Маат рухнула рядом и задрала натруженные ноги на ствол дерева. Она не произнесла ни слова, но весь ее вид выказывал сожаление о краткости отдыха.

— Что здесь было, а Валад? — спросил Щепа, недоуменно глядя на этот участок мертвого хаоса среди обыденно зеленеющего леса.

— Старатели называли это "давилкой", — сказала ведьма.

— А… — Щепа сглотнул слюну, — а это, так оно… — невнятно пробормотал он.

— Именно, — сухо подтвердил старлей. Он знал теперь и это. "Давилка" — удар магией земли. Гравитационный коллапс в отдельно взятой точке пространства — услужливо подсказало вложенное в его голову чужое воспоминание.

— И кого там придавило?

— Хрен его знает. Сходи, поинтересуйся, может и сейчас их косточки там лежат. Но вряд ли… давно это было. Старатели на амулеты все разобрали. Ну чего, пойдешь смотреть?

— Да, ну их, — буркнул Щепа и подавленно затих.

Слава уселся на поваленный ствол и стянул кроссовок с правой ноги. Показалось, что неудачно намотана тряпка (носки давно истлели), ну а раз показалось надо перемотать. Там за речкой ничего казаться не должно, чревато. Будешь отвлекаться, нарушится внимание, не заметишь "наводчика". Не заметишь "наводчика", долго не проживешь.

Несколько минут сидели молча. Маат закрыла глаза, и непонятно было, то ли спит, воспользовавшись перерывом, то ли просто так лежит. Щепа мрачно жевал зашхереный кусок мяса. Старлей грыз травинку, то и дело, поглядывая на небо — нет ли медуз. Хоть и день, но мало ли. Тишину нарушал только ветер, шуршащий в вершинах сосен и кедров. Ни щебета птиц, ни жужжания насекомых.

Правда отсутствие мошки и комаров, не могло не радовать.

Солнца в этих местах, уже совсем не было видно. Рассеянный белый свет, не дающий тени — небо, словно из толстого молочного стекла. Жутковатая картина, но Славе было не привыкать (кто-то за него уже успел привыкнуть). Явился Ма-у-то в своем кошачьем обличие, уселся напротив и стал вылизываться.

— Куда мы идем-то хоть, а Валад? — подал голос, закончивший с мясом Щепа.

— Ты жить хочешь? — ответил вопросом на вопрос старлей и, не получив ответа, который и так был очевиден, продолжил. — Тогда поменьше спрашивай, все равно ни хрена не поймешь, и делай что велено. А нет, так можешь валить ко всем чертям, или ыхыргам, как у вас говорят.

Щепа обиженно замолчал, а Слава испытал некий укол совести. В самом деле, чего он напустился на этого бедолагу? А с другой стороны, только так можно заставить его делать то, что сказано. Дашь слабину, допустишь любое другое толкование твоих слов кроме безусловного выполнения, этот болван и сам погибнет и других погубит. Да и знать бы, куда они на самом деле идут. У него допустим, нет другого выхода. Дойти туда, не знаю куда, это его единственная, пусть призрачная, но надежда вернуться домой. Без этой надежды и жить не стоит. А им-то зачем? Впрочем, возможно, и у них найдутся свои резоны. Как в сказке про волшебника Изумрудного города — кому мозгов не хватает, кому сердечной теплоты… Все они по разным причинам потеряли свой дом, пусть и не перенеслись Хрустальным коридором в иной мир, а остались на своей Эрэйне. И все их надежды теперь связаны с ним. А он, Слава, для них Гудвин Великий и Ужасный, а заодно, как это ни смешно, и фея Убивающего Домика.

— Не пойму я… — прервал молчание Щепа развалившийся на поваленном стволе, рядом с большим муравейником, — комаров здесь нет, а мураши вон бегают, почему, а? — он поводил соломинкой по поверхности муравейника, а затем, стряхнув с ней его обитателей, сунул в рот и довольно скривился. — Кислятина!

На его вопрос никто не ответил, хотя Слава теперь знал ответ — Полог смерти защищал Запретные земли сверху, в то время как "подземный огонь" (который и не огонь был вовсе) снизу. Таким образом, ни подлететь, ни вырыть подкоп к неведомой цитадели было невозможно.

Так что не живут здесь летающие твари. Ни птицы, ни насекомые. И кроты не живут. Зато вот ползающие по земле представлены в ассортименте.

