В остальных частях дома также было устроено бесчисленное множество комнаток, будуаров и альковов, но их не стоит подробно описывать.

Коляска Юй Банли остановилась перед входом в ресторан. Юй был завсегдатаем этого заведения и часто здесь развлекался. Спрыгнув с подножки, он велел кучеру распрячь и накормить лошадь, отослал сопровождавшего его слугу, а сам решил из предосторожности войти в ресторан через потайную дверь. Миновав несколько ворот, он отыскал узенький переулок и скользнул в него. Переулок был весь в кучах мусора и колдобинах, но Юй Банли ловко прыгал через них и по проторенной дорожке двигался вперед. Приблизившись к потайной двери, он оглянулся вокруг и тихонько толкнул ее. Дверь оказалась незапертой. Обрадованный Юй занес ногу и уже совсем хотел было войти внутрь, как вдруг с кровати до него донесся щебечущий женский голос. Юй Банли вздрогнул и, прильнув головой к двери, стал вслушиваться. Голос принадлежал знакомой ему проститутке, которая капризно тянула:

— Ничего, что ты староват. Твоих наложниц я тоже не боюсь! Вот только дочь твою побаиваюсь!

— Ну что ты, — сладеньким голоском прервал ее старик. — Ведь выданная замуж дочь — все равно что выплеснутая вода! Чего тебе ее бояться? Знаешь, что я тебе скажу, для женщины главное — любовь мужчины, а остальное все пустяки. К чему далеко ходить за примерами? Начальник области Юй Минь человек ловкий, да и покровители у него были достаточно высокие. А стоило любимой наложнице императора в момент наслаждения шепнуть государю два слова, как красный шарик с шапки Юй Миня моментально скатился. Даже вдовствующая императрица ничего не могла сделать! Об этом мне сегодня рассказал зять со слов Вэнь Динжу…

Проститутка холодно усмехнулась:

— Постыдился бы, старый, языком трепать! Сравнил куриный помет с небом! Или ты забыл, какую сцену тебе дочь закатила в начале года? Помнишь, как в день своего рождения ты привел сюда зятя? Еще гостей полный двор назвал, а она узнала, прикатила следом, поставила коляску у входа и даже мула выпрягла. Сколько людей ее уговаривало выйти из коляски, но она нарочно продолжала сидеть в ней и честила тебя перед всем народом последними словами! Только к вечеру кончила — утомилась, бедняга! Запрягла своего мула и убралась. А ты все время сидел съежившись и даже пикнуть не смел. Вот где сила-то! Не знаю, как насчет Юй Миня, а твой красный шарик действительно у нее в лапах. По чести говорю тебе: не улещивай меня и не приставай! Пойду я к тебе в дом тигру морду чесать! Если ты мной не брезгуешь, то лучше приезжай сюда каждый день после службы в Цензорате… Повеселишься здесь со мной, тоску зальешь — и довольно!

Старик сокрушенно вздохнул и хотел ответить, но в этот момент послышался смех, топот сапог и громкий стук: казалось, кто-то ломится в комнату снаружи. Юй Банли перепугался и хотел бежать. В ту же секунду потайная дверь распахнулась и прямо на него вылетела какая-то взлохмаченная фигура. Узнав ее, Юй сдержал уже готовое сорваться с языка ругательство, хотел было поздороваться, но вспомнил, что эти знатные господа больше всего на свете боятся огласки, и раздумал. Он лишь посторонился и отвернул голову. Человек, закрывая одним рукавом лицо, а другим — бороду, стремительно бросился в переулок и побежал со всех ног, словно спасаясь от смерти. Убедившись, что тот уже далеко, Юй Банли шагнул в потайную дверь, но не успел он показаться в комнате, как навстречу ему протянулась тонкая яшмовая ручка, которая цепко схватила его за грудь.

— Зачем ты убежал, господин Фу? Кого испугался? Ведь это не твоя дочь!

Юй Банли узнал свою старую знакомую, известную в городе проститутку Сяоюй.

— Глупая девчонка! — прыснул он. — Ты хочешь сказать, будто господин Фу обращался с тобой, как отец?

Сяоюй в сердцах плюнула, взяла Юй Банли за руку и еще не успела ответить, как какой-то человек, оказавшийся в комнате, перехватил разговор:

— Извините, но я не имею чести называться господином Фу!

