— Все равно это не то, — я даже поставил бокал, на столик уставленный яствами, — Я не приложил к этому сил, я не сам.

— А-а-а-а, — закивал тридижжин, — мужик. Победитель. А если посмотреть на это с такой стороны — ты сидишь здесь пьешь купленное вино, вкушаешь различные блюда. Ты это заслужил — заслужил реальной кровью. Почему бы тебе не посмотреть на эту наяду как на то что ты заслужил?

— У Бушкова все классно написано, только вот у него женщины все блядьми какими-то рисуются.

— Так, так оно и есть. (Жюсак Глеб Фаритович хозяин книжного магазина, мой первый работодатель).

— Нет, Не так оно и есть, — я оторвал три виноградинки и откинулся на диване, продолжая смотреть на танцовщицу, но уже без прежнего фанатизма. — А что? Почтенный Шамма, есть у вас еще какие-нибудь мужские развлечения, помимо баб?

«Например, арена Глааза, — напомнил ракшас, — он нам даже монетку вроде какую-то давал».

— Ну не знаю, — Шамма казался немного расстроенным, — сейчас вечером разве что покерный клуб или барам-йога.

— А арена Глааза?

Тридижинн поморщился, и заглотнул оставшиеся полбокала целиком. По всем признакам был видно что не чевствовал он дэва по имени Глааз или же имел неприязнь к арене этого любимчика Раваны.

— Что интересного в пролитой крови? — Шамма резко изменил тональность голоса с весело-пьяной на поучительно-нравственную, — Тебе мало сегодняшней? Право не стоит осквернять свою жизнь этим варварским зрелищем.

— А спать со шлюхами стоит? — мое пьяное сознание, вновь разграничило мир на крайности, мне жутко хотелось поспорить — Лезть под пули тоже стоит?

— Я уже сказал тебе, что твои метод мне не понравился, так поступают дэвы. Получают желаемое, не заботясь о остальных. Ты не подумал сколько проблем создал сегодняшним поступком другим людям?

— Да, да, — я явно перегибал с дерзостью, но остановиться не мог, точнее не хотел, — Этот путь ведет на темную сторону силы. Но все же позволь мне самому решать что хорошо, а что плохо. Сдерживание своих желаний приведет к могиле. Так ты сказал?

— Путь к Арене тебе укажет любой житель, — Шамма резко стал безразличным, и вяло махнул рукой — а я пожалуй предамся прелестям продажной любви.

Тридижжин взял со стола огромный шмат жаренного мяса, и продолжил наблюдение за чудесным танцем, делая вид что меня нет.

Мне вдруг стало стыдно, и захотелось остаться. Захотелось напиться до такого состояния, чтобы забыть о своих принципах и насладиться «заслуженным».

«Вот так всегда, сначала наговоришь ерунды, а потом заднюю включаешь — похоже ракшас внутри меня тоже решил поиграть на крайностях, и рубить правду матку — Зачем же тогда столько пафоса?»

Слова Рикимару подействовали на меня прямо — артаганально, нет это не «задняя», это желание быть самостоятельным, быть индивидуальностью. Я резко встал, роняя бокал на стол, и устремился к выходу.

Сейчас мне как никогда хотелось избавится от своей мохнатой совести, уж больно слова ракшаса били по самолюбию.

Кабачек у Троши был призанятнейшим заведением, он делился на множество закутков со своей тематикой. В иное время я бы посетил его еще раз, но сейчас ирладнский паб, канадский бар и узбекская чихайна только раздражали меня в попытках найти выход.

«Прямо, налево и в черную дверь, — снисходительно сообщил Рики, — не стоит больше пить «Корсара, он на нас дурно влияет».

Я ничего не произнося проследовал по указанному пути и вывалился на улицу.

Свет ударил в глаза и заставил прищурится. А я то, по привычке, ожидал ночной прохлады и одиноких улиц. Интересно сколько времени нужно, что бы привыкнуть к вечно горящим невидимым солнцам?

Тем не менее в городе все таки ощущалось вечернее время. С улиц пропали торговцы фруктами, уступая место своей ночной братии.

Пара размалеванных девиц одетых как капуста вальяжно прохаживались из стороны в сторону, томно зазывая проходивших мимо мужчин. Чуть вдалеке — под навесом, облокотившись на стенку стоял чернокожий сутенер. Как и все люди чья работа связана с наблюдением, он коротал рабочий досуг сигаретами.

— Вот тебе и город Солнце, — хмыкнул я себе под нос, — Уж этот точно знает про арену.

Игнорируя ночных бабочек, я напрямую направился к темнокожему торговцу живой плотью. Тот заприметив меня, резко отбросил сигарету и ненавязчиво спрятал руку в свой просторный кожаный плащ. Будь мы на земле и не будь у меня ракшаса я бы ни за какие коврижки не подошел побоявшись быть застреленным. Но тут нет пистолетов, максимум нож. Да к тому же я сильнее всех.

«П-ф-ф, без меня ты никто».

— Привет, — я постарался быть как можно более дружелюбным, — как бизнес?

На лице сутенера появилось недоумение, и он сдвинув брови сделал шаг вперед и рыкнул.

— Чего тебе надо, иночрев?

Вот Рики падла. Я без его помощи разговаривать то не могу, понимать понимаю, а разговаривать не могу. Ну ладно, мохнатый иуда, придется применить универсальный язык всех народов. Я сунул пальцы в карман рубашки и извлек маленький граненый алмаз.

Глаза чернокожего округлились, а рот невольно раскрылся. Предупреждая бессмысленное кровопролитие я заставил татуированного рикимару переместится к кисти. Тут то он не мог сопротивляться.

— Дижжин, — выдохнул негр, моментально убрав руки за спину и отвесив мне легкий поклон, — Меня зовут, Марон. Чем могу служить?

Вот это сервис, а я уже собрался алмазами раскидываться.

— Глааз, — мне показалось что этого слова будет достаточно и не ошибся.

— Унодев Глааз?

— Да, — я кивнул, и изобразил руками удары боксера.

— Арена крови? — сутенер расплылся в улыбке и увидев мой кивок продолжил, — это дальше по улице, пройдете до фонтана радости и свернете налево. Да там уже сами увидите.

— Вот спасибо.

Я благодарно кивнул головой и собрался было уходить, но заметил молящие глаза и робко протянутую ладонь.

Информация, это дар дороже любых денег (Шамма).

Вот ведь человек, боится, а все равно просит. Денег у меня не было, так что я, наплевав на стоимость, бросил блестящий камень в руки радостного сутенера.

— Спасибо, спасибо о великий дижжин.

— Закажешь убийство конкурента, и прибавишь в свою паству еще пару блудливых овечек, — пошутил я по-русски, осознавая что меня все равно не поймут.

Я направился в указанном направлении, немного покачиваясь и периодически виляя в стороны заплетающимися ногами.

«Могу вывести алкоголь из крови за считанные секунды, — примирительно предложил Рики».

— Фиг то там, состояние самый самолет, — я решил что рано еще прощать длиннорогого наглеца.

Впереди как и предсказывал сутенер появился фонтан Радости.

Метров тридцать в радиусе и со множеством статуй изображавших жителей города.

Общая идея заложенная в фонтан была сродни советскому идеалу счастливой жизни общества. Конечно бы в союзе республик статуи были не столь откровенно раздеты, но в общем картина складывалась утопическая.

— Жить в Кваноквиуме стало радостнее, жить стало веселей, — улыбаясь пробормотал я глядя на застывшую сцену радостного отца умиляющегося сценой купания каменных детей в водах фонтана.

Как и на земле естественным дополнением таких мест были влюбленные парочки и престарелые жители. Я невольно хохотнул подумав как вечный день влияет на жизнь этих представителей населения города.

Представил бабушек без фраз «Шарохаются тут в потемках всякие» и парочек вынужденных существовать без спасительной тьмы. Интересно эти люди понимают что они в резервации? Пусть в самой распрекрасной, но все же резервации?

Каждый день одни и те же белые стены, одни и те же лица, одни и те же мысли. Убийственная скукотища.

— Дяденька, дяденька, — невесть оттуда появившийся сорванец лет десяти дернул меня сзади за рубашку, — я от Марона. Он сказал вас довести до Арены. Я покажу короткий путь через дворы.