Позднее, когда гвардал немного привык к незнакомой обстановке и научился с одного взгляда отличать крепкие камни от тех, что рассыплются в песок при прикосновении, обратил внимание на окружающую красоту.

Каменная порода отличалась разнообразием оттенков, если приглядеться, можно было заметить серые, сизые, рыжие крапчатые камни, бурую глину и иссиня-черные листья неизвестных растений, цепляющихся тонкими крепкими корнями за камни. На склонах гор росли низкие деревья с искривленными стволами, их яркая зелень радовала глаз и давала отдохновение взору, утомленному темной породой. Густые заросли обрамляли быстрые горные ручьи, наполненные прозрачной ледяной водой. Цветущих растений практически не было, а те, что встречались, цвели мелкими и невзрачными цветами, размером не превышая шляпки гвоздей в подковах лошади.

И тем не менее, Реймс никогда не видел подобной красоты. Исполинские горы уходили в небо на многие сотни тереллов. В пасмурную погоду, когда голубой купол под тяжестью наполненных дождем туч, опускался ближе к земле, скалы цеплялись верхушками за облака, разрывали их нежные тела, и на уставших солдат выливался мелких прохладный благословенный дождь.

Если бы не постоянное напряжение, вызванное близостью драконов, гвардал посчитал этот поход настоящим отпуском. Даже несмотря на то, что после "отдыха" наступит очень жаркая пора.

— Это сумасшествие, — переговаривались солдаты. — Отправить армию в горы! Мы спокойно прошли бы через Миловию.

— Ага! Иженек и короля-то неохотно через Берсер-Лог пропустил, а тут армия! Да он при виде нас в штаны наложит и границы закроет. Правильно, что через горы пошли, хоть труднее путь, да проще.

— А я предпочел бы сразиться с миловийцами, чем сворачивать шею. У меня уже все болит.

— А ты меньше в небо смотри. Коли дракон появится, твоя шея тебя не спасет, да и ноги тоже. Далеко убежать сможешь?

— А зачем бежать, если ружье есть?

— Ты хоть раз дракона видел?

— Нет.

— А я видел. Когда дрессировщик приезжал. Так для него твоя пуля, что для тебя мошка. Надоедливая, но не опасная. Шкура у него, что панцирь, не прошибешь и молотом.

— Я в голову целиться буду, она у него вряд ли панцирная, и большая.

— Ага, а еще у него большие и непанцирные крылья. Он быстрее голову тебе откусит, чем ты ружье вскинешь. Иди, и смотри под ноги, скоро привал.

Реймс вздохнул и ускорил шаги. Организация похода многотысячного войска через Арканы — нелегкая задача. Он всегда был неплохим командиром, но теперь ему приходилось предусматривать столько разных вещей, что голова шла кругом, а главное, все усложнялось необычными условиями. Как приготовить обед в горах? Где разместиться на ночлег? Стоит ли спать под открытым небом или лучше дойти до очередной подземной пещеры?

Хорошо хоть с самой дорогой не возникало больших проблем. Конечно, никакой дороги в горах не было, однако от предыдущей армии, которая направлялась в Сартр из далекого государства Каюри, остались довольно заметные ориентиры: утоптанный путь, прорубленные в редких, но чрезвычайно густых зарослях вокруг горных рек бреши, расчищенные места для привалов и водопоев. Конечно, иноземная армия была не такой большой, как армия короля Фархата, но ее следы здорово облегчили задачу гвардалу Реймсу. И все же мысленно он соглашался с солдатами. Он предпочел бы открытую войну с Миловией непонятно кому и зачем нужному горному походу. Есть ли смысл скрываться, если в конце все равно нужно будет воевать? Не проще было напасть сначала на Иженека, а уж потом двигаться к Ви-Элле и О-шо?

— Привал! — объявил он, прерывая собственные горестные размышления. С королями не спорят, королям подчиняются.

Полуденный отдых занимал много времени, однако обойтись без него нельзя. И так растянутая на многие сотни тереллов сартрская армия не должна рассыпаться по всем Арканам. Позади идущим проще, они продвигаются по уже готовой дороге, но они везут с собой оружие и ведут коней, которые тянут повозки с запасами продовольствия, пороха, обуви и прочих необходимых в походе вещей. Если армия чересчур растянется, придется долго ждать задержавшихся, и когда люди из первой половины войска будут готовы идти дальше, люди из второй половины будут падать от усталости.

Реймс сел в стороне от костров, прихватив с собой миску с похлебкой, и задумчиво уставился в небо. Черный шар Вильковеста равномерно гудел, словно сигнализировал о том, что все в порядке, но гвардал ему не верил. На привалах он смотрел только в голубую даль, неосознанно высматривая в синеве темную точку приближающейся смерти. До сих пор все обходилось, но беда рано или поздно нагрянет. Благоразумный человек знает, что ничто на свете не длится вечно, спокойствие закончится, истинно свободные узнают об армии, движущейся через Арканы. И тогда…

Реймс прищурился. На мгновение ему показалось, что он увидел то, что так долго ждал и боялся увидеть.

— Горт, — позвал он одного из мейстеров[21] — высокого белобрысого мужчину, взлетевшего по профессиональной лестнице военного, словно птица, — ты ничего вон там не видишь?

— Нет, ваше начальство, — прищурился военный. — Ничего.

— Должно быть показалось.

Реймс вернулся к похлебке. Он ел, посматривая в небо, но ничего подозрительного больше не заметил.

— Птица, — буркнул он, успокаивая сам себя, — или воображение. А может, просто глаза устали. Солнце очень яркое.

— Это вы мне? — переспросил Горт.

— Солнце сегодня яркое.

— А. Да. Яркое.

Мейстер отошел к костру, а Реймс направился к ручью, чтобы вымыть миску и чтобы хотя бы несколько минут побыть вдалеке от черного шара первого королевского министра. Его мерное гудение, к которому он успел привыкнуть за время путешествия, вдруг стало его раздражать. Гвардал вымыл миску, подождал, пока вода успокоится, и всмотрелся в собственное отражение. Увы, горный ручей тек слишком быстро, и его дно было чересчур каменистым, чтобы водная гладь отразила верную картину. Лицо Реймса искажалось волнами, но этого оказалось достаточно, чтобы придти к выводу — волнения не прошли даром, он слишком устал.

Реймс потянулся к воде, чтобы умыться, но застыл. Неспокойная поверхность вдруг отразила чью-то огромную тень, то, чего быть не могло. Гвардал обернулся, и застыл от ужаса. С неба на них летел дракон.

— Воздух! — крикнул кто-то.

И сотни глаз одновременно устремились к небу.

— Дракон! — закричали солдаты.

— Берегись!

Началась суматоха. Люди побросали миски, одежду, которую штопали, все, что держали в руках и бросились к оружию.

— Не стрелять! — очнулся Реймс. — Начнется обвал! Не стрелять! Опустить ружья!

Он подбежал к ближайшему солдату и ударил того по руке.

— Не стрелять!

Гвардал поднял голову и увидел, что зубастая тварь сделала над ними огромный круг, словно рассматривала незваных гостей. Размерами дракон превышал самую большую королевскую карету. Его чешуя была красной, но отсвечивала зеленью, будто зверь долгое время провел в болоте и покрылся плесенью. Маленькие оранжевые глаза смотрели злобно, длинные белые плети усов колыхались на ветру, поднимаемом перепончатыми крыльями.

— Не стрелять! — снова крикнул Реймс и покосился на шар.

Черный посланник иного мира все так же висел над войском. Он, казалось, никак не отреагировал на появление зубастого воплощения смерти, а вот дракон явно заинтересовался чужеродным предметом. Истинно свободный сделал еще один круг над войском, фыркнул черным дымом и пролетел над сферой Вильковеста.

Гвардал ожидал, что из шара вылетит молния и поразит хищника прямо в сердце, или, на худой конец, сфера выпустит облако едкого дыма, смертельного или неприятного для дракона. Но ничего подобного не произошло. Черный шар равномерно гудел, его поверхность то собиралась морщинами, то разглаживалась, и это было единственным признаком того, что он не утратил свою волшбу.