. Ну, я и пошел к ним.

Его била дрожь, и он сказал:

— Я замерз.

— Продолжай!

— Мы сделали несколько дел. Вполне честных. Потом он попросил меня подыскать что-нибудь и Англии. Я сразу же подумал о «Саут-Крике» и сказал им об этом, ему и Джеймсу. Я понимал, что Генри никогда не продаст землю. Деке только рассмеялся и заявил, что здесь нет проблем. И потом началось это, в «Саут-Крике». Ты знаешь.

Он помолчал и облизал губы.

— А что Рейстрик? — спросил я.

— Да ничего. Пустое место. Мальчик на побегушках.

— Он там... что-то делал в «Саут-Крике»?

— Не знаю. Они мне не говорили. Это правда. Я же был в Австралии. Ты ведь тоже был там.

Я кивнул и сказал:

— Да. Припоминаю. Весьма живо. А почему тогда ты приобрел документ на право владения?

Он сидел голый, пристегнутый цепью к креслу. Ясно, как должен был чувствовать себя этот обычно уверенный в себе человек.

— Вложение денег, вот и все. Когда Макферлейн продаст землю, часть будет принадлежать мне.

— И ты всячески поддерживал их?

— Вполне.

— А как ты думаешь, что Деке сделал бы потом?

Он пожал плечами.

— Можешь говорить что угодно.

— Но ты же знаешь его, потому что работал на него. Это же ты устроил похищение сейфа, когда тебя попросили об этом.

— Нет, не я, — сказал Поул. Его глаза расширились, и он яростно закрутил головой.

— Это ты отвязал понтон на нашей пристани?

Он отрицал и это:

— Я был в гостях в тот вечер. В Норфолке. Можете проверить. Он уже почти хныкал.

— Ей-богу, — сказал он. — Честно.

Я поиграл секатором. Он неотрывно следил за моими руками, водя глазами справа налево и наоборот.

— Так кто же тогда дал тебе сейф?

— Рейстрик. Была телеграмма от Деке. Он потребовал, чтобы его доставили.

Я внимательно смотрел на него.

— Ты знал, что за груз был на «Альдебаране»?

— Вообще никакого не было.

— Нет, был, — отрезал я и рассказал все, что знал о драгоценных камнях.

— Ты шутишь, — фыркнул он.

— Если хочешь знать, кто шутит, пойди и посмотри мой личный сейф в Банко-де-Бильбао в Марбелле. А где сейчас Деке? На пути в Англию?

Поул явно удивился, но несомненно он знал об этом.

— Да, — продолжал я. — Мне кажется, у вас с этим Деке было немало интересных разговоров. Я хочу знать, каким путем он приезжает сюда. Где и когда.

— Разве он сообщил бы мне?

— Да, — настаивал я. — Никогда, — снова фыркнул Поул.

Я зашел ему за спину, чтобы он не мог меня видеть. Протянув руку, коснулся секатором его правого уха. Голова Поула резко дернулась.

— Ты не сделаешь этого!

А я думал о той надписи губной помадой на шкафчике в ванной комнате. У меня пульсировало в голове. Быстро, чтобы не раздумать, я разжал и снова сжал руку, держащую секатор. Он завопил от боли и шока. Кровь брызнула из мочки его уха.

— Ради Бога, Мартин! — взмолился он.

— Двадцать пять лет! Он сядет на двадцать пять лет. Он не сможет угрожать тебе.

Он покачал головой. Из его горла вырвалось сдавленное рыдание.

— Я начну с суставов пальцев. Это проще всего. Легкое движение, и кости рук разваливаются на части. Там только хрящи. Разделаем как пирог.

Я помолчал. Царила полная тишина. Он пытался отдышаться.

— Будет очень больно, даже если я только начну.

— Ты не сделаешь этого!

Я схватился за спинку кресла и повалил его на бок. Поул с шумом грохнулся на пол. Голова его с треском ударилась о плитки пола. Я быстро присел рядом с ним, схватил его левую руку, которая оказалась наверху, и загнал кисть этой руки в железный угол между подлокотником и спинкой кресла. Он сжал кулак. А я воткнул острие секатора в кожу под суставом. И начал медленно сжимать лезвия.

Он завопил. Это был крик не боли, а страха, прямо женский вопль. Я приостановился. Пошла кровь. Ножницы уже пронзили кожу. Я старался не смотреть на это.

— Ты, мерзкий подонок, — прорыдал он.

— Это ты подонок. Еще когда мы были детьми, ты обманывал и врал, чтобы добиться своего и получить все, что тебе нужно. Ты уже тогда был подонком. Ну ладно, что же все-таки Деке?

Я снова сжал ножницы. Он завопил. Я почувствовал, как хрустнули хрящи. Мне стало не по себе, но я вспомнил о Хелен, которую похитили из разгромленного дома. Я не мог удержаться и был просто вне себя.

— Говори, — нажимал я. — Говори же.

И он торопливо заговорил. Голос его срывался.

— Его мать тяжело больна. Он взял катер в Ле-Трепорте. Лоцманский катер. Он пройдет через Хорз-Ченнел к Медуэй.

— Откуда ты знаешь?

— Он просил у меня лоции.

— Хелен Галлахер с ним?

— Да.

— Когда?

— Завтра. Только отпусти меня.

Я убрал секатор в карман.

— Ну ладно, благодарю вас за любезное содействие.

Я бросил ключи от цепи в бассейн. Потом оттащил его на безопасное расстояние от края и оставил там на ядовито-зеленых плитах пола голого и прикованного к белому железному креслу.

Фары моего взятого напрокат автомобиля пробивали два желтых световых туннеля в полной темноте. Я выехал на дорогу А-303 и около Уилтона выбросил секатор в окно. Может быть, утром управляющий Поула найдет его.

В десять утра я приехал в «Саут-Крик».

Глава 30

Ворота были закрыты. Мужчина в черной униформе с серебряными пуговицами и в форменной фуражке подошел к машине. Я сказал ему, кто я такой, и он пропустил меня.

— Миссис Макферлейн уехала в Испанию, — сообщил он. Я прошел в офис и позвонил Эмили, племяннице Мэри, которая летала на легких самолетах типа «тайгер». Когда она появилась, живая и полненькая, я попросил ее:

— Сделайте мне одолжение.

— С радостью, если смогу.

— Пошлите завтра пару ваших самолетов в Кент. Я взял с кухонного стола альманах Рида и посмотрел время приливов у Норт-Форленда. Самый высокий прилив будет в середине дня.