— Ах, брат! Проходите скорее в комнату и садитесь. Откуда вы? Знаете ли вы о Пань Цзунъине?

— А что с господином Панем?! — встревоженно спросил Цянь Дуаньминь.

— Наш друг навсегда покинул нас. Мне сообщили об этом минуту назад!

— Как вас понять?! — пробормотал Цянь. — Я только что оттуда. Мне сказали, что он серьезно болен, но ничего подобного нельзя было и предположить!

Хозяин с гостем уселись и печально вздохнули. Министр спросил о здоровье Цзинь Вэньцина.

— Он поправляется, но весьма обеспокоен памирским инцидентом. Когда он узнал, что вы хлопочете за него, он был бесконечно благодарен! — промолвил Цянь Дуаньминь и рассказал министру о том, что посоветовал Цзинь Вэньцину написать письмо посланникам Сюэ и Сюю.

— Если Сюй Цзинчэн в России разъяснит истинное положение дел, а Сюэ Фужэнь сумеет добиться поддержки Англии, эту историю можно будет замять, хотя и с небольшим ущербом для государства! — промолвил Гун Пин. — Сейчас правительство назначило для определения памирской границы помощника министра работ Ян Ичжу. Не сегодня завтра он должен выехать на место. К счастью, Ян Ичжу — хороший друг Юань Сюя, и его можно попросить быть снисходительнее. Шансы Цзинь Вэньцина повышаются.

— Целиком полагаемся на вашу поддержку, учитель! — воскликнул Цянь Дуаньминь. — Иначе эта несчастная карта может стоить Цзинь Вэньцину жизни!

— Я слышал, что Вэньцин купил ее за большие деньги у иностранца. Но сразу печатать ее и отсылать в Палату было с его стороны очень легкомысленно. Цзинь Вэньцин всю жизнь занимался географией северо-запада: можно ли было ожидать такого результата? Очень жаль!.. Говоря откровенно, он только допустил рассеянность, свойственную ученым. Смешно смотреть, как подлые людишки воспользовались его промахом и пытаются раздуть из этого дело. Они поступают так лишь потому, что ненавидят Цзинь Вэньцина, который чище и честнее их! Да, в море чиновничества много подводных камней. Нам тоже нужно остерегаться.

— Вы говорите сущую правду, учитель! Насколько мне известно, за последнее время многие видные сановники действуют подкупами и сами не отказываются от взяток. Кое-кто даже ездит в Шанхай, закупает там японские и западные безделушки, привозит их в столицу и прячет за пазуху или в рукав, чтобы во время аудиенции преподнести императору. Некоторые чиновники из провинции приезжают сюда с тысячами серебряных лянов специально для того, чтобы «пробить себе дорогу». В городе распевают такие песенки:

Вы слыхали эту песенку, учитель?

— Неужели действительно происходят подобные вещи? — воскликнул Гун Пин. — Я знаю, что монастырь Махакалы — это древний храм за воротами Восточного великолепия. Там часто собираются евнухи. А что особенного в платяной лавке?

— О, сейчас она обладает колоссальной властью! — промолвил Цянь Дуаньминь. — Нынче хозяева таких лавок, как «Богатство и процветание», «Всеобщее процветание» и других им подобных, носят шапки с синими шариками и павлиньими перьями и разъезжают в роскошных каретах, запряженных отличными лошадьми. Они являются монопольными поставщиками одежды для князей на все четыре сезона, постоянно бывают у них во дворцах и осведомлены во всем гораздо лучше, чем мы!

Гун Пин внезапно наклонился к Цянь Дуаньминю:

— Когда вы сказали это, я вспомнил одну приятную новость, которую сейчас хочу поведать вам. Она свидетельствует о том, что наш молодой монарх действительно мудр и способен в корне пресечь нелепые слухи о его неопытности.

— Что это за новость? — спросил Цянь.

— Вы читали в сегодняшнем номере «Дворцовых ведомостей» высочайший указ о том, что начальник области Юй Минь не справился со своими обязанностями и понижается на три ранга?

— Читал, но не понимаю, что является причиной столь сурового решения.