— Все… кончай привал! — сказал он, разочарованно посмотревшим на него спутникам. — Теперь слушайте меня внимательно! Говорю один раз, повторять не стану, сразу в бубен… — Маат презрительно фыркнула. Слава посмотрел на нее и добавил, — если успею, конечно, и вы будете еще живы! На данном этапе главную опасность представляют "наводчики". Как они выглядят, я вам уже объяснял. Если попадемся им на глаза, будет плохо. Поэтому будем стараться не попадаться. Щепа следит за правым сектором, Маат за левым. Я по курсу, Ма-у-то за задней полусферой. Как только переходим реку, выстраиваетесь в цепочку и становитесь моей тенью. Не отставать, вперед не забегать! Скажу: "стоять" — стой, где стоишь, хоть даже будешь на одной ноге в этот момент! Скажу: "ложись" — вались, как срубленное дерево. Поняли? Не слышу. Ты Щепа, понял? Ты гривой не кивай, ты скажи — понял или нет?

— Да понял, я Валад, чего тут понимать-то? Смотреть направо, если замечу этого… медузу… докладываю. Команды сразу выполняю. Щепа не дурак! Голова-то мало-мальски варит…

— Вот именно, что "мало-мальски"! Ты Маат, поняла?

Девушка горделиво приосанилась, видно было, что ей неймется сказать какую-нибудь колкость. Но, не сказала, взяла себя в руки и просто кивнула в ответ. Слава обратил свой взор на Ма-у-то:

— Тебя, старший матрос Мяу, это тоже касается! Чтоб не носился вокруг, а следовал кильватерным строем.

Шаманыш сложил уши в знак согласия.

— Надеюсь на ваше благоразумие. И еще, когда перейдем на тот берег — рот на замок! Хлебалку будете открывать, когда я к вам обращусь, ну или вдруг заметите чего подозрительного, чего не увижу я. А так смотреть и слушать, слушать и смотреть! От соблюдения этих простых правил, зависит целость моей, а значит и вашей шкуры. Все, будем считать инструктаж законченным. Вопросы?

— Господин Валад, а какого ыхырга, мы столько времени перлись до этого, бревна? — Щепа показал на рухнувший поперек речки кедр. — Этот ручеек, курица вброд перейдет…

— Курица говоришь?.. — Слава взял его за рукав рубахи и потянул к берегу. Тот недоуменно последовал за ним.

— Смотри на дно, что там видишь? Да ты наклонись, наклонись!

Опустившись под давлением руки старлея на четвереньки, Щепа поднеся лицо к самой поверхности реки, некоторое время всматривался в толщу воды. Сначала он не замечал ничего необычного, кроме того, что вода в реке была необычайно прозрачной, а песчаное дно совершенно чистое, но присмотревшись, увидел, что песок отсвечивает розовым. На самом дне колыхалось и переливалось розовыми отсветами, нечто почти бесплотное, но теперь явно видное.

— Ксаламасс! Что это?

— Ну-ка сгоняй, сорви ветку.

Недоумевающий дружинник, молча, повиновался и через минуту вернулся с большой еловой лапой в руке.

— Смотри сюда, — сказал старлей, и жестом фокусника погрузил ветку в воду. Сперва ничего не происходило, но как только ветка коснулась розового слоя, вода вокруг нее взбурлила, как возле медной проволоки, сунутой в азотную кислоту и через секунду, Слава извлек оставшийся от еловой лапы, огрызок.

— Проклятые небеса! — дружинник попятился от берега.

— Старатели называли это "подземный огонь", — удовлетворился его испугом Слава. — Только тут он подводный. Он здесь везде. В каждой ямке, в каждой дырке, в каждом углублении. Ну и на дне реки, соответственно, тоже. Ну что, пойдешь вброд?

Щепа, молча, затряс головой.

Осторожно, хватаясь за ветки, не дай бог соскользнуть, путники перебрались по качающемуся под ногами и плюхающему по поверхности воды стволу, на другой берег речушки. Огляделись. Слава прикинул направление, и пошел не оглядываясь. Спутники хвостом следовали за ним, растянувшись в цепь с интервалом в несколько шагов. Лес надвинулся на них со всех сторон. Густые кроны сосен и кедров почти закрыли молочно-голубое небо без облаков и солнца. Порывы ветра путающегося в верхушках деревьев, заставляли их слегка раскачиваться, от чего старые стволы скрипели и опасно потрескивали. То ли лес был совсем старый, то ли близость Запретных земель, так сказывалось, но мешающего подлеска почти не росло, поэтому идти было легко. Под ноги путников стелился сплошной мягкий ковер из мха и хвои, густо усыпанный старыми, растопырившимися шишками и сухими ветками. Иногда начинала цокать белка. Пару раз дорогу нахально перебегали непуганые полосатые бурундуки. Тварей большего размера здесь не водилось. "Наводчики" — они не разбираются в коллизиях, бьют во все что движется. Вернее наводят, а кто бьет неизвестно. Но в кого попадает, тому уже без разницы.