64 Лабутина Т. Л. Англичане в допетровской России липп Испанский прислали с послами А. Дженкинсоном и Осипом Непеей ряд мастеров, в том числе врачей Ричарда Элмеса и Стен- диша. Последний на приеме у царя получил в дар соболью шубу, крытую бархатом, и 70 рублей. В 1567 г. из Англии прибыли доктор Рейнольде и аптекарь Томас Карвер. Спустя год к ним присоединились доктор, аптекарь и хирург. Доктору пожаловали 200 руб., аптекарю — 300 руб., хирургу — 50 руб. В 1581 г. королева Елизавета прислала по просьбе царя своего личного врача Роберта Якоба, прозванного в России Романом Елизаровым. В сопроводительной грамоте королева сообщала: «Писал ты к нам, наш кровный брат и приятель, что надобен тебе научный… человек для твоего здоровья, и я тебе посылаю одного из своих придворных докторов, честного и ученого человека. Не потому отпускаю я к тебе его, чтобы он мне самой не был нужен, но зная, что он требуется тебе и, желая тем выказать свою дружбу: надейся и возложи прямое упование на этого человека»97. Примечательно, что доктор Якоб, как отмечал ученый Н. П. Загоскин, был у царя Ивана «в большом доверии и помимо своих врачебных обязанностей исполнял разного рода конфиденциальные поручения». Так, он участвовал в сватовстве Грозного к леди Гастингс. Кроме того, этот доктор сделался своего рода «дипломатическим агентом» королевы, подробно информируя ее обо всем, что происходило при царском дворе. Постоянная переписка с королевой Елизаветой, проекты династического брака вначале с ней, а затем с ее родственницей, стремление получить в Англии политическое убежище, покровительственное отношение к английским купцам, посланникам, специалистам — во всем этом западные историки не без основания усматривали англоманию царя Ивана98. Как подчеркивал американский ученый Э. Симмонс, «проанглийские симпатии» Ивана вызывали негодование ряда министров и знати, приближенной ко двору. Все они подозревали в действиях своего царя «скрытые мотивы»99. Покровительственное отношение Грозного к англичанам отнюдь не означало, что представителям других государств было от- 97 Цит. по: Загоскин Н. П. Врачи и врачебное дело в старинной России. Казань, 1891. С. 25. 98 Simmons Е. J. English Literature and Culture in Russia (1553–1840). Cambridge, 1935. P. 8. "Ibid. P. 25.

Глава II. «Английский царь» Иван Грозный и британцы 65 казано в приеме. Отнюдь. С середины XVI века в Московском государстве, как утверждал С. Платонов, произошел «массовый наплыв западноевропейцев». Главные конкуренты англичан — голландцы появились в Мурманских гаванях, на Северной Двине, в Нарве, Новгороде, на всем пути от Холмогор до Москвы; немцы из Ливонии, «рассеянные по всему государству, жившие целыми общинами со своими пасторами и молитвенными домами»; немцы-купцы из Германии и пр., и пр. «Очевидно, что значение иностранцев в Москве за время Грозного выросло настолько, — заключал Платонов, — что стало вопросом дня для москвичей и давало им повод обвинять царя в отпадении от старого обычая в сторону новоявленной иноземщины»100. Особенно возмущали русских людей неофициальные формы общения царя с иностранцами. Грозный находился в постоянном общении с иноземцами и часто «показывал к ним расположение и ласку», которая порой, по мнению русских людей, «переходила всякую меру». Москвичи, по утверждению Платонова, «удивлялись и негодовали по поводу той близости, какую допускал государь в своем знакомстве с «варварами». Еще больше удивляло православных жителей Московского государства свободное обсуждение царя с иностранцами религиозных тем. Среди москвичей ходили слухи о том, что царь любит вести беседы с ливонскими пленными о различиях между православием и католичеством и даже подумывает о соединении церквей. Рассказывали, будто бы пастор из Дерпта Иоганн Веттерман был приглашен в личную библиотеку Грозного с целью ознакомления с теологическими трудами. Если судить по перечню книг библиотеки Грозного, то трудов теологического содержания в ней, действительно, было немало: сочинения пасторов лютеранской и католической церквей, а также английских авторов, излагавших учение англиканской церкви101. Наконец, царь разрешил отправление протестантского богослужения и дозволил строительство кирхи для иноверцев. Правда, иногда Грозный выходил за рамки религиозного диспута. Как-то в беседе с царем некий пастор сравнил Мартина Лютера с апостолом Павлом, за что получил удар посохом по голове и пожелание «убираться к черту со своим Лютером!» Однако подобные случаи были 100 Платонов С. Ф. Москва и Запад… Указ. соч. С. 25, 27. 101 Библиотека Ивана Грозного. Реконструкция и библиографическое описание. Л., 1982. С. 54–55.