— Не торопитесь. Я расскажу вам случай, который произошел утром. Сегодня я должен был дежурить в министерстве налогов и спозаранку приехал к зданию Шести министерств. Только что рассвело, и на глазурной черепичной крыше Башни пяти фениксов играли яркие солнечные лучи. От Полуденных ворот до ворот Ясного неба я шел по мраморному мосту с перилами. Кругом зеленела трава, еще сырая и скользкая от утреннего тумана. В это время члены Государственного совета только что вышли от императора, и на аудиенцию тут же стали вызывать чиновников других ведомств. Впереди всех шел начальник области Юй Минь. Я незнаком с этим человеком, но кое-что слышал о нем, поэтому стал вглядываться в него особенно внимательно. Сквозь рассветный сумрак я увидел только шапку с красным шариком и зеленым пером, квадратное лицо и большие уши. Юй Минь величественно поднялся на ступени. Со всех сторон от него, жужжа словно шмели, вились стражники и евнухи.

— Ах, это вы, ваше превосходительство! — восклицали одни. — Сегодня вас вызвали на аудиенцию первым. Как велико к вам благоволение государя! Через несколько дней мы будем иметь честь поздравить вас с повышением!

— Ваше превосходительство, господин Юй, не забудьте меня! — твердили другие. — Вы уж похлопочите за меня перед господином Лянем. Ваше слово сильнее любого талисмана!

Но Юй Минь по-прежнему гордо двигался вперед, что-то отвечая евнухам и небрежно здороваясь с попадающимися на пути чиновниками из департамента дворцовых дел.

Примерно через час он появился снова, но на этот раз уже совсем иным. Его шапка была сбита набок, перо помято, с лица обильно струился пот, который он утирал то одной, то другой рукой. Опустив голову, едва дыша, он шел вперед. Ни стражников, ни евнухов вокруг него уже не было видно. Зато многие, тыча в него пальцем, говорили: «Юй Минь сорвался на аудиенции, крепко сорвался!»

Я смотрел на всю эту картину с удивлением и ничего не понимал. Но вскоре кто-то сказал, что вышел указ, понижающий Юй Миня в чине на три ранга.

— Странно! — произнес Цянь Дуаньминь. — А вы, учитель, не знаете причины его разжалования?

Гун Пин заерзал на кане и, придвинувшись к столику, наклонился почти к самому уху Цяня.

— Вначале никто ничего не понимал, а те, кто знали, не хотели говорить. Но потом я нашел одного евнуха, который часто приносит мне подарки от императора в праздничные дни, и тот по глупости все разболтал…

— Что же он сказал?! — нетерпеливо перебил Цянь Дуаньминь.

— Он сказал, что этот Юй Минь был хорошим другом главного евнуха Ляня. Поговаривают, что и должность начальника области сосватал ему главный евнух. Сегодня, узнав, что его подопечного вызывают на аудиенцию, Лянь понял, что от этого зависит очень многое. Бросил все свои дела во дворце и поспешил к Юй Миню, чтобы дать ему последние наставления. Лянь самолично обучил его, как вести себя, что говорить и прочее. Когда я увидел Юй Миня, он как раз шел из комнаты Ляня, изрядно им нашпигованный, прямо на аудиенцию. Поднявшись в зал Самоусовершенствования, он откинул мягкую занавеску и узрел перед собой драконов лик. Согласно придворному этикету, Юй Минь тотчас сорвал с головы шапку, ударился головой об пол, пожелал многих лет старой государыне и государю, а затем, снова надев шапку, опустился на колени в специально очерченном кругу, на несколько аршин дальше подушек, на которые обычно опускаются члены Государственного совета.

Юй Минь был чрезвычайно доволен ловкостью, с которой он проделал эту операцию. Он выполнил все церемонии, предписанные маньчжурам, и это безусловно должно было понравиться государю. О нем, конечно, прогремит слава как о сановнике, безупречно соблюдающем этикет! Скромно потупив глаза, он приготовился слушать вопросы монарха, но неожиданно император, произнеся несколько обычных фраз, спросил его: