Костик, злобно рыча на самого себя, на жару и толпу, просачивающуюся в поезд, затащил рюкзак в вагон, бросил на пол и мрачно спросил, оглядывая полупустую электричку:

— И что теперь?

— Садись, ноги положи на рюкзак, чтобы не сперли, глаза закрывай — спать будем.

— Я бы хотел увидеть того идиота, который попрет на себе сорок килограмм, чтобы убедиться, что денег в нем нет и никогда не было.

— Поверь мне и не такие сволочи бывают. Был у нас как-то случай на Алтае, искали гада долго, а потом пока били, поезд ушел…

— И где девушки? — спросил Костя мрачно больше для того, чтобы не слушать долгие и нудные истории о приключениях Панька в диких местах нашей не очень хорошо обжитой родины. — Ты обещал, что пойдем не одни.

— Шанс все еще есть, что они успеют. Настя твердо обещала, а она свои слова всегда сдерживает, за что ее и люблю.

Просвистев, электричка тронулась, быстро набирая ход, и надежда на отдых в приятной компании медленно растаяла в перестуке колес.

Костик вздохнул, положил ноги на рюкзак, как советовал Панька, и закрыл глаза. Вагон уютно покачивало, его понемногу размаривало в жаре летнего дня, и он в какой-то момент задремал, перестав слышать, что происходит вокруг.

Снилась ему какая-то ерунда. Он шел по глухому нехоженому лесу, босиком, и при этом был совершенно голым. Сон был дурацким по многим причинам, начиная с того, что Костик — городской житель, никогда не был в лесу и тем более в таком жутком, где вместо травы растет какой-то фиолетовый мох, на который и смотреть-то страшно — не то что идти по нему, проваливаясь чуть ли не по колено.

И даже самая дикая фантазия не заставит его идти голым, тем более в такой лес, где мелкие кусты снабжены острейшими колючками с мизинец величиной, а воздух звенит от кровососов, мечтающих полакомиться его питательной кровью первой группы. А уж если бы пошел, то надел хотя бы какую-то обувь, чтобы корявый уродливый сук не вонзился в пятку, проткнув ее почти до колена.

В общем это был обычный кошмар, когда хочется кричать от страха, но как только закричишь, сразу же проснешься от звука собственного вопля.

Костик так и собрался, было, сделать — то есть заорать, как вдруг понял, что делать это не стоит ни в коем случае, хотя бы потому что Панька с кем-то разговаривал, и этот кто-то сидел с ним рядом. И это явно не мужчина, он чувствовал нежный запах каких-то сладковатых духов, мягкое теплое тело состоящее из округлостей, это ощущалось даже сейчас… во сне.

И голос был женским, мягким и добрым, что навевало совсем другие сны, на этот раз эротические, его уже кто-то целовал, придавливая к жесткому матрацу, и это была не девушка, а нечто страшное и как-то очень не хотелось отдавать свою невинность этому жуткому монстру, случайно похожему на женщину…

Костя заворочался, выбираясь из жуткого сна, проснулся, правда глаза открывать не стал, а стал смотреть на мир сквозь небольшую щелку между неплотно прикрытых век, продолжая прикидываться спящим.

Рядом с ним сидела темноволосая девушка, а напротив светленькая и очень даже симпатичная, у которой все было на месте и к месту, и вверх вздернутый носик и голубые глаза и приличного размера грудь и мягкие обводы тела.

По тому как она смотрела и разговаривала с Панькой, ему сразу стало ясно, что это та самая Настя, которую они так и не встретили на вокзале.

С такой он бы совсем не прочь пару дней провести в глухой тайге вдали от цивилизации, а то и целый месяц, но только похоже, что лично ему предназначалась та, что сидела рядом. Эта девушка, увы, столь же приятной фигурой не обладала, грудь у нее была небольшой, бедра тоже — в общем ему, похоже, достается то, что друг не берет.

Костик откашлялся, демонстрируя свое пробуждение.

— Это Костя, — тут же представил его Панька. — Он занимался карате, так что будет от нас отгонять злых духов, которых в тех местах, говорят, водится очень много, к тому же он хороший парень, и не дурак, как многие на нашем курсе.

— Настя, — представилась светловолосая, оценивающе разглядывая его, после детального осмотра видимо решив, что он и на самом деле не так плох, подала мягкую руку, которую ему почему-то сразу захотелось поцеловать, хоть до этого еще никогда такого никому не делал. — А вы очень симпатичный юноша.

— За комплимент спасибо, — Костик расплылся в улыбке, но тут же нахмурился по привычке, так — на всякий случай. — Вы меня явно переоцениваете, но все равно приятно.

— А это моя подруга Ирина.

Костя повернулся и постарался выжать из себя самую разлюбезную улыбку, которую только мог, но, похоже, у него это не очень-то получилось, если судить по внезапно сузившимся глазам девушки. Впрочем, он никогда не понимал этих небесных созданий, они и думали не так, как парни, а их поступки поражали всегда своей нецелесообразностью и нелепостью.

Ирина явно проигрывала Насте во всем, у нее было, пожалуй только одно достоинство — огромные карие глаза, в которые его, как только он в них заглянул, стало затягивать, как в омут. Раньше он не понимал этого выражения, а теперь вот пришлось испытать на себе.

Ему даже показалось, что он дышать перестал, даже время остановилось…

— Э… Костя, проснись, у нас дела есть, — спас его от неминуемой гибели Панька. — Девочки пить хотят, так что на следующей остановке выскочи на перрон — купи лимонада или колы.

— Сгонять — сгоняю, без проблем, — он вынырнул из этого глубокого необжитого пространства карих глаз, даже не пытаясь понять, что с ним происходит. — А пива нам не надо?

— Это же не прогулка в парке, — наставительно произнес Панька, впрочем Костик не обиделся, сразу поняв, что это больше говорится не ему, а девушкам, — а поход, пусть легкий, но по довольно диким местам, так что алкоголь нам ни к чему.

— Мы пиво точно пить не будем, — поддержала Пашу Настя. — Вам-то мальчишкам все равно, а нам туалет нормальный нужен с унитазом.

— Ладно, как скажете, — Костя нашарил в кармане сотку. У него еще были спрятаны в тайном кармане трусов пятьсот рублей, но это был резерв, и достать его быстро не получится, так что было хорошо, когда все отказались от пива.

Поезд замедлил скорость, он выскочил, и у первой же попавшей на глаза бабки торгующей на перроне неизвестного ему маленького городка купил двухлитровую пластиковую бутылку холодного лимонада.

Они пили сладкую обильно сдобренную углекислотой воду и разговаривали о каких-то пустяках. Костя немного испуганно думал о том, как с Ириной окажется в одной палатке — не то, чтобы очень этого боялся, но все-таки… опыта-то никакого нет, легко попасть в неловкое положение.

Он так увлекся представлением того, что может с ними произойти, и даже не заметил, как электричка добралась до нужной станции.

Девочки похватали свои дорожные сумки и пошли к выходу, одеты они были в джинсы и легкие куртки, на ногах кроссовки, то есть так, как собирался идти он, пока его не заставил переодеться Панька. А сейчас Костику пришлось спешно навьючивать на себя огромный рюкзак и, пошатываясь от тяжести, идти к выходу.

Поезд на этой станции долго стоять не собирался, поэтому расслабляться не стоило, едва они выскочили на пыльный асфальт, как двери захлопнулись, электричка с пронзительным свистом сорвалась с места и исчезла за поворотом.

Вокзал оказался небольшим, типовым, несколько человек, которые сошли вместе с ними с поезда, уже исчезли в фанерных дверях, на перроне остались только они.

За спиной стоял какой-то пассажирский поезд, а дальше километрах в трех виднелся сверкающий зеленью в свете жаркого солнца лес.

— Дальше куда? — Костя направился, было, к вокзалу, но Паша полез в боковой карман рюкзака, достал оттуда записную книжку, что-то прочитал, потом показал рукой на поезд:

— Нам туда!

— Так вагоны стоят!

— Ничего, мы пройдем.

Им повезло, двери состава были открыты на обе стороны, перебрались они легко, а, перепрыгнув через десяток стальных рельсов, оказались на пыльной серо-зеленой траве с черными разводами тепловозной смазки, потом, пройдя еще немного, оказались в лесу.