52 Лабутина Т. Л. Англичане в допетровской России В последующие дни, как отмечал Горсей, «состоялось несколько секретных и несколько торжественных встреч и бесед». С русской стороны в переговорах участвовали представители царской администрации: бояре Никита Юрьев и Богдан Вельский, а также дьяк Андрей Щелкалов. По мнению Боуса, все они были противниками англичан. Во время переговоров в 1583–1584 гг. обсуждался широкий круг вопросов: возможность заключения военного союза двух государств, торговая монополия для английского купечества, а также условия брачного договора. Очень быстро переговоры зашли в тупик. Ни одна из сторон не шла на уступки. Добившись личной встречи с царем, Боус в ответе на вопрос о «невесте», поначалу хитрил, изворачивался, наконец, заявил, что «королевина племянница» и больна, и «лицом некрасива», а есть «у королевны девиц с десять ближе ей в родстве». Когда же Грозный потребовал назвать их имена, посол отвечал: «Мне о том наказа нет, чтобы называть их имена». Неуступчивость Боуса привела к тому, что царь даже усомнился, имел ли тот вообще полномочия посла. Между тем, вскоре настроение царя переменилось, и переговоры с Боусом возобновились. Как отмечал Горсей, «было достигнуто согласие относительно счетов между чиновниками царя и компанией купцов, все их жалобы были услышаны, обиды возмещены, им были пожалованы привилегии и подарки». Царь даже обещал, если его женитьба с родственницей королевы устроится, «закрепить за ее потомством наследование короны»65. По поводу последнего условия предполагаемого брака автор перевода книги Дж. Горсея А. А. Се- востьянова отмечала следующее: «По свидетельству Писемского, английская королева всерьез интересовалась правами возможного наследника от предполагаемого брака царя и М. Гастингс». Однако на последней аудиенции Боусу разъяснили, что царь намеревался выделить возможному наследнику всего лишь «обычный удел», не пересматривая вопроса о наследовании престола66. Между тем, слухи о предполагаемой женитьбе Грозного на англичанке и, как следствие этого — возможного изменения престолонаследия, не на шутку встревожили придворных царя. «Князья и бояре, особенно ближайшее окружение жены царевича — семья Годуновых, были сильно обижены и оскорблены этим, изыскивали 65 Там же. С. 84. 66 Севастьянова А. А. Вступительная статья, перевод и комментарии к книге: Горсей Дж. Записки о России. Указ. соч. С. 189.

Глава II. «Английский царь» Иван Грозный и британцы 53 секретные средства и устраивали заговоры с целью уничтожить эти намерения и опровергнуть все подписанные соглашения», — свидетельствовал Горсей67. Вскоре против царя образовался заговор, жертвою которого стал он сам. 18 марта 1584 г. Иван Грозный в возрасте 53 лет внезапно скончался. Версию насильственной смерти царя не исключали многие ученые. К примеру, историк В. И. Ко- рецкий утверждал: в заговоре против Грозного участвовали Борис Годунов, Богдан Вельский и лейб-медик царя голландец Иоганн Эй- лоф, приготовивший питье с ядом. Когда яд начал действовать, царь «вдруг ослабел и повалился навзничь». Далее, как сообщал Горсей, «произошло большое замешательство и крик, одни посылали за водкой, другие — в аптеку… а также за его духовником и лекарями. Тем временем он был удушен и окоченел»68. Кореций полагал, что душили Грозного Годунов и Вельский69. Журналист В.Манягин утверждает: «Версия о том, что Грозный царь был отравлен, стала в народе одной из основных практически сразу после его смерти… О ней писали и русские, и иноземные современники царя»70. Сторонник версии насильственной смерти Грозного современный историк А. Б. Соколов отмечал: «Разумеется, недовольство деспотическим правлением Ивана Грозного зрело давно: в обстановке террора никто из приближенных ко двору не мог быть спокоен за свою жизнь, страна опустошена войнами и опричниной, обезлюдели многие города, крестьянство накануне полного закрепощения было близко к взрыву борьбы. И все же именно английские дела, политическая борьба вокруг посольства Боуса, временный успех посла могли стать непосредственным поводом для заговора»71. Так стремление Грозного породниться с королевским домом Англии завершилось трагедией для самого русского царя. Когда Боус явился ко двору, Андрей Щелкалов встретил его словами: «Ваш английский царь умер!», после чего приставил к послу охрану. Дом Боуса оцепили, и более двух месяцев посла содержали под стражей. «Со мной так неимоверно обращались, — 67 Горсей Дж. С. 84. 68 Там же. С. 87. 69 Корецкий В. И. Смерть Грозного царя // Вопросы истории. М., 1979, № 9. С. 103. 70 Манягин В. Правда Грозного царя. М., 2007. С. 155. 71 Соколов А. Б. Навстречу друг другу. Россия и Англия в XVI–XVIII вв. Ярославль, 1992. С. 54.