Проститутка вздрогнула от неожиданности и пошла вглубь комнаты со словами:

— Гм! А я-то думаю: кто это стучится? Оказывается, господин Го! Очень кстати! Даже вы стали сюда захаживать!

Юй Банли притворно нахмурил брови.

— Наоборот, очень некстати! — произнес он, укоризненно показывая рукой на Го. — Так вы никогда не приходите, а тут в самый острый момент как назло явились!

— Воистину я достоин смерти! — расхохотался портной Го. — Я помнил только о своем интересе, а о вашем забыл!

— Меня не впутывайте, я тут ни при чем. Но вы спугнули его превосходительство президента! Завтра он из своего Цензората пришлет за вами, вот тогда вам и будет интерес!

Сяоюй метнула на Юй Банли гневный взгляд и, подойдя к Го, стала ластиться к нему:

— Господин Го, не слушайте его, он все выдумывает!

Портной от удивления даже язык высунул:

— Так, значит, это был…

Но проститутка, не дожидаясь, пока он кончит, зажала ему рот ладошкой.

— Молчите!

— Ну, ладно, ладно, не скажу! — засмеялся Го и обратился к Юй Банли:

— Выходит, вы пришли вместе с ним? Наверное, не получили моего письма?

— Как бы не так! — иронически протянул Юй. — Да из-за письма-то я сюда и пришел! А когда вы спугнули этого голубчика, он налетел прямо на меня. Видите шишку? До сих пор болит!

И он сунул свою голову под нос портному. Тот критически осмотрел большую синюю шишку, которая действительно красовалась на правом виске Юй Банли, и перевел взгляд на стеклянную дверь.

— Слышите? — тихо улыбаясь, промолвил он. — Там сейчас полно шалопаев из знатных семейств. Такое столпотворение устроили, что я даже не усидел. Прихожу сюда, и вот такая штука. Вы уж извините меня, господин Юй!

Тот замахал рукой:

— Довольно! Сяоюй, иди сюда: посмотрим, кто там сидит.

Он привлек проститутку к себе и подошел с ней к двери. Сквозь стекло они увидели большой обеденный стол, за которым сидело пятеро молодых людей. Им суматошно прислуживали бои: один расстилал скатерть, другой вставлял в вазу цветы, третий раскладывал ножи и вилки, четвертый протирал тарелки и бокалы. Кроме того, возле каждого молодого человека стоял личный слуга в шапке с красными кисточками, который подавал трубки, отжимал мокрые полотенца и так далее.

На хозяйском месте сидел юноша с сигарой в зубах. Склонив голову, он что-то писал кистью на чистом листе бумаги, потом выпрямился и обратился к гостям, сидевшим по обе стороны от него:

— Господин Дай Шэнфу[256], брат Чжан И! Вы ведь приехали издалека, вам первым полагается заказывать.

Тут только Юй Банли разглядел лицо молодого хозяина и понял, что это не кто иной, как Чжуан Нань. Он всмотрелся в сидящего слева. У того был представительный вид: квадратное лицо, большие уши и дорогая одежда, сшитая по южной моде, — просторный халат с длинными рукавами. Справа сидел стройный человек с сухощавым лицом и горбатым носом. Движения его были непринужденными, и, несмотря на то, что он не проронил ни слова, было ясно, что он презирает вульгарность. Его горящие, как факелы, глаза буквально уничтожали всякого, кто оказывался в поле его зрения. Одет он был с изысканной простотой. Этих двоих юношей Юй Банли не знал. За худощавым сидел молодой аристократ Цзэн Цзинхуа, носивший титул «хоу»[257], а напротив него — Гун Чжугуань, который принимал Юя в доме министра Гун Пина.

— Чжуан Нань, — отвечал между тем полный, — ты опять за свое! Какое это имеет значение? Закажи несколько первых попавшихся блюд и все!

— У меня сегодня еще одна встреча, так что, боюсь, мне не придется здесь долго засиживаться. Я съем один суп! — равнодушно произнес Дай Шэнфу, и на его сухощавом лице появилось утомленное выражение.

Чжуан Нань стал заказывать еду.

— Ладно, как хотите. Но двенадцать дяо, которые мы заплатили при входе, надо оправдать! — заметил он.

Гун Чжугуань нахмурил брови.