Глава III. «Ласкатель англичан» Борис Годунов 69 государева боярина и наместника царского, казанского и астраханского2. Влияние Бориса Годунова на царя Федора было огромным. После вступления на трон царя Федора ко всем государям отправили послов, чтобы донести до них эту весть. 14 мая 1584 г. соответствующую грамоту вручили английскому посланнику Ере- мею Боусу. В послании, в частности, говорилось, что царь просит королеву Елизавету быть и ему «другом, равно, как она была с умершим его родителем»3. Царь обещал сохранить прежние «выгоды» для английских купцов, но в то же время настаивал на том, чтобы королева, в свою очередь, позволила московским купцам «ходить торговать в Англию и через Англию в другие государства», а также не чинила препятствий для иностранных купцов, поставлявших в Россию медь, олово, серу, свинец, селитру и «всякое оружие», да пропускала мастеров «всяких ратных и рукодельных, каменного дела и городовых мастеров, пушечных литцев и колокольников»4. Как видно, подобные требования царя Федора представляли собой совершенно новый подход к отношениям с Англией. Теперь государь не только стремился выполнить просьбы английских властей, постоянно ратующих о расширении монопольной торговли для своих купцов, но и ставил вопрос об аналогичных привилегиях для русского купечества. Однако грамоте царя Федора не довелось добраться до адресата. Посланник Боус, явно раздосадованный тем, что его продержали под домашним арестом, да, к тому же, одарили на прощание соболями низкого качества (лишь Борис Годунов, втайне от других бояр, вручил ему 40 хороших соболей и просил передать королеве уверения в своей к ней преданности), разгневался и у «пристанища» в Холмогорах царскую грамоту и дары — «все покинул». Прибыв в Англию, Боус изложил случившееся далеко не объективно, чем вызвал гнев Елизаветы на русское правительство. Однако меркантильные соображения взяли верх, и королева 10 июня 1585 г. направила царю Федору послание, в котором поздравляла его с восшествием на престол и заводила речь о торговле двух стран. С одной стороны, она предлагала, чтобы русские «торговые люди» «ездили со всякими товары в наше государство торговать», но при этом «иных зарубежкам же. С. 6, 10–11. 3 Бантыш-Каменский H. Н. Обзор внешних сношений России (по 1800 год). Ч. 1.М., 1894. С. 94. 1 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. IV. Т. 7. М., 1989. С. 243.

70 Лабутина Т. Л. Англичане в допетровской России ных государств товаров их с собою не привозили за свои товары», а с другой, — просила выдать грамоту английским купцам, как при Иване Грозном, чтобы «никому наши земли люди опричь того, с кем будет наша грамота, не велел в своих государствах никому торгова- ти и жити»5. Между тем, царь Федор не забыл нанесенной ему обиды. Осенью того же года он направил в Лондон сухопутным путем толмача Романа Бекмана с грамотой. В ней содержалась жалоба на поведение посла Боуса, который, находясь в Москве, «непригожие дела» делал и «непригожие слова» говорил, «чего ни которому послу перед велики государем говорити не пригоже». К тому же, на бояр он «накладывал ложь». Царь возмущался, почему английский посланник, несмотря на все оказанные ему почести, каковых ни у всех «великих государей послов… такова жалованья и чести не было», делал «многие непригожие дела», «приставов лаял и наше жалованье, корм ставил ни во что». Особенно царь негодовал, что посол обманул свою королеву, заявив, «будто мы со всех торговых людей иных земель пошлину с их товаров имати не велели, а только с твоих с одних с аглинских людей велели пошлину имати». Напротив, продолжал царь, «мы твоих людей для тебя… пожаловали свыше всех иноземцев, которые… приезжают в наше государство», и с них берут пошлину «всю сполна», а с англичан — половину пошлины. Напоминал царь и о других привилегиях, которыми пользовались в России англичане. Так, они имели дворы в Москве, Ярославле, Вологде, Холмогорах, тогда как «иных земель гостям в наших государствах дворов никому не дают». Английские купцы ведут розничную торговлю, нарушая законы Московского государства, выдают за свои чужие товары и людей «иных государств в наше государство привозят за свои, за аглинские люди». Не понравилось царю также требование королевы запретить торговать в Московском государстве «иных гостей твоей земли», не принадлежавших к Московской компании. Федор Иоаннович полагал, что для всех купцов, вне зависимости от их национальной принадлежности, торговля должна быть «поволь- ной». Что же касается предложения королевы разрешить русским купцам торговать в Англии, то теперь царь изменил свое решение и отвечал со всей категоричностью: «Наши люди торговые в твое госу- 5 Сборник императорского русского исторического общества (далее — СИ- РИО).Т. 38. СПб., 1883. С. 153.