54 Лабутина Т. Л. Англичане в допетровской России вспоминал позднее посланник, — что если кому из моих слуг… случалось выглянуть в одно из окон, караульные, приставленные ко мне, закидывали их комьями грязи и того, что лежит на улицах»72. Боус «дрожал, ежечасно ожидая смерти и конфискации имущества… Он был лишен всего того изобилия, которое ему досталось ранее». Бояре не уставали ругать Боуса, восклицая, что он «достоин смерти»73. Впоследствии Боус изложил свои жалобы в письме королеве самым подробным образом. Он писал, что после приезда в Москву оставался пять недель, прежде чем царь обратил на него «какое-либо внимание». Все это время посланник и его сопровождавшие лица «жили на счет Ее Величества». «В конце пяти недель приехал ко мне от царя дворянин: он был клеврет канцлера Щелка- лова… он вел себя чрезвычайно надменно и обходился со мной весьма дурно… Этот человек был моим проводником при плавании… по рекам. Все это время он меня кормил весьма дурными припасами» и предпринимал попытки утопить лодку, в которой посланник помещался. Царь «хотел также заставить всех моих слуг сесть обедать за одним столом со мною; когда я решительно воспротивился этому и отказался обедать на таких условиях, то он приказал посадить за стол ничтожных дворян…Однажды, между прочими речами, сказал мне: «Я не считаю твою государыню королевну за равную мне: есть государи лучше ее, есть и хуже». — Когда я ответил на это как, по моему мнению, следовало, он в исступлении отвечал мне, что велит меня выкинуть за дверь и велел идти домой». Особенно возмущался Боус поведением ближайших советников царя А. Щелкалова и Н. Романова. «Щелкалов, предполагая, что я не пользовался всем полномочием, которым я был облечен по моему наказу, сказал, что меня стоит высечь», — продолжал свою исповедь посланник. — «Никита Романов и он были на стороне голландцев и, следовательно, враждебны как посольству Ее Величества, так и всем добрым намерениям их государя в отношении к нашему народу. Они следующим обидным образом выразились обо мне моему толмачу: один сказал, что я собираю объедки своей кухни и отпускаемые мне кормовые деньги, чтобы везти их с собою в 72 Грамоты, собранные, переписанные и изданные Ю. Толстым. Указ. соч. С. 238. 73 Го реей Дж. С. 87.

Глава II. «Английский царь» Иван Грозный и британцы 55 Англию, а другой прибавил, что я хочу нажиться шкурами отпускаемых мне от царя баранов»74. Примечательно, что и встретившись с новым царем — сыном Ивана Грозного Феодором, посланник повел себя довольно странно. «Когда я пришел пред очи царя, он сказал мне очень короткую речь, смысл ее был почти таков: что он желает такого же союза дружбы с Ее Величеством, каков был у его отца и что он предлагает мне ко времени моего отправления грамоту для вручения Ее Величеству», — вспоминал посланник, а далее утверждал: «Я знал, что в грамоте не содержалось ничего важного и не жаловалось ничего из предметов, для которых я приехал; поэтому я отказался от нее. Но как они настоятельно требовали, чтобы я ее взял и как я опасался их поступков в случае, если я буду продолжать от нее отказываться, я согласился ее принять пока не найду более удобного случая от нее избавиться»75. Остается неясным, каким образом содержание царской грамоты стало известно английскому посланнику, и почему он так упорно стремился от нее избавиться? Как бы то ни было, наконец, благодаря заступничеству Бориса Годунова, посол был отпущен на родину. Горсей помог своему соотечественнику быстро собраться, изыскав средства «достать ему тридцать телег для его багажа и слуг, и как можно больше прогонных лошадей». Покидая Москву, Боус не переставал возмущаться оказанным ему приемом. По распоряжению Никиты Романова и Андрея Щел- калова, которые, сетовал посланник, «считали себя царями, мне, в оскорбление, были возвращены дары, которые я дал покойному царю: только из них недоставало лука-самострела. Эти вещи были мне присланы с каким-то жалким подьячим и другими — полагаю скоморохами… А вместо самострела, про который подьячим сказано, что он взят царем, мне прислали три сорока шкур: называли их соболями, но Бог знает, что это была за дрянь. Гнушаюсь тем, что мне возвращены мои подарки. В десять раз более гнушаюсь предложением такого подарка посланнику королевны Английской — хоть бы и мне — а потому возвращаю его тем двум дрянным царям, которые его прислали». Разгневанный посланник полагал, что царь Феодор «найдет благоразумным приказать срубить им (его обидчикам) головы с плеч»76. 74 Грамоты, собранные, переписанные и изданные Ю. Толстым. Указ. соч. С. 236–239. 75 Там же. С. 240. 76 Там же. С. 229–230.