Наш концерн принимает бесконечный поток самых разных посетителей, и каждый удостаивается внимания, гостеприимства и информации. Когда в Голландию приезжают особы королевского звания, главы государств и другие важные персоны, посещение «Филипса» часто входит в программу визита. Поэтому у нас имеется специальный экскурсионный отдел, обязанность которого — опекать визитеров.
Если «Филипс» включен в программу короля или главы государства, я считаю своим долгом принять гостя по-королевски, и тогда бедным сотрудникам экскурсионного отдела изрядно достается. Я вхожу в мельчайшие подробности: что показать, в каком порядке, кто будет давать пояснения. Когда, по мнению сотрудников, программа продумана по минутам, я вполне способен перевернуть все вверх дном, потому что в ходе экскурсии имею обыкновение вмешиваться и браться за объяснения сам. И, согласитесь, это привилегия промышленника. Он верит, что то, что интересно ему самому, не может не интересовать прочих. Может, оно и так. Но я и впрямь считаю, что могу объяснить что-то интересней, чем узкий специалист, потому что лучше его представляю себе, каково это — увидеть вещь впервые в жизни. Но из-за этого у меня репутация зануды. Уж если я присутствую во время осмотра, он всегда длится дольше, чем запланировано.
В 1954 году в Голландию должен был приехать с визитом император Эфиопии Хайле Селассие, тогда еще в расцвете славы. Министерство иностранных дел включило в программу посещение Эйндховена, однако на сей раз оно выбрало заводы DAF.
— Это немыслимо! — заявил я.
— «Филипс» и так то и дело посещают, — ответили мне. — На этот раз очередь DAF.
— Господа! — сказал я. — Я только рад, что вы посетите эти заводы, но затем вы должны хотя бы минуту уделить и «Филипсу» тоже. Возможно, в Гааге этого не понимают, но в Эфиопии слово «Филипс» известно каждому, и некоторые даже знают, что это фирма голландская. Если император не посетит нас, в Аддис-Абебе могут подумать, что нидерландское правительство и «Филипс» не ладят.
И в итоге делегация провела у нас час.
Когда же к нам приехал шах Ирана, моя младшая дочь, которую попросили вручить ему традиционный букет, была покорена его шармом. Экскурсионный отдел превзошел себя: филипсовский оркестр исполнил серенаду, стоя на крыше нижней лаборатории, в то время как гости поднимались на крышу самого высокого здания.
Для короля Бодуэна мы организовали встречу с нашими рабочими-бельгийцами — некоторые из них ежедневно приезжают из Бельгии автобусом и делают это уже в течение двадцати пяти — тридцати лет.
Каждый дипломат, аккредитованный в нашей стране, тоже выражает желание хотя бы раз посетить «Филипс». Поэтому у нас возникла идея каждые два года приглашать дипломатов, и они специальным поездом прибывают в Эйндховен. Мы готовим для них интересную программу, а филипсовские оркестранты получают возможность выступить в очередной раз.
Список людей, которые нас посетили, чрезвычайно обширен, и принять их как можно лучше — для нас дело чести. Программы составлены так, чтобы у гостей было время для отдыха и развлечений. Передать тепло наших сердец для нас не менее важно, чем продемонстрировать технические новинки.
В начале пятидесятых мало кто в Голландии предвидел, что Япония, невзирая на поражение в войне, через короткое время будет играть огромную роль как индустриальная держава. Однако Лаупарт, обдумывая такую возможность, направил туда нашего представителя. Сегодня Япония во многих смыслах очень важна для «Филипса», и добрым отношениям с нашими японскими партнерами мы придаем большое значение.
Особое место среди наших японских друзей принадлежит Коносуке Мацусита. Это не просто промышленник. Смысл своей деятельности он видит в том, чтобы мир стал лучше. Он верит, что люди должны как можно больше помогать друг другу, а его девиз звучит так: «Мир, счастье и процветание». По его инициативе выпускается журнал, который на двух языках, японском и английском, пропагандирует эти идеи. Начинали они с женой еще до 1940 года: у них был маленький заводик по производству велосипедных ламп. Этот заводик и дал начало «Мацусита электроник индастриз», ныне одному из крупнейших концернов Японии. Впоследствии Мацусита начал производство электрических лампочек, потом — радиоприемников и со временем освоил обычный ассортимент электротоваров. В 1951 году, намереваясь расширить производство на основе зарубежных технологий, он посетил США. Там встретился с представителем «Филипса», и тот поинтересовался: «Если вы и впрямь ищете себе хорошего партнера, почему бы не съездить на «Филипс» в Голландию?» Так Мацусита приехал в Эйндховен, где была заложена основа длительного сотрудничества.
После, надо отметить, не слишком простых переговоров «Мацусита» и «Филипс» основали в Японии завод электро- и радиоламп, который называется МЕС (сокращение от Matsushita Electronic Corporation). Управляет заводом «Мацусита», а Эйндховен обеспечивает Осаку своим «ноу-хау». Результат впечатляет. По мере того как на «МЕС» накапливается собственный опыт производства, наш опыт — и это очевидно — теряет свое значение. Поэтому всякий раз, как приходится обновлять контракты, происходят дружеские перепалки, завершающиеся порой снижением цен на нашу технологию. Однако мы регулярно поставляем «Мацусита» новые разработки товаров и методы производства, так что много стаканчиков саке было поднято за обоюдный успех. Сотрудничество между двумя компаниями зиждется не только на соображениях прагматизма, но и, в не меньшей степени, на дружбе и доверии.
Я сам многократно бывал в Японии. Во время первого моего визита японские автомобили не производили особого впечатления, зато теперь им принадлежит огромная доля мирового рынка. Нельзя удержаться от восхищения, видя достижения японцев в таких сферах, как кораблестроение, оптика, электроника. В чем секрет их успеха? Конечно, они любят работать, умеют работать и схватывают все на лету. Беседуя с рабочими «Мацусита», я поражался тому, как жадно они записывают все, что им говоришь. Но не только этим объясняются достижения Японии.
Для меня ключ к пониманию этого феномена лежит в том индустриальном подходе, который подобен американскому. По всей Америке производство и сбыт работают по единой системе. Так же это происходит и в Японии. Между тем каждая европейская страна следует своей собственной системе, и внутри каждой страны методы работы у разных концернов значительно отличаются друг от друга. Мало того. Предпринимая какой-то проект, японцы все его стадии сначала подвергнут тщательному изучению. Затем, придя к решению продолжать, действуют с непостижимой скоростью и строжайшей дисциплиной, ни в чем не отклоняясь от намеченной схемы. Так же и в Америке. Если президент компании сказал: «Это следует делать так, и никак иначе», — так оно там и делается. В прочих странах все происходит совсем не так, люди постоянно изменяют свое мнение и предлагают контррешения. У такой практики есть свои достоинства, особенно в тех случаях, когда возникают непредвиденные трудности, но ход дела она замедляет, это уж точно.
Еще одним преимуществом японской системы является тот способ, каким японское правительство пытается стимулировать промышленность. Но самое существенное из преимуществ — это японский характер, который подгоняет события. Японец, поступив работать в компанию, предполагает остаться в ней до самой пенсии. Лояльность компании и трудолюбие — основные достоинства, и если японец взялся за дело, он доведет его до конца.
Германия и Япония, две беднейшие после войны страны, сейчас относятся к самым богатым. В чем тут дело? В желании и способности много работать. Мы, голландцы, в послевоенный период тоже обладали такими характеристиками, но сейчас они менее очевидны. Исчезни они совсем, в будущем нам грозит бедность.
Более тесное знакомство с Японией состоялось благодаря встречам с людьми. Я часто виделся с тогдашним премьер-министром Японии Нобусуке Киси и знаю, как много он делал, чтобы загладить раны, которые его страна нанесла соседним государствам во время войны. Встречаясь с японцами за столом деловых переговоров или на мероприятиях, проводимых движением «Моральное перевооружение», я обнаружил, что хорошо понимаю японцев как нацию и имею там не меньше друзей, с которыми связан теплыми и сердечными отношениями, чем в Европе или Америке.