— О, святой Иисус, святая Мария, святой Иосиф! — раздраженно вскричал Шмеер. — Что на вас нашло, гауптштурмфюрер? Куда вы несетесь?

Но Шварц, не обращая на него внимания, уже боролся с входной дверью. Он никак не мог открыть створки, и, наконец, распахнул их отчаянным пинком ноги. Выскочив на ночную улицу, офицер побежал вперед, а затем остановился в каком-то темном закоулке, в которой воняло тухлой капустой и кошачьей мочой. Шварца стало неудержимо рвать. Казалось, он никогда не сможет остановиться.

К нему подбежал Шмеер, наскоро прикрывший наготу сорванной со стола скатертью, и проститутка-еврейка в своем стареньком пальто с нашитой на груди звездой Давида. Они в изумлении уставились на неудержимо блюющего гауптштурмфюрера СС.

В конце концов им все-таки удалось убедить Шварца вернуться в бордель. Проститутка вытерла с губ Шварца остатки рвоты и, бережно взяв его под руки, вместе со Шмеером повела его обратно. Вскоре эта странная процессия скрылась за дверью борделя.

Из-за стоявших напротив мусорных баков медленно поднялся наблюдавший за всем этим гауптшарфюрер Метцгер. Он отряхнул с колен грязные капустные листья и чуть не упал — его сильно пошатывало после обильных возлияний в пивной. Но глаза Мясника все равно светились от радости — как бы ни был пьян унтер-фюрер, он все равно сумел четко рассмотреть звезду Давида, нашитую на пальто той женщины, которая шла вместе с гауляйтером Шмеером. С тем самым мерзавцем, который каждую неделю развлекался с его законной супругой все то время, что он воевал на Восточном фронте.

— Ну что ж, фазанчик, — злорадно процедил он сквозь зубы, — теперь-то я схватил тебя, схватил прямо за твои жирные яйца!

Метцгер попытался поправить фуражку на голове, но у него ничего не вышло — она продолжала сидеть все так же криво. Впрочем, теперь это его не волновало. Он быстро вышел на площадь, где высилось здание собора, и, выпятив грудь, точно на параде, зашагал вперед, по направлению к своей квартире. Его маленькие глазки мстительно сияли. С гауляйтером Шмеером, считай, было уже покончено.

Глава шестая

— Вы все превратились в жалких слизняков, обожравшихся мяса с картошкой и перепивших пива! — стоя на броне новенького «тигра», яростно выкрикнул Стервятник в лицо 800 бойцам «Вотана», застывшим перед ним.

— Вы слишком долго околачивались без дела на родине, — продолжал орать Гейер. — Вы были слишком заняты набиванием своих кишок. Вы не занимались никакой серьезной работой. Вы забыли, что Германия ведет напряженную борьбу за выживание, и что в это самое время сотни молодых людей, гораздо лучших, чем вы сами, гибнут на Восточном фронте, чтобы вы, паразиты, могли жить счастливо в благополучной Вестфалии. Но все это должно закончиться! Тысяча чертей, это должно обязательно прекратиться!!

Стервятник резко хлестнул стеком по своим начищенным сапогам. Стоявшие в передней шеренге бойцы невольно вздрогнули. Командир батальона обвел эсэсовцев тяжелым взглядом и продолжил:

— Вы должны твердо уяснить себе, что здесь, в штурмовом батальоне СС «Вотан», мы не в бирюльки играем. Мы — элита СС, мы — личная пожарная команда нашего фюрера! Именно так нас неофициально называют в Генеральном штабе. Но пока вы представляете собой сброд слабаков, которые не в силах затушить даже горящую траву. — Он с презрением уставился на бойцов «Вотана». — Почему? Да потому, что вы все слишком мягкотелые. Мягкотелые, понятно? Но с сегодняшнего дня с этим будет покончено. С вами перестанут наконец обращаться, как с маленькими. И вы узнаете, что означает на деле высокая честь служить в пожарной команде фюрера!

Стервятник перевел дыхание. Он казался бесконечно взволнованным, однако с восхищением следивший за ним фон Доденбург отлично знал, что в действительности Стервятник целиком и полностью контролирует себя, и всё, что они слышат сейчас, — тщательно и четко продуманное представление. Его целью было вызвать соответствующую реакцию солдат — ту реакцию, которая требовалась Гейеру.