Глава III. «Ласкатель англичан» Борис Годунов 71 дарство не хаживали, а впредь им ходити не нужно»6. В справедливости подобных высказываний царя не приходится сомневаться. Несмотря на неоднократные заверения английских монархов (королев Марии и Елизаветы Тюдор) принять в своем королевстве русских купцов на тех же условиях, на каких торгуют их «гости» в Московском государстве, наши соотечественники данной привилегией так и не воспользовались. Исключение составляли два купца, которых отправил в Англию Иван Грозный весной 1567 г. В письме к Елизавете он писал: «Послали мы… в пределы твоей земли наших гостей Степана Твердикова и Федота Погорелова и с ними послали мы товаров из нашей казны; и должны они в твоей земле купить для нашей казны сапфиров и рубинов, и одежд, какие нужны нашей казне. И когда те наши гости придут в твое королевство и ты дозволь им свободно ездить и с твоими людьми и с людьми других государств сноситься, чтобы достать в твоем королевстве торговлею и променою товаров и покупкою то, что им приказано для нашей казны; и не вели также брать пошлины…равно как и мы в наших владениях с твоих людей никаких налогов не велим брать»7. Царская грамота вызвала явное неудовольствие королевы. В ответном послании Елизавета защищала своего посланника Боу- са, подчеркивая: «А у нас он в Английской земле и в иных землях, куда мы его ни посылали в посольстве, везде смирно и умно всякие дела делал с великой похвалою»8. Казалось, ситуация зашла в тупик: ни один из монархов не желал сделать первым шаг навстречу другому. Тогда-то в дело вмешался Борис Годунов. Летом 1586 г. он направил в Лондон Дж. Горсея с царской грамотой, к которой добавил и свою собственную. В грамоте Годунова содержалось напоминание королеве о том, что царь Федор «для тебя, сестры своей… твоих подданных торговых людей пожаловал свыше прежнего… не велел с них никаких своих пошлин имати, и велел им государь… торговати беспошлинно». В свою очередь, царь настаивал, чтобы английские купцы чужих товаров за свои не выдавали и другим купцам торговать в русском государстве не препятствовали. Завершая свое послание, Годунов восторженно отзывался о своем 6Тамже. С. 163–167. 7 Грамоты, собранные, переписанные и изданные Ю. Толстым / / Толстой Ю. В. Первые сорок лет сношений между Россией и Англией. 1553–1593. СПб., 1875. С. 35. 8 Там же. С. 152.

Лабутина Т. Л. Англичане в допетровской России порученце — Горсее и посылал от себя королеве «поминок»: сорок соболей, «да камку золотую, да четыре рыси»9. Возвращаясь в Россию, Горсей вез с собой две грамоты. Адресованная царю грамота содержала заверения королевы в том, что «про меж нас будет вечная любовь». Елизавета также обращалась к царице Ирине, восхищалась ее «мудростью и честью» и посылала своего личного лекаря Якоба, знатока женских болезней. Другая грамота предназначалась для Годунова, которого Елизавета называла «кровным любительным приятелем» и далее заявляла: «И за ту вашу великую любовь к нам, к нашим подданным обереженье, вам много челом бьем, и надеемся… что и вперед вы всегда любви своей не оставите»10. Как видно, Елизавета хорошо разбиралась в расстановке сил при царском дворе и прекрасно понимала, на кого в окружении русского государя может положиться. Готовясь к очередной поездке в Москву, Горсей закупил львов, быков, собак, золоченые алебарды, пистоли, самопалы, оружие, вина, запас разных лекарств, органы, клавикорды, алые ткани, нити жемчуга, блюда, а также пригласил с собой музыкантов. Добравшись до Москвы, Горсей прежде всего явился к «лорду-правителю» Борису Годунову, который его «радостно встретил» и после «длинной беседы» препроводил к царю. Когда королевские дары благополучно были доставлены из Англии, Горсей верхом на лошади отправился в Кремль «в сопровождении двадцати слуг, богато одетых». Каждый из них по обычаю нес какой-нибудь из даров. Царь и царица наблюдали за процессией из окна дворца. «Первым шел прекрасный белый бык… его зоб висел до самых колен, у него были поддельно позолоченные рога и ошейник из зеленого бархата, украшенный красным шнурком… Двенадцать псарей провели двенадцать огромных бульдогов, украшенных бантами, ошейниками… затем провезли двух львов в клетках, поставленных на сани, при них был маленький татарский мальчик с прутом в руке, его одного они боялись»11. После вручения даров царю зачитали грамоту Елизаветы, в которой «любящая сестра» приветствовала «возлюбленного брата» Федора. Посланнику в знак признательности из дворца доставили на обед 150 мясных блюд всех сортов, разные напитки, хлеб, пряности. 9 Там же. С. 185. 10 Там же. С. 170, 174; Соловьев С. М. Указ. соч. С. 244. 11 Горсей Дж. Записки о России. XVI — начало XVII в. М., 1990. С. 103.