66 Лабутина Т. Л. Англичане в допетровской России скорее исключением, чем правилом. Чаще всего царь относился к иноверцам весьма терпимо. Между тем, в народном сознании религиозный вопрос оставался господствующим. Охрана своей религии от посягательств иноверцев, по утверждению Д. Цветаева, выдвигалась на первый план в сношениях с ними. Русские люди называли протестантов «люто- рами» и «немцами», а католиков — «папежниками», «римлянами» и «латинами»102. По существующим российским законам протестанты не имели права вести с православными бесед о вере, посещать их храмы, нанимать в услужение к себе русскую прислугу. Иностранцев обязывали носить национального покроя платье и селиться в отведенных властями местах за городской чертой. Вступать в брак с «неверными» считалось крайне опасным для чистоты православной веры, а потому подобные браки дозволялись лишь при обращении иноверца в православие. Нередко, сетовали иностранцы, местные жители относились к ним, «как к собакам или змеям», не подавали руки, дабы избежать прикосновения иноверцев. Однажды англичане зашли в церковь в одном из северорусских монастырей. На стенах храма они увидели росписи с картинами страшного суда, где праведники были изображены в русском платье, а грешники — в заморском. Само появление иностранцев в церкви вызвало бурю негодования среди прихожан103. Естественно, что на фоне подобного нетерпимого отношения к иноверцам со стороны русского народа покровительство царя к иностранцам вообще, и к англичанам в особенности, не могло не вызвать широкого недовольства в российском обществе. В то же время само это общество уже оказалось прочно втянутым в орбиту западного влияния. Придворная и служилая знать привыкала общаться с представителями западных держав не только в Москве, но и в зарубежных поездках. Она приобретала новые знания и навыки, знакомилась с западной культурой. Купечество уже не могло обойтись без торговых операций со своими контрагентами. Наконец, и низы московского населения также стали привыкать к общению с «фрягами» и «немцами». Как подчеркивал С. Платонов, «весь рабочий люд… вступил в деловые связи с иностранными купцами, служил им на пристанях и судах, на сухопутных дорогах и в гостиных Цветаев Д. Протестантство и протестанты… С. 2–4. Любименко И. Англичане в допетровской России. Указ. соч. С. 76.

Глава //. «Английский царь» Иван Грозный и британцы 67 дворах… Население тех городов, куда внедрялись на житье или на службу пленные «немцы», привыкало видеть их на улицах и рынках, даже в собственных домах на временном постое»104. Таким образом, «западничество» Ивана Грозного способствовало открытию для Европы столь замкнутого мира, каким было до него русское государство. В том же направлении продолжал свою политику царь Борис Годунов. 104 Платонов С. Ф. Москва и Запад… С. 32–34.

68 Лабутина Т. Л. Англичане в допетровской России ГЛАВА III «ЛАСКАТЕЛЬ АНГЛИЧАН» БОРИС ГОДУНОВ После смерти Ивана Грозного на русский престол вступил его сын Федор Иоаннович. Прозванный в народе «блаженным», царь избегал мирской суеты, большую часть времени проводил в молитвах, исправно посещая заутрени и вечерни. «После вечерни царь до ночи проводил время в забавах: ему пели песни, сказывали сказки». Как отмечал известный русский историк XIX в. Н. И. Костомаров, царь Федор очень любил колокольный звон и сам иногда хаживал звонить на колокольню. Нравилось ему также смотреть кулачные бои и битвы людей с медведями. Челобитчики, обращавшиеся к нему, казались «докукой», и царь торопился быстрее спровадить их к своему ближайшему родственнику, брату царицы Ирины — Борису Годунову1. Тридцатидвухлетний красавец, умный, расчетливый Борис Годунов, как отмечал Костомаров, «стоял ближе всех к царю, и никто не в силах был оттеснить его». Вся его деятельность была направлена «к усилению своей власти, возвышению своего рода», личному обогащению. Тотчас после венчания на царство Федора, Борис «постарался возможно лучшим способом устроить свое материальное состояние». В дар от царя он получил: Важскую область, приносившую большие доходы с поташа, сбываемого англичанами, луга на берегах Москвы-реки, с рощами и пчельниками, доходы с Рязани, Твери, с Северской земли, Торжка и со всех московских бань и купален. Вся эта собственность приносила Борису огромный по тем временам ежегодный доход в 93 тысячи 700 рублей. Владения Годунова были так многолюдны, что он мог выставить армию вооруженных людей до ста тысяч. Кроме того, Борису был пожалован титул ближнего 1 Костомаров Н. И. Герои Смутного времени. Берлин, 1922. С. 37–38.