— Позади меня вы можете увидеть 37-миллиметровую противотанковую пушку[23], — рявкнул штандартенфюрер. — По всем показателям это не очень мощное оружие. Однако если из такой пушки выстрелить по танку с близкой дистанции, то можно создать очень много проблем. — Гейер улыбнулся, но его улыбка была предельно холодной.

— Сам я стою сейчас на железном монстре, который не способна остановить ни одна существующая в мире противотанковая пушка, если только правильно управлять им. — Он пнул ногой башню «тигра». — Даже на дистанции в 200 метров выстрел из 37-миллиметровой противотанковой пушки не способен пробить лобовую броню «тигра». Конечно, не очень-то приятно сидеть внутри танка и слышать, как противотанковые снаряды бьют тебе прямо по лбу. Но ведь есть и такие, кто вздрагивает даже оттого, что неожиданно хлопает оконная форточка.

Повысив голос, Стервятник продолжал:

— Итак, начиная с сегодняшнего дня я начну превращать вас из сопляков в настоящих мужчин. Каждый танковый экипаж сядет в «тигр» и проедет по проложенному для танков учебному маршруту со скоростью 20 километров в час. Как только танк достигнет отметки, обозначенной зеленым цветом, Шварц и фон Доденбург откроют по нему огонь из этой 37-миллиметровой противотанковой пушки.

Услышав это, бойцы «Вотана» раскрыли от удивления рты. Довольный такой реакцией Стервятник продолжил:

— Из 37-миллиметровой пушки по каждому танку будет произведено по три выстрела. Когда же вы достигнете отметки, обозначенной белым цветом, то должны будете повернуть вправо и уехать с поля. Но я предупреждаю: если у кого-то сдадут нервы и он попытается улизнуть с поля раньше, чем танк достигнет обозначенной белым отметки, то я отдам приказ Шварцу и фон Доденбургу выстрелить такому танку в бок. И не сомневайтесь— выстрел из 37-миллиметровой противотанковой пушки, произведенный в бок танку, легко пробьет в этом месте броню даже такого несокрушимого монстра, как новый «тигр»[24]. И тогда кто-нибудь не только наложит себе в штаны, но и окажется с разбитым носом.

Стервятник сделал паузу, чтобы до бойцов «Вотана» хорошенько дошел смысл его слов. Затем он поднес к тонким губам свисток и дунул в него.

Стоявший вдалеке танк под управлением обершарфюрера Шульце начал двигаться по направлению к ним. Шварц и фон Доденбург подбежали к противотанковой пушке.

Когда «тигр» проехал мимо отметки, обозначенной зеленым цветом, Стервятник рявкнул:

— Огонь!

Шварц выстрелил. Снаряд попал точно в центр лобовой брони «тигра». По ней стало расползаться пятно раскаленного металла. Но в следующую секунду болванка снаряда, отразившись от броневой плиты, взмыла высоко в небо.

Фон Доденбург торопливо перезарядил пушку. Через несколько секунд Шварц вновь выстрелил. Противотанковый снаряд врезался в броню «тигра» с противным металлическим клацаньем. Бронированную махину качнуло в сторону. Но болванка снаряда вновь отскочила, оставив лишь раскаленную отметку на броне.

И уже за мгновение перед тем, как «тигр» достиг отметки, обозначенной белым, Шварц выстрелил в третий раз. Когда снаряд ударил в лоб танку, во все стороны полетели искры. «Тигр» вздыбился, точно норовистый конь, которому натянули узду, — но все же устоял, а мгновение спустя покатился дальше. Затем механик-водитель совершил поворот, и «тигр» скрылся в густом клубе пыли.

— Три прямых попадания, — прокричал Стервятник в громкоговоритель, стоя перед пораженными увиденным бойцами «Вотана», — и при этом бронебойный снаряд ни разу не смог пробить лобовую броню. Это со всей очевидностью делает «тигр» танком, которому не может противостоять ничто. А теперь…

— Командир, разве мы можем позволить себе, чтобы наши новые танки подвергались таким испытаниям и, возможно, были повреждены в результате них? — неожиданно подал голос унтерштурмфюрер Хортен, заместитель Шварца. — Думаю, что той демонстрации, которую мы только что наблюдали, вполне достаточно для того, чтобы убедиться в превосходстве и надежности танков, которые выпускают на военных заводах Германии наши товарищи.