— И каковы теперь твои планы? — спросил он.

— Вернуться в Грин Глейд.

— Подожди немного.

Элис в недоумении посмотрела на Бакстера.

— Зачем?

— Я хочу тебе кое-что показать.

— Ты непостижим, Берт. Мгновение назад ты пылал гневом, а теперь… Ведь, насколько я понимаю, ничего не изменилось?

Он рассмеялся. Этот смех проникал в глубь ее сердца всякий раз, когда она слышала его.

— Все-таки прошу тебя, останься.

Хотя идея была соблазнительной, Элис покачала головой.

— А как же все мои дела: лампы, костры, барбекю?

— Я позвоню в Грин Глейд. Баб и другие в этот раз сами справятся.

— Это безумие, Берт.

— Вероятно, нам обоим нужно немного этого сумасшествия.

Взяв за руку, он вывел Элис из больничного сада на улицу. Теплая ладонь Берта пробуждала желание, надежды.

Недалеко от госпиталя шумел открытый рынок. Пробираясь сквозь толпу, они останавливались то тут, то там, чтобы посмотреть на товары: ожерелья из бусин и бисера, плетеные корзины, бутылочные тыквы, соломенные шляпы самых разнообразных форм и размеров, необычные музыкальные инструменты, соблазнительные горы фруктов и сладостей.

Элис остановилась у одного прилавка. Берт с удовольствием наблюдал, как она перебирает браслеты и ожерелья. Одно ожерелье яркой расцветки с замысловатым орнаментом привлекло ее внимание, и Элис взяла его, чтобы разглядеть повнимательнее.

Неохотно положив украшение обратно на деревянную подставку, девушка услышала, как Берт разговаривает с продавщицей на незнакомом языке. Женщина внимательно взглянула на Элис и покачала головой. Берт вытащил бумажник, и минуту спустя ожерелье оказалось у него в руках. Когда они отошли от прилавка, Бакстер сказал:

— Постой минутку. — И, стоя позади, осторожно надел ожерелье на шею Элис.

— Спасибо. Сколько я тебе должна? — спросила Элис.

Берт улыбнулся.

— Нисколько. Это подарок.

Было невозможно не улыбнуться в ответ.

— Спасибо. Оно замечательное, но ты вовсе не должен был покупать его для меня.

— А мне захотелось. Можешь считать, что я в нем лично заинтересован.

Элис взглянула на него, теша себя мыслью, что осталась маленькая надежда уехать из Грин Глейда с неразбитым сердцем.

— Заинтересован? Ты о чем это, Берт?

— Это африканские любовные бусы, детка. Различные племена плетут свои ожерелья. Цвета и узоры означают многое: женщина молится, чтобы ее муж вернулся невредимым с охоты, девушка ищет настоящую любовь, женщина и мужчина дают друг другу обещание верности…

— А значение этого узора?

— Женщина надевает это ожерелье, чтобы послать своему мужчине сообщение. — Он дотронулся до центральной бусины. — Очень специфическое сообщение, Элис. Когда мужчина видит эти бусы на женщине во время свидания, то знает, что та приглашает его в свою постель.

— Ты знал значение узора, прежде чем купил ожерелье?

— Я спросил продавщицу, и она мне объяснила. Но это еще не все, что она сказала, малышка.

— Могу я узнать остальное?

— Она сказала, что мне очень повезло, ведь меня приглашает разделить с ней ложе такая красивая женщина!

Сердце Элис сжалось, кончиком языка она облизала пересохшие губы.

— Я не приглашала тебя, Берт.

— Так, может быть, пригласишь?

— И не рассчитывай, — сказала она едва дыша.

— И все же, надеюсь, что когда-нибудь это случится.

— Вряд ли, — ответила Элис нетвердо.

Несколько минут они, казалось, были совершенно одни. Как будто все торговцы и прилавки вдруг исчезли, и Элис и Берт остались на рынке вдвоем. С пылающими щеками Элис протянула Берту украшение.

— Лучше забери назад это ожерелье.

— Нет, Элис.

— Тебе вернут деньги.

— Я хочу, чтобы ты сохранила его, дорогая.

— Я оставлю ожерелье, но без всяких условий, — сказала она отрывисто.

— Никаких условий, — согласился Берт, — хотя надежда умирает последней. Я надеюсь, однажды ты наденешь его для меня. Когда будешь готова к этому, Элис.

Они пошли дальше. Остановившись у одного прилавка, Берт купил Элис красную широкополую шляпу, у другого — большие серьги кольцами и несколько минут спустя солнечные очки в красной оправе.

— К шляпе, — сказал он.

Время бежало незаметно. Элис и не представляла, как голодна, пока они не прошли мимо готовящихся на углях ароматных кусков баранины, нанизанных на тонкие палочки вперемежку с луком и зеленым перцем. Берт купил две порции мяса и две чашки дымящегося кофе.

Элис не могла припомнить, когда видела Берта таким веселым, беспечным и, главное, нежным. Неужели он испытывает к ней нечто большее, чем просто физическое влечение?.. Какая странная мысль! У него ведь есть Норма.

Пора было возвращаться. Берт и Элис подошли к стоянке машин у госпиталя. И, уже открывая дверцу джипа, Элис спросила:

— Вы с Нормой часто бывали на этом рынке? — Вопрос сам собою сорвался с ее губ.

— Время от времени.

— Она тоже любит африканские украшения?

— У нее их целая коллекция.

— А любовные ожерелья?

— И эти тоже.

— Могу себе представить…

— Почему ты заговорила о Норме, Элис?

Она пожала плечами.

— Просто так.

— Меня больше интересует, понравились ли тебе мои подарки? — Он бережно взял ее за подбородок. — Хороший был день, Элис?

— Неплохой.

— Я рад.

— Этот день стоит запомнить, Берт.

Он отпустил ее и направился к своей машине, сославшись на то, что у него еще куча дел в городе. Элис смотрела ему вслед, пока автомобиль не исчез из виду, и только тогда села в джип. Когда она ехала в Грин Глейд, вновь надетое любовное ожерелье холодило ложбинку между грудей.

9

Элис заливалась радостным смехом, глядя на маленького львенка, который играл у ее ног. С каждым днем детеныш становился все больше и сильнее и все меньше походил на котенка.

— Скоро начнем приучать его к дикой природе, — раздался голос Берта.

После прогулки по рынку и откровенной беседы напряжение в их отношениях, как ни странно, усилилось. Казалось, Берт озадачен резкой переменой настроения Элис, но у нее не было желания объясняться с ним.

Бакстер держал в руках большую миску с сырым мясом. И, как только он поставил ее на землю, львенок сразу набросился на еду.

— Жадина, правда? — улыбнулась Элис, наблюдая, как он поглощает мясо с невероятной быстротой.

— Ужасно прожорливый и забавный, но скоро ему понадобится мясо отнюдь не на тарелке.

— Но ведь он не умеет охотиться?

— Скоро начнет учиться, — задумчиво произнес Берт.

Девушка взглянула на него.

— И как это будет происходить?

— С нашей помощью. Как-нибудь мы начнем брать его в буш.

«Мы». Сказано так, как будто она будет присутствовать здесь, когда маленький львенок начнет привыкать к естественной среде. Берт, видимо, забыл, что Элис уедет в ту же минуту, как Саймон вернется в Грин Глейд.

Львенок начал катать по земле пустую миску, и Берт, ругаясь, отправил хулигана за ограждение. Элис взглянула на часы. Пора отправляться на утреннюю экскурсию. Но не успела она войти в коттедж, чтобы надеть что-нибудь полегче, как Берт позвал ее к телефону.

— Элл? — послышалось на другом конце линии.

— Да!

— Ты что, уже забыла меня? Не узнаешь?

В этот момент она сообразила, кто это.

— О Клайд, я рада тебя слышать.

— Слава Богу, а то я уже собирался обидеться. Как у тебя дела?

Бакстер, стоя в дверях, наблюдал за ней. При упоминании имени Клайда его темные брови приподнялись.

— У меня все прекрасно, — сказала она.

— Когда ты думаешь вернуться?

— Пока не знаю, — ответила Элис, перехватив взгляд Берта.

Берт вышел из коттеджа.

— Элл, почему ты молчишь? Элл, ты слышишь меня?

— Да, Клайд, я слушаю.

— Почему ты говоришь, что не знаешь, когда вернешься? Уверен, что этот проводник, о черт, забыл его имя, кажется, Саймон, поправился. И, кстати, босс Грин Глейда, как он относится к тебе? Это он подходил к телефону? Он не заставляет тебя работать до седьмого пота? Я бы сказал ему пару слов, если это